Если вы не считаете, что система вышла из-под контроля, пожалуйста, напишите мне и объясните, почему лекарства являются третьей ведущей причиной смерти в той части мира, где используется более всего. Если бы настолько смертоносная, или даже в сотню раз менее опасная, эпидемия была бы вызвана новой бактерией или вирусом, мы сделали бы все, что только можно, чтобы взять ее под контроль. Трагедия заключается в том, что мы могли бы легко взять и лекарственную эпидемию под контроль, но политики, наделенные властью нести перемены, не делают вообще ничего. Когда они действуют, все становится еще хуже, потому что их так сильно лоббирует фармацевтическая отрасль, что они начали верить во все те мифы фармы, которые я буду развенчивать в каждой главе этой книги.
Основная проблема нашей системы здравоохранения заключается в том, что движущие ее финансовые стимулы серьезно препятствует рациональному, экономичному и безопасному использованию лекарств. Благодаря этому процветает фармацевтическая промышленность, осуществляющая жесткий информационный контроль. Исследовательская литература о лекарствах систематически искажается из-за некорректных клинических испытаний, выборочной публикации результатов и данных исследований, из-за сокрытия нежелательных результатов и статей теневого авторства. Теневые авторы пишут рукописи напрокат, не раскрывая своей личности в статьях, «авторами» которых выступают влиятельные доктора, хотя они сами и не внесли ничего или почти ничего в эти рукописи. Преступления ученых помогают продавать больше лекарств.
По итогам еще одного опроса 79% граждан США полагают, что фармацевтическая промышленность хорошо работала в 1997 году, однако этот показатель отосительно 2005 года8 составляет всего 21%, что демонстрирует, насколько быстро к фарме снижается общественное доверие.
По сравнению с другими отраслями фармацевтическая промышленность является крупнейшим мошенником – обманщиком федерального правительства США в соответствии с Законом о ложных заявлениях5. Население в целом, кажется, понимает, что представляет собой фармацевтическая промышленность. В опросе общественного мнения, проведенном среди 5000 датчан, которых попросили ранжировать 51 отрасль с точки зрения доверия к ним, фармацевтическая промышленность заняла второе место с конца, оставив позади только компании по ремонту автомобилей6. Опрос в США также поставил фармацевтическую промышленность на самое последнее место, рядом с табачными и нефтяными компаниями7.
На этом фоне кажется несколько парадоксальным, что пациенты доверяют лекарствам, которые им назначают врачи. Я уверен: пациенты экстраполируют свое доверие к врачам на лекарства, которые они назначают. Они не понимают, что хотя врачи могут разбираться в заболеваниях, физиологии и психологии человека, они знают очень и очень мало о лекарствах, состряпанных и громко разрекламированных фармацевтической промышленностью. Более того, пациенты не догадываются, что их доктора могут руководствоваться корыстью при выборе некоторых лекарств, что многие из преступлений, совершенных фармацевтической промышленностью, были бы невозможны, если бы не врачи.
Порочную систему всегда трудно изменить, и неудивительно, что люди, которые вынуждены жить в ней, пытаются выжать из нее максимум, хотя часто в результате даже добропорядочные люди поступают дурно. Однако многих руководителей фармацевтических компаний оправдать таким образом нельзя, так как они намеренно врут врачам, пациентам, регуляторам и судьям.
Я посвящаю эту книгу честным людям, работающим в фармацевтической промышленности, которые, как и я, потрясены систематическими преступлениями их начальников и смертоносными последствиями для пациентов и национальных экономик. Многие работники отрасли признавались, что хотели бы, чтобы их боссы отправились в тюрьму, так как только это удержит их от преступлений4.
Ссылки
1. Tobacco companies expand their epidemic of death. Lancet. 2011; 377: 528.
2. Diethelm P.A., Rielle J.C., McKee M. The whole truth and nothing but the truth? The research that Philip Morris did not want you to see. Lancet. 2005; 366: 86–92.
3. Tanne J.H. Drug advertisements in US paint a ‘black and white scenario’. BMJ. 2007; 334; 279.
4. Braithwaite J. Corporate Crime in the Pharmaceutical Industry. London: Routledge & Kegan Paul; 1984.
5. Almashat S., Preston C., Waterman T., et al. Rapidly increasing criminal and civil monetary penalties against the pharmaceutical industry: 1991 to 2010. Public Citizen. 2010, Dec 16.
6. Straarup B. [Good treatment – then hotels are no. 1]. Berlingske Tidende. 2005 Nov 25.
7. Harris G. Drug makers seek to mend their fractured image. New York Times. 2004; July 8.
8. Brody H. Hooked: ethics, the medical profession, and the pharmaceutical industry. Lanham: Rowman & Littlefield; 2008.
1. Признания изнутри
«Принимай по две витаминки в день, одну зелененькую и одну красненькую», – сказала мама. Мне было всего восемь лет, но я спросил: «Зачем?»
«Это полезно».
«С чего ты взяла?»
«Дедушка сказал».
Вот и весь разговор. Слова деда в нашей семье не подвергались сомнению. Он был опытным врачом общей практики и, следовательно, не мог ошибаться. Изучая медицину, я однажды спросил его, не осталось ли у него каких-нибудь старых учебников, чтобы я мог сравнить их с моими и понять, как наука шагнула вперед за последние 50 лет. Его ответ меня ошеломил. Оказывается, после получения диплома он пожертвовал все свои книги студентам младших курсов, полагая, что и так уже помнит все, что ему нужно!
Я относился к деду с глубоким уважением и ценил его превосходную память, но во мне заговорил скептик. Как мог он быть уверен в пользе таблеток? Тем более они были невкусными и плохо пахли, несмотря на сахарное покрытие; когда я открывал банку с витаминами, то будто бы оказывался в аптеке.
Я бросил принимать таблетки, и мама, конечно же, догадалась, почему они не кончаются, но не стала заставлять меня их есть.
Тогда, в конце 1950-х, все казалось простым и понятным. Витамины необходимы организму – значит, есть таблетки, их содержащие, полезно для здоровья. Но биология куда сложнее, чем кажется. Человеческие особи миллионы лет шли к своему нынешнему облику, который отлично адаптирован к окружающей среде. Питаясь разнообразно, мы и так получаем достаточно витаминов и микроэлементов. Если некоторые наши предки получали их слишком мало, то имели меньше шансов продолжить род, чем те, кто либо нуждался в меньшем количестве витаминов, либо легче их усваивал.
Еще одно воспоминание детства показывает, насколько лекарственный маркетинг вредоносен и лжив. Погода в Дании в целом плохая, и родители, работавшие учителями и имевшие длинные отпуска, каждое лето уезжали на юг с палаткой. Сначала в Германию и Швейцарию, но, попав несколько раз под проливные дожди даже там, стали ездить в северную Италию. Мой дед давал нам с собой препарат от поноса энтеровиоформ (клиохинол). Он появился на рынке в 1934 году, но изучен был очень плохо2. Дед не знал, и представитель швейцарской компании Ciba ему не сообщил, что лечебные свойства препарата в отношении диареи были спорными: он действовал только на лямблию и шигеллу, и то не гарантированно, поскольку не было ни одного рандомизированного исследования, сравнившего препарат и плацебо. Кроме того, вероятность повстречать эти микроорганизмы в Италии отсутствовала. Диарею у путешественников почти всегда вызывают другие бактерии или вирусы, а не шигелла.
Да, для работы ферментов нам необходимы жизненно важные минералы, например цинк и медь. Но если их будет слишком много, у организма случится интоксикация. Учитывая все, что мы знаем о человеческом теле, нет поводов считать, что витамины укрепляют здоровье. Та история из детства – мое самое раннее воспоминание о медицинском профилактическом вмешательстве, и прошло около 50 лет, прежде чем стало известно, полезны витамины или вредны. Анализ плацебо-контролируемых исследований антиоксидантов (бета-каротин, витамин А и витамин Е), проведенный в 2008 году, показал, что они увеличивают общую смертность1.
Как и многие другие врачи общей практики вплоть до наших дней, дед ценил визиты торговых представителей, но он стал жертвой теневого маркетинга, который привел к слишком частому использованию этого препарата3. Компания Ciba рекламировала клиохинол как средство борьбы с амебной дизентерией2, но, выйдя в 1953 году на прибыльный японский рынок, она уже толкала клиохинол по всему миру в качестве лекарства при всех формах дизентерии. Этот препарат нейротоксичен и вызвал катастрофу в Японии, где у 10 000 человек к 1970 году развилась подострая миело-оптическая невропатия (ПМОН)2. Жертвы ПМОН сперва страдали от покалывания в стопах, потом от полной потери чувствительности, а затем это переходило в паралич стоп и ног. У многих других развилась слепота и иные серьезные глазные заболевания.
В компании Ciba, которая позже стала компаниями Ciba-Geigy и Novartis, знали о вреде, но скрывали это десятилетиями4. Когда стало известно о трагедии в Японии, компания выступила с заявлениями в защиту препарата, указывая, что клиохинол не мог быть причиной ПМОН, потому что он практически не растворяется в воде и не всасывается организмом2. Однако юристы, готовя иск против компании, обнаружили свидетельства того, что препарат действительно всасывается, о чем компания также знала. Уже в 1944 году изобретатели клиохинола, на основании результатов исследований на животных рекомендовали строго контролировать употребление препарата и не принимать его дольше двух недель.
