Шувалов, войдя в кабинет начальника ФСБ Мазикова, застал его за холением цветов — из лейки поливал орхидеи на подоконнике.
— Виктор Васильевич, откуда у тебя любовь к цветам? Все сотрудники вашего ведомства коллекционируют оружие, оно как-то ближе к профессии разведчика, выбиваешься из обоймы?! Наводит на нехорошие мысли — а не маньяк ли ты? В стране столько нераскрытых преступлений, и никто не подумает, что под маской преступника, скрывается генерал ФСБ.
— Шутить изволишь… Вот обижусь, прикажу своим ребятам — они у тебя все карманы вывернут наизнанку, не посмотрят, что ты прокурор! Тридцать седьмой год, он не такой уж и далекий, народ его помнит. А ты и есть народ или уже не народ? — довольно улыбался. Подошел к гостевому столику, сел в кожаное кресло.
Шувалов отвечал, садясь напротив:
— По нынешней поре сталинские времена всего лишь цветочки! Сижу в кресле прокурора и не знаю, кто руководит страной. По Конституции якобы президент, по ситуации — мафия.
— Так президент и есть мафия или ты с другой планеты прилетел? Я тут перед днем победы поздравлял ветеранов войны. Мой покойный дед тоже воевал. Иногда думаю, посмотрел бы он на своего внука, как я живу: дом в четыре этажа, джип с колхозный амбар, территория участка с аэродром. Дед войну прошел в пехоте и всю жизнь прожил в деревне, палисадник из штакетника. Сказал бы в мой адрес пару «ласковых». слава Богу, что не видит всего моего богатства. Он воевал с товарищами не за коттеджи с парком машин, а за светлое будущее нашей многострадальной страны.
— Ты что не доволен своей жизнью, что-то тебя не пойму?! Твой дед, как и мой, победили фашистов, чтобы их внуки жили в достатке, что мы сейчас и делаем! — сказал с хитрецой. — А судьбе предков не позавидуешь, тут с тобой не поспоришь, они на своем горбу подняли страну с колен. Нашему поколению даже малой доли не осилить. Сколько они понастроили заводов городов и не сосчитать. В нас нет ни духа, ни веры, про честь забыли. И у меня бывают минуты депрессии, тоже дурные мысли лезут в голову: у нас зарплата царская, а руки тянутся в государственный карман, заграбастать еще поболее. И все нам мало! Помню, службу начинал, живя в однокомнатной квартире с двумя маленькими ребятишками, места всем хватало. Сейчас, если что, в моем доме детский сад разместить можно, еще и место останется. За два десятка лет мое сознание превратилось в машину накопления денег. Даже читая уголовные дела, где кто-то не чист на руку, положил в свой карман миллионы, думаю не о том, что он преступник и его место в тюрьме. А о том, какой он красавец, ловко заработал деньги! И я говорю это открыто! За прошедшие тридцать лет демократические процессы в стране нам, россиянам, поправили мозги туда, куда не надо. Патриотические чувства к родине, остались, где то там, на задворках. Есть с кого брать пример. Возьми нашего президента: каждый год, читая его декларацию о доходах, мои подчиненные ржут, как кони. Он гол как сокол! В декларации записан автомобиль «Волга газ 21» и к ней прилагается прицеп «Скиф», он ему нужен, чтобы возить картошку с участка. Никак не может скопить денег из своей «нищенской» зарплаты на новую машину, хотя бы «Приору» вазовскую. Самому-то ему не смешно? А сам на конференциях народу проговаривается, что в своей резиденции в Барвихе катается на электромобиле. Напрашивается вопрос, а на какие такие шиши ты его купил?! Может, подарок от Илона Маска? Так это взятка! Заврались все чиновники сверху донизу.
Мазиков с серьезным видом:
— Ты что-то вразнос пошел, во всеуслышание высказываешь негативные слова в адрес президента. Тебе ли не знать, произносить их вслух нельзя — уголовная статья. Что-то случилось?
— Случилось! Это с какой стороны посмотреть, народ у нас не дурак всё видит, кто как живёт! Беда у нашего общего друга! С утра меня вызвонил Морозов, попросил срочно приехать. Он после просмотра видеобращения в интернете беглого аудитора запаниковал как школьник! Говорит, если начнут под него копать по уголовным делам, по тем, которые вел лично, всем не поздоровится. Он ведь его товарища коммерсанта отмазал от тюрьмы. В судебном заседании «смело» прекратил уголовное дело! Подсудимый прикупил очередной заводик за три копейки. А твое ведомство ко всем делам Морозова не допустят — пожалуют люди из Москвы. Борьба с коррупцией сейчас у всех на слуху. Сам сижу на раскаленной сковородке. Ты вчерашнюю статью про меня читал? Журналист будто обвинительное заключение расписал. И не скажешь, что она баба, конь с яйцами! Газетчики перестали бояться прокуроров, видать, с мозгами у них не все в порядке или за спиной стоит сам президент.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты это говоришь про Андрееву, журналиста из URA.RU? Мои ребята за ней внимательно присматривают. Недавно на выборах предлагала одному из членов избирательной комиссии деньги, чтобы он на заседании ЦИК записал разговор председателя. Подумывали взять ее с поличным. Побоялись. СМИ такую бучу подымут, всем не поздоровится. Где замешана политика, палка о двух концах: не знаешь, в кого первым прилетит. Скажут, опубликуйте запись, ту, что у нее изымем. Ты же знаешь, председатель играет в одни ворота, обеими руками и ногами на стороне Единой России. Решили не рисковать, подставим своего человека. А журналистке с ее взбалмошным характером недолго осталось марать бумагу. Наскребет на статью, вот тогда на ней и отыграешься. Запечатаем за решетку годика на два, на много не надо, чтоб другим журналюгам неповадно было. А Константин Ильич пусть не волнуется, мы с тобой всегда подставим плечо, так ему и передай. Сегодня с ним встретиться не смогу — у губернатора совещание по противодействию коррупции. Ты же тоже на нем должен по протоколу присутствовать. После совещания обговорим, какие меры сможем предпринять. То, что беглый аудитор опасается угроз от своих компаньонов, — пустые слова. Никто не намерен его убивать. Информация в открытом доступе — побояться. Он сам виноват, напросился в мошенническую схему по отмывке бюджетных денег, думал умнее всех. Он под колпаком полицейских, уголовное дело держу на контроле. И ты держи руку на пульсе, есть некоторые соображения по краденому миллиарду, тому, что он прогнал через банк. Свидетелем по уголовному делу проходит начальник областной налоговой инспекции. Мои ребята накопали на него пару статей, у него рыльце тоже в хорошем пушку. Вот его и закроем на пару с аудитором. Пусть в тюрьме посидят, подумают, что бюджетными деньгами нужно делиться с товарищами, — проговорил слова с ехидной улыбкой. — Подсунем им своего адвоката. Сейчас ставки в суде не три копейки, немного денег подзаработаем. Тем более директор завода, бывший крестник Морозова, второй раз его будет «судить».
— Директор уж больно крученый, осторожный! Знаю его со времен, когда служил следователем, коллега по кабинету им занимался. Он, будучи простым инженером, завладел единолично заводом, вовремя подсуетился, скупил ваучеры у заводчан, не додав им зарплату. Объегорил их, как липку! В те бессовестные ельцинские времена уголовные дела заканчивались ничем, закон был вшивым. Выкрутился гадёныш! А год назад на аукционе за бесценок приобрел еще один «свечной» завод. Все знают, кому надо знать: убрать конкурентов ему помогли бандиты. Запугали претендентов. Крыша у него серьезная, сам смотрящий Титов. Ведь жизнь диктует ублажать наших и ваших. Сейчас дураков нет, никто не хочет лежать в гробу с простреленной головой.
— Согласен. Быков ушлый коммерсант! Один из моих сотрудников по выходу на пенсию к нему устроился начальником службы безопасности, а замом у него паренек из бывшего шестого отдела. Еще две надежные крыши! Кругом обставился, не подступиться. Купил место в думе, едешь по городу, а его лицо на афишах мелькает. Народ думает: настоящий патриот страны, грудью за них радеет! Вот жизнь настала, кругом одно вранье. Если и увидишь «Павликов Корчагиных», то в интернете, но с ними быстро органы расправляются. Власть должна себя защищать, на то она и власть, что мы и делаем. Что-то я тебя кофеем не угощаю, и ты молчишь. Попрошу что-нибудь принести, — проговорил вставая.
