– За чаем – бабушка... – вздохнула Натусик.
– Закроемся в нашей комнате, – отрезала Юлька и засунула в рот зубную щетку.
Пирожки были великолепны. Ватрушки с творогом, пышки, обсыпанные сахаром, пирожки с грибами и капустой – бабушка постаралась. Юлька мужественно съела всего два, а счастливая Натусик – штук пять. Натусик слыхом не слыхивала про лишние килограммы – в ее организме любые калории сгорали тут же, едва попадая в желудок. Ела она за двоих, а оставалась стройной, влезая в сороковой размер. Юлька, которой любой лишний кусочек торта или пирожок тут же выходил в прямом смысле боком – в виде лишних килограммов, – жутко ей завидовала. Сама же Натусик не видела в своей худобе никаких плюсов.
– Ничего ты не понимаешь! – убеждала она подружку. – У женщины должны быть формы. Посмотри на меня: бедер нет, а про грудь я вообще молчу – плакать хочется. А парням нужны девчонки с грудью.
Не сказать, чтобы у нее совсем ничего похожего на грудь не было, но бюстгальтеры она выбирала с толстенным поролоном и декольте не носила. У Юльки грудь была, но как же ей хотелось иметь возможность, как Натусику, наедаться пирожками до отвала!
После чая они снова помогли убрать со стола и только потом закрылись в своей комнате. И Натусик сразу затараторила:
– Он такой, такой! Я сижу на мостике, а он идет наверху по дороге. И я сразу поняла, что это – он. У меня вот тут екнуло. Ах, Юлька, я знаю: это любовь.
– Ты хотя бы помнишь, как он был одет? – пыталась хоть что-то прояснить Юлька.
– Он? Ну... в штанах...
– Понятно, что не в юбке. В каких?
– Может, в джинсах? Не знаю. В джинсах, в свитере. В чем-то темном. Какая разница?
– Как это – какая? А как ты его узнаешь? Как мы выясним, кто это был? Как он выглядит, во что одет – ты не знаешь. Как...
Натусик перебила:
– У него такие глаза, он такой...
– Какие глаза? – теперь Юлька перебила подругу. – Ты сидела на мостике на корточках – что ты могла заметить? До дороги от речки – горка метров семь, да сама речка – метра три.
– Ничего ты не понимаешь! – снова всплеснула руками Натусик. – Мы сейчас пойдем и найдем его. И познакомимся. И ты сама увидишь, какой он.
Делать было нечего – пошли искать. Но на этот раз надели кроссовки. Потому что Натусик была уверена, что ее принц из дачников, а потому идти нужно в другую сторону, а там нет асфальта, а есть лес. Даже мазь от комаров взяли, хотя Юлька больше не ныла: она уже как-то привыкла к мысли, что комары – это нормально.
По центральной улице дошли до перекрестка с трассой, перешли на другую сторону, а там свернули на проселочную дорожку. С одной стороны стояли баньки и текла речка, а с другой – лепились деревенские домишки. Потом прошли через лесок и попали в окружение дач.
Как все-таки дачи отличаются от деревенских домов! Обшитые вагонкой или сайдингом, они все похожи одна на другую: первый этаж, мансарда, веранда. А деревенские дома, на которые Юлька уже вдоволь насмотрелась, все разные. Основательные, бревенчатые, длинные, потому что под одной крышей находились и жилые помещения, и хлев с сеновалом. Коров, правда, сейчас, как объяснила Натусик, мало кто держит. Но дома не переделывали.
Прошли по одной из улочек между дачами к озеру. У Юльки аж дух захватило – какое оно было большое, как море! Пару раз, когда папе не удавалось взять отпуск, мама брала ее с собой отдыхать в Турцию. А еще в самом детстве они всей семьей ездили на Черное море. Поэтому, что такое море, Юлька прекрасно знала. А озеро без берегов видела впервые.
– Вот такая у нас красота! – похвасталась Натусик, как будто в этом была ее личная заслуга.
– Красиво, – согласилась Юлька.
Они сели на поваленное дерево. Перед ними расстилался песчаный пляж, на котором слева вдалеке лежали лодки. А за пляжем – само озеро. Солнце спряталось за тучки, и вода была свинцово-сизой. С криками в небе летали чайки. С озера немилосердно дуло. Юлька застегнула куртку, а Натусик ободрила:
– Ничего. Это еще начало лета, а потом потеплеет, и будем здесь купаться, загорать на пляже. Здесь, кстати, все дачники загорают. Можно познакомиться с кем угодно!
Они немного посидели, замерзли окончательно и пошли бродить среди дач. Натусик старалась заглянуть за все заборы – искала своего принца, а Юлька заглядывала просто от любопытства.
На дачных участках тоже кое-где кто-то копошился на грядках. Но эти люди в отличие от деревенских если и обращали внимание на подружек, то смотрели неодобрительно, как будто те тут шатались единственно, чтобы причинить дачникам какой-либо вред. И это было неприятно. В конце концов Юлька сказала:
– Пойдем отсюда! Чего они на нас так косятся?
– Вернемся на озеро, – быстро согласилась Натусик. – Посидим, а потом снова пройдемся.
– Зачем? – Юльке совершенно не хотелось идти туда, где ветер.
– А вдруг мой принц как раз сейчас в дом зашел? Мы переждем, а он потом выйдет. И тут-то мы его заловим!
Делать нечего – снова пошли к озеру. В некоторые моменты, Юлька знала, спорить с подругой было бесполезно. Да и потом, ей уже самой интересно стало посмотреть на парня Натусиковой мечты. И завидно было, что не она первая влюбилась, а подруга. Да и потом так стремительно – всего на второй день их пребывания в деревне, на седьмой день лета.
Но когда они подошли к озеру, по пляжу прогуливалась какая-то девчонка. На ней были ветровка, джинсы и кроссовки – в общем, ничего особенного. Из-под шапочки выбивались рыжие локоны. Она казалась немного постарше девчонок.
Натусик тут же демонстративно оглядела ее с ног до головы, напустила на себя высокомерно-независимый вид и пошла навстречу. Юлька поспешила следом.
– Привет! – первая поздоровалась Рыжая, так же внимательно разглядывая подружек.
– Привет!
– Привет! Я – Наташа, – перехватила инициативу Натусик, – это Юлька, мы из Питера. А ты кто и откуда?
– Я Глаша из Петрозаводска.
– Из Петрозаводска? – презрительно переспросила Натусик. – А где это?
– Вернешься домой – спроси у Google’а, – посоветовала Глаша.
– А что это за имя такое – Глаша? – продолжала Натусик, Юлька ее даже локтем в бок пихнула: ей было как-то неудобно вот так сразу ни за что ни про что наезжать на человека.
– Красивое русское имя. Тебе что-то не нравится? – Рыжая держалась независимо. – Вы где живете? У нас тут дача, вон та, – и она махнула в сторону высоченного дома, который выгодно выделялся на фоне остальных: было видно, что его хозяева небедные.
Юльке стало почему-то немного стыдно признаваться, что они живут в простом деревенском доме. А Натусику все было нипочем:
– А мы – там дальше, в деревне. У меня бабушка тут. Мы к ней приехали.
– Давайте не будем ссориться! – предложила Юлька. – Мы как раз с Натусиком гуляем, чтобы с кем-то еще познакомиться. А ты тут с родителями?
– С братом. Родители вчера вечером уехали, им сегодня на работу. Да и вообще они сюда редко заезжают...
– А сколько лет твоему брату? – снова оживилась Натусик, а потом не выдержала и добавила: – А тебе?
– Брату двадцать два. А мне – шестнадцать.
Они разошлись, договорившись снова встретиться вечером. Одеться потеплее и попробовать посидеть у озера, пожечь костер. Натусик с Юлькой еще раз прошлись мимо дач, но утреннего принца так и не встретили.
– Ладно, найдем его вечером! – успокоила сама себя Натусик.
«Когда же я влюблюсь?» – подумала Юлька и вздохнула.
Глава 4
Баба Тося
Прошло несколько дней. Юлька понемногу осваивалась в деревне. Баба Катя пекла пирожки и готовила еду, а девчонки помогали ей полоть огород. Еще они ходили через день к тете Шуре, у которой была корова, и брали молоко. И пили его парным, а потом баба Катя ставила оставшееся в теплое темное место, и оно превращалось в простоквашу. С простокваши снимали сметану, а когда ее было много – делали масло. Юлька сначала не могла привыкнуть к парному молоку, к простокваше, но потом ей даже стало казаться, что они гораздо вкуснее привычных магазинных.
Натусик познакомила Юльку с бабой Тосей, которая жила в соседнем доме и, как заверяла Натусик, умела гадать и ворожить. Юлька и сама чувствовала, что у бабы Тоси есть какая-то сила, особенно когда они забегали в гости в ее большой потемневший от времени дом.
Дом бабы Тоси казался еще удивительнее, чем дом бабы Кати. Там тоже не было диванов и шкафов, а была такая же большая русская печь. Вдоль стен стояли скамьи, а под потолком по всему периметру комнат висели длинные полки – воронцы. С воронцов свисали какие-то пучки трав, от которых в доме пахло чем-то терпким и таинственным.
И сама баба Тося выглядела как настоящая колдунья. Ей было лет восемьдесят, если не больше. Согнутая от старости, она ходила с палочкой. Всегда носила платочек. Одевалась в черное. Но вместе с этим баба Тося казалась скорее доброй волшебницей, чем злой ведьмой. И Юльке она сразу понравилась. Не сказать, чтобы она стопроцентно верила Натусику, что баба Тося колдунья, но слушала все подругины рассказы серьезно.
