– Бабушка, я одна в комнате.
– Но я вижу два темных силуэта, только не пойму, кто они.
– Я одна.
– Одна так одна, а вы поели? Ложки освободились? Пойду и я поем, – и бабушка пошла на кухню.
– А тебя, господин паж, кормить надо – или вы святым духом питаетесь? – спросила Катерина.
– Меня кормить не надо, я не человек, – проговорил Алексашка как робот.
– Это все чушь! Но в понедельник у меня концерт, я должна играть на этой гитаре! Ты это понимаешь?
– Без вопросов, играй! – излучая спокойствие, сказал Алексашка.
– Играть на твоем пупке?
– Об этом надо еще подумать.
Арина позвонила по телефону Олегу:
– Олег, ты сегодня был у Катерины утром?
– Арина, у тебя случайно котята не родились?
– Это у тебя щенки родились! Я спрашиваю, ты был сегодня у Катерины?
– Отвечаю: я ее не видел неделю. Мы с отцом переезжали на другую квартиру.
– Поняла. А у тебя нет брата?
– Ты в своем уме сегодня?
– В своем уме, но я дома у Катерины видела парня, как две капли похожего на тебя.
– Ты хочешь сказать, что я не знаю все разборки своих родителей? Интересно! Я у них спрошу про брата.
– Спроси, – сказала Арина и положила трубку телефона.
Олег пошел в комнату к отцу и спросил:
– Папа, Арина мне позвонила и сказала, что у Катерины сегодня дома видела моего брата!
Глаза отца округлились, потом налились гневом:
– Это все твоя мать! Вот видишь, сын! Я даже не про всех ее детей знаю! Это надо выяснить! Она требует, чтобы я ей платил на тебя алименты, а жить при этом ты будешь со мной! Это я должен кормить ее ребенка, и неизвестно какого?!
– Арина сказала, что он мой брат.
– Еще чего! Не понял! – впал в транс отец.
– А я понял?! – возмутился Олег.
– Раз не понял, так езжай к Катерине и выясни все на месте, а уж потом будем спрашивать о брате у твоей матери.
Дверь Олегу открыл отец Катерины:
– Вот и Олег явился! Но я тебя сегодня у Катерины в комнате уже видел, только не видел, когда ты выходил! Нет, надо хотя бы пива выпить, а то совсем не помню, как люди входят в квартиру и как выходят!
Олег резко открыл темную дверь в комнату Катерины и остолбенел: перед ним сидел он сам.
– Катерина, это кто у тебя?
– Дверь закрой.
– Закрыл. Это кто? – спросил Олег, показывая на парня, сидящего в кресле.
– Ты.
– Я – это я. Это – кто?!
– Твой брат.
– Я один, братьев у меня нет.
– Значит, есть у тебя брат. Не видно, что ли? А ты у него спроси, его Алексашка зовут.
– Алексашка, ты мой брат? – спросил Олег, озадаченный до последней степени.
– Нет, я не твой брат, я ее слезы о тебе. Олег, Катерина любит тебя первой любовью. А я – олицетворение ее желаний.
– Не издевайся надо мной! – возмутился Олег.
– Хорошо, я – гитара!
– Ты человек, не видно, что ли!
Неожиданно Алексашка превратился в гитару, лежащую в кресле.
– Что это было? – спросил Олег.
– Сама не знаю. Так с утра продолжается, – ответила Катерина.
– Можно я эту гитару себе заберу?
– Мне играть в понедельник на концерте.
– Я тебе свою гитару отдам.
– Тогда поиграй на этой.
Олег взял в руки гитару, но от неожиданной тяжести опустил ее на пол. На полу лежал Алексашка и потирал свою шею.
– Мог и осторожнее брать меня в свои руки, – сказал он.
– Олег, да ну его! Идем на дискотеку!
– Идти пора, а то опоздаем, – согласился Олег.
– А я? – спросил Алексашка.
– А ты, гитара шестиструнная, спи в кресле, – ответила ему Катерина.
Удивительно, но Алексашка незамедлительно превратился в гитару и занял свое место в кресле.
Олег махнул ему рукой и спустился в квартиру к своей бабушке.
– Ба, привет! Я хочу гитару.
– И давно хочешь?
– Минут пять.
– А кто на ней играть будет?
– Я буду играть на гитаре!
– Не верю! – ответила бабушка.
На школьную дискотеку Катерина и Олег так и не пошли.
Глава 3
Катерина, как и солнце, случайно заглянула в комнату матери, да так и осталась. Она села у принтера печатать цветные рисунки и фотографии. А мать в это время, как домашний меланхолик, убирала квартиру, мыла посуду, гладила и сглаживала углы.
Катерина ходила по квартире в коротких шортах и топиках, как будто она жила на юге. Мать ходила в велюровом халате и меховых тапочках, как будто дома царил собачий холод. Матери при виде бровей дочери захотелось пойти в салон и покрасить свои брови, чтобы они были чернее и гуще. Дочь при виде бледных полосок бровей матери села уменьшать свои черные заросли в верхней части лица.
Мать равнодушно смотрела в экран телевизора, но, поглядев на дочь, спросила:
– Катерина, ты седые брови выдергиваешь?
– А они у меня есть? Седые брови? – откликнулась она и посмотрела на улов инструмента, ей удалось сразу выщипать несколько волосков из бровей.
На телеэкране певец исполнил песню, появилась реклама кофе, на этом Катерина переключила программу и стала слушать прогноз погоды. На ближайшие дни прогноз погоды был просто хороший. Она вытянула свои ноги и спокойно посмотрела на экран.
– А почему ресницы висят? – спросила Катерина, глядя в зеркало.
– А я видела ресницы в два раза больше твоих, – сказала мать, подойдя и посмотрев в ее зеркало. – Ты знаешь, что большие ресницы лицо делают привлекательным?
– О! – воскликнула Катерина, накрасив тщательно ершиком ресницы, которые успела нарастить.
– Я твое лицо не трогаю, – сказала мать, а потом спросила: – а ты куда собираешься?
– Хочу очень большие ресницы. Я на свидание иду.
На стене висели фотографии красивых девушек в одежде из полосок тканей с копьями и перьями на фоне лазурного моря. И вот среди этой красоты Катерина не прожила и дня, а теперь она глядела на огромное небо и лес средней полосы на горизонте, с трудом вспоминая море. Теперь она жила дома, как орел на привязи, жаль, что на фоне ее никто не снимался.
Катерина росла нормальной девочкой и смотрела смешные фильмы – и выросла крепкой девушкой. Но однажды она поняла, что вид у нее как у простых девушек. И она похудела. Изящная девушка стала скучной и ленивой. Сил у нее было мало из-за постоянного голодного состояния. Она ничего не хотела делать, никого не любила. У нее появились слова, что замуж он не хочет и детей у нее никогда не будет.
В страшном ленивом состоянии она худела и огрызалась на все попытки окружающих заставить ее заняться физическими упражнениями. Лень на грани фантастики истощала ее силы, а она только иногда замеряла свою тонкую талию.
Мама отвезла ее на море, чтобы она хотя бы поплавала среди медуз. Но чуда не произошло: девушка приходила на берег моря, ложилась на белый топчан и смотрела в песок. Потом вставала и уходила лежать в номер. Она не читала книг, практически не ела, позволяя себя один раз в день отвезти в кафе, где сидела и пренебрежительно смотрела на тех, кто ел. Никто не мог заставить ее засмеяться или посмотреть на экран с юмористами.
Мать всерьез опечалилась. Она отвела кисейную барышню на дискотеку, посадив ее в темный угол. Катерина безразлично взирала на танцующую публику. Мать принесла ей коктейль в высоком стакане и ушла домой. Девушка лениво поднесла себя к соломинке и отпила напиток. Шквал музыки обрушился на нее со всех сторон. По веранде скользили зеркальные блики.
Девушка сидела и пренебрежительно смотрела на прыгающую публику. Крепкие, загорелые молодые ребята и девушки двигались в ритме музыки или сидели за столиками и пили холодные напитки. Через некоторое время пришла мать и увела дочь домой.
Девушка после такого выхода в свет проспала до полдника, после чего один раз сходила на море. Скука, кромешная скука сопровождала лень девушки. Она не влюблялась, не увлекалась никем и ничем.
Однажды Катерина влетела в комнату, сунула в рот жевательную резинку, но не себе, а матери. Потом освободила мокрые волосы от полотенца, отобрала у нее пульт управления от телевизора на секунду, да так и зависла у музыкальной программы. Мать не обиделась, она закрыла рукой лицо и без обиды жевала жевательную резинку.
Катерина после школы собиралась идти в медицинское училище. Мединститут ей сразу не потянуть, хватит того, что она школу закончила! Хотя точные науки ей давались лучше.
В квартире Олега Керна на окнах всегда цвела герань. Но однажды он услышал крик матери:
– Кто сорвал цветы герани?
Олег и его отец вышли на крик.
Мать смотрела на горшки с геранью без единого цветочка. Кошки и собаки у них в доме не было, посторонние не приходили.
– Мама, я не ем герань! – в сердцах сказал Олег.
– Мать, я не коза, лепестками не питаюсь, – пробасил отец.
– Я тем более не питаюсь геранью! – воскликнула мать, готовая разреветься от досады.
