не обиделась. Он был прав, я в этом не разбиралась и впервые попадала в ситуацию, где нужно было провести такие сложные высокозатратные анализы.
– Это не опасно? Жизни и здоровью ребёнка ничего не угрожает?
– Такие анализы можно проводить с восьмой или девятой недели беременности. У тебя, по данным врачей, уже десять недель беременности.
Десять недель беременности! Это целых два с половиной месяца. Как быстро летит время… Во мне растёт крошечный человечек, мой ребёнок и ребёнок Сурового. Наш общий малыш.
– Что с Суровым?
Я снова задала этот вопрос, впрочем, не особо надеясь на ответ. Я задавала его уже множество раз и каждый раз Руслан лишь молчал, смотря на меня, как на виновницу всего произошедшего. Это угнетало меня. Так и сейчас после моего вопроса Руслан медленно повернул голову и посмотрел на меня. Его взгляд не сулил ничего хорошего и был полон подозрений.
– Лучше тебе помолчать, Анастасия.
– Мне по-прежнему неприятна вся эта ситуация и…
– Неприятна?! Ситуация?! – нервничая, переспросил мужчина.
– Как и вы, Руслан, – завершила я свою мысль, ожидая после своих слов новой вспышки гнева Руслана.
– Хочешь совет?
Голос Руслана прозвучал довольно мирно и даже немного вкрадчиво. Я мгновенно насторожилась, гадая, в чём кроется подвох. В том, что он был, я даже не сомневалась.
Руслан выжидающе смотрел на меня, и я утвердительно кивнула.
– Ты привыкла иметь дело с Суровым. Он сдержанный и хладнокровный. Ты успела втереться к нему в доверие и считаешь, что тебе здорово удалось обвести всех вокруг своего пальца. Но это не так. Сейчас ты имеешь дело со мной. Я, в отличии от Сурового, не могу похвастаться железной выдержкой.
– Да, это заметно сразу, – успела сказать я.
– Лучше тебе меня не провоцировать. Уж поверь мне на слово.
– Хоть бы сказали, в чём меня обвиняете. И если я, по вашему мнению, такая двуличная и опасная, к чему эти лишние разговоры и поездки по клиникам? Зачем? Не проще ли было бы избавиться от меня?
– О, ты так и напрашиваешься. Соблазняешь, – мрачно усмехнулся Руслан.
Вены на крепкой, мощной шее мужчины сильно вздулись, пульсируя под смуглой кожей. Его профиль был резкий и грубый, состоящий из ломаных штрихов, а ещё эта короткая, но густая борода…
Он пугал меня своими габаритами. Если бы я имела привычку давать людям прозвища, то называла бы его «бугай». Пожалуй, я бы не хотела встречаться с ним в тесном переулке даже при свете дня, не говоря уже о позднем вечере.
– Мне стоит замолчать. Но я всё же скажу. Вы ни во что меня не ставите. Навесили обидные ярлыки и даже не говорите, в чём дело. Более того, вы держали меня в плену, в холодном подвале. Я словно совершила серьёзное преступление, а вы возомнили себя судьёй и тюремщиком в одном лице! Но я не давала вам повода думать так о себе.
– Всё сказала? – уточнил мёртвым голосом Руслан.
Он снова ухмыльнулся, как будто только это и умел делать, а я замолчала и решила больше ни слова не говорить этому человеку, упрямому, как осёл, и слепому, словно крот! Всеми этими лестными сравнениями я наградила его лишь мысленно, к сожалению. Обычно я старалась не думать о людях плохо и в каждом человеке стремилась разглядеть хорошее.
Я пыталась и на Руслана посмотреть с положительной, а не с отрицательной стороны. Но к сожалению, неприязнь к пленителю и грубияну была сильнее моих благих намерений. Я сдалась, сделав для себя вывод, что испытываю сильную антипатию к этому мужчине.
– Что, поток красноречия, иссяк? – поддел меня.
Я ничего на это не ответила, лишь крепче сжала губы. Тогда Руслан начал говорить сам. Мне кажется, он вообще был очень деятельным, говорливым и непоседливым человеком. Очень активным и не привыкшим сидеть без дела.
– А теперь послушай меня, святоша. Говоришь, ты не в курсе происходящего? Хорошо! Я освежу твою память. Не так давно ты работала у Сурового в ювелирке. И в день аварии её обчистили. Вот это совпадение, да? Это был санитарный день. Магазин всегда закрывали раз в месяц.
Меньше чем минуту назад я решила молчать, но когда на меня начали так нагло клеветать, я не выдержала:
– Причём здесь я?! Сейчас я там не работаю, как вы сами сказали! – спросила с возмущением.
– Притом, что коды доступа не менялись. Их кто-то слил.
– Это была не я.
– Не отпирайся, девочка. Я видел распечатку твоих сообщений…
– О ком вы говорите?! О чём… Мой телефон чист.
– Разумеется. Ты сразу удалила смс. Неужели ты не подумала, что мы проверим всё досконально и вытащим эти сведения из данных сотового оператора? Или ты просто посчитала всех глупее себя? Так вот, ошибочка вышла. Может быть, и с аварией ты подсуетилась!
– Этого не может быть… Это ошибка! Какая-то ошибка!
– Тебя, можно сказать, поймали с поличным, девочка. Была бы на то моя воля, я бы тебя своими руками…
Руслан сжал пальцы на руле до побелевших костяшек. Мороз пронёсся по моей коже. Его жест был красноречивее всяких слов! Он бы скрутил мне шею, не раздумывая.
– Но решать не мне.
– Значит, Суровый жив?! Он пришёл в себя?! Что с ним?!
Я с отчаянием посмотрела на Руслана, желая, чтобы он сказал хоть что-нибудь, поделился крохами сведений об отце моего ребёнка. Но мучитель лишь растянул губы в улыбке.
«Решать не мне…» – сказал Руслан.
Возможно, его слова можно растолковать, как то, что Суровый жив. Или у этого пугающего человека был и другой соратник, и они вместе хотели решить мою судьбу?!
Я не знала, чего ожидать. И внезапно подумала, что в неведении тоже есть своя прелесть.
Пока ты точно не знаешь, что тебя ждёт, всегда надеешься на лучшее. Так же, как и с Суровым. Авария была очень страшной, а ещё этот мощный взрыв, от которого даже задрожала земля под ногами…
Шансов было мало. Но когда я думала
