Лицо Висящева было непроницаемым. Чувствовалось, что он мне просто элементарно не доверяет. Он, конечно, знал, что обо мне как о специалисте сложилась очень неплохая репутация в среде связистов, но в отличие от меня четко понимал разницу между работой в ЭТУС и на ТТС, и в отличие от меня понимал, что методы работы, дающие хорошие результаты там, – совершенно неприемлемы на ТТС. Все же по мере того как я продолжал говорить, наверное, чем-то его все-таки тронул. Лицо его угрюмое и замкнутое, начало светлеть, в глазах появился насмешливый блеск. Он явно принимал меня за наивного чудака, – и вдруг его прорвало.
– Виктор Васильевич – начал он, – вы просто совершенно не представляете, – куда попали… Говорил внешне спокойно, старался сдерживаться, но чувствовалось, что его переполняют эмоции. Его внутреннее состояние выдавал голос, слегка дрожащий.
Я, молча, слушал. Постепенно Александр Дмитриевич успокаивался, его речь упорядочилась, и из его рассказа передо мной открывалась довольно неожиданная картина положения дел в цехе.
После выделения ТТС в самостоятельное предприятие и ухода начальника цеха Фурсенко Н.А. на Почтамт, его место стали занимать случайные люди, которые также как и начальники предприятия, долго не задерживались. Последним до Висящего начальником был некто Обухов, перешедший к Ковалеву на ТТС после крупного скандала связанного с какими-то махинациями в ТУСМ-3, региональном располагавшемся в Синегорске предприятии, по обслуживанию первичной сети связи, откуда его уволиться, мягко говоря – попросили.
Более радеющий о своих интересах Обухов привнес значительную долю анархии, хаоса и беспорядочности в организацию труда линейно-кабельной службы Областного центра. Обладавший незаурядным характером, радеющий только о себе, – он сумел проводить на ГТС выгодную для себя линию. Внешне демонстрировал бурную даже кипучую деятельность, внутренне совершенно не был заинтересован в качестве выполняемой его подчиненными работе. Именно из низкого качества работы сети он учил своих подчиненных извлекать выгоду для себя и для них.
Поздно разгадал Петр Романович политику Обухова, а разгадав, все равно сладить с Обуховым не смог. Когда обстановка в городе со связью в очередной раз существенно накалилась и кресло под Ковалевым зашаталось, – он попытался решительно взять в руки ситуацию. Но было поздно. Разразился скандал.
А в это время завершалось строительство на территории Синегорской области крупного нефтепровода Петропавловск – Синегорск – Целиноград. С целью обеспечения его бесперебойной телефонной связью в нужных объемах, вдоль нитки был проложен магистральный четырехчетверочный кабель уплотненный достаточно мощным сложным оборудованием. Для его обслуживания и содержания образовывалась специальная служба связи при нефтепроводе. Был объявлен набор специалистов, которым была обещана более высокая зарплата, чем у связистов города.
Обухов очень оперативно воспользовался ситуацией и перешел на работу к нефтяникам – начальником вновь образовавшейся службы связи.
Будучи человеком циничным и беспринципным – он быстро перетянул к себе на работу всех наиболее квалифицированных кабельщиков цеха ГТС.
На Телеграфно-телефонной станции образовался вакуум наиболее востребованных специалистов. Обстановка катастрофически накалилась.
Ковалев предпринимал лихорадочные меры по исправлению ситуации – срочно искал нового начальника в стремительно разваливавшийся цех. Желающих – не было.
На чрезвычайном партийном собрании коммуниста Висящева и обязали, хотя бы временно, возглавить цех. В силу своей порядочности Александр Дмитриевич не смог отказаться. И добросовестно пытался что-то сделать для исправления ситуации. Однако слишком велика была инерция развала, и ситуация катилась по наклонной.
По сути дела городу реально грозил паралич связи. После сырой и дождливой осени 1985 года резко возросло количество поврежденных линий в Областном центре. Областное и городское начальство требовало от Ковалева оперативного устранения повреждений на наиболее важных для обеспечения нормальной управляемости городом, по их мнению, телефонных номерах.
Петр Романович не нашел иного способа как полностью пойти на поводу у властей. Старался любыми путями выполнить их поручения очень часто в противоречии с интересами предприятия, за которое он нес ответственность, и даже вопреки здравому смыслу.
Лично, после очередного вызова в Горком, Горисполком, спускался в цех ГТС, ломал все намеченные планы руководства цеха и направлял оставшихся в цехе людей на исполнение только что полученного нового задания. Любой ценой! По принципу, – лишь бы сегодня телефон, который потребовали власти срочно восстановить – заработал.
Ни о какой профессиональной, планомерной работе в таких условиях не могло быть и речи. Собственно случилось так, что начальник цеха ГТС, – не важно, что он недавно пришел на работу, – у импульсивного начальника сразу же стал исполнять роль мальчика для битья. Тем более, что попытался проводимой политике Ковалева – возражать.
Кто долго может мириться с ролью мальчика для битья? Безработных в стране нет. Выхода из сложившегося положения Александр Дмитриевич тоже не видел, а с учетом того, что был болен, – страдал пороком сердца, он и принял решение – уйти.
Пар был выпущен. Я расспросил его о людях, оставшихся в цехе, об их профессиональной подготовке, и как бы, между прочим, поинтересовался: – а что, Александр Дмитриевич, – если бы вам была предоставлена возможность, самостоятельно решать только технические вопросы эксплуатации линейно-кабельного хозяйства? Если бы вы были ограждены от мешающих выполнению прямой вашей работы звонков, со стороны властей – смогли бы, хоть немного, оздоровить обстановку?
Висящев не задумываясь, ответил, что это было бы возможно.
– Только это абсолютно нереально, – с горечью тут же продолжил он.
– А если я все-таки создам вам такие условия?
– Он просто рассмеялся в ответ…
В конечном итоге я сумел его все-таки уговорить – остаться на месяц со мной поработать, и твердо пообещал, что если не сдержу слово, – его отпустить. На том пока и порешили.
После ухода Висящева я просмотрел сводку о количестве телефонов неработающих на сети из-за кабельных повреждений. Их было 565. От общего количества имеющихся 11995 телефонов в городе – неработающие составляли 4,7 %. Конечно это нельзя было назвать еще параличом связи – но по существу, такое количество повреждений было просто недопустимым.
Начал звонить телефон. Все звонившие просили, скорее устранить повреждения на их телефонных линиях. Просили – это мягко сказано, чаще – требовали. И все это выражалось в длинных монологах, основную суть которых составляли причины обосновывающие необходимость срочного восстановления работы именно их телефона, и, конечно же, угрозы в случае непринятия мер жаловаться в органы власти.
Я попытался отсылать их на бюро ремонта – нет, они хотели иметь дело только с начальником! Сосредоточиться практически не было возможности. Записывать их заявки не имело смысла, – я чувствовал, что все равно их выполнить не смогу.
Следующим, – поговорить, явился Макарычев Александр Николаевич – главный инженер. Впервые я познакомился с ним в далеком 1974 году. Он был в то время начальником цеха МТС – междугородной телефонной станции. Я проходил в его цехе практику по окончании четвертого курса института. Затем, работая в ЭТУС, иногда сталкивался с ним при решении вопросов приемки в эксплуатацию нового оборудования междугородных линий.
И вот теперь он – главный инженер, и идет мне в подчинение. У меня имелось впечатление о нем как о хитроватом, себе на уме человеке. Он лет на пять старше меня, довольно амбициозен. Его старший брат работает начальником отдела электросвязи в Управлении. Макарычев, безусловно, технически грамотный специалист – специалист по станционному оборудованию. Но вот умеет ли он работать на сети…
С места в карьер Александр Николаевич, второй после Висящева, тоже попытался завести разговор о своем уходе с должности. Это было уже слишком! Я не стал развивать эту тему, очень решительно высказав, что не желаю и слушать об этом.
Похоже, это была просто проверка меня на прочность, Макарычев, безусловно, не мог не знать о заявлении Висящева. Чувствовалось, что он тоже «накушался» руководящей работы. Но вероятно ему, – амбициозному человеку, просто стыдно и неудобно расписаться передо мной, бывшим его практикантом, в своем собственном бессилии. Тем более, что весомых аргументов в пользу своего ухода он привести не мог.
Поговорили о методах управления предприятием. На Телеграфно-телефонной станции есть много места для приложения сил, и Александр Николаевич высказал пожелание, чтобы я как выходец из ЭТУС и имевший большой опыт работы с линиями связи, начал курировать цех ГТС – полностью освободив его от этого участка работы. Он же в свою очередь, будет курировать другие – высокотехнологичные по степени оснащения современной электронной техникой, стоявшие на более высоком уровне, чем ГТС – цеха. Я не доставил ему этого удовольствия, и еще немного поломавшись для видимости, Александр Николаевич, наконец, приступил к действительно деловому разговору:
