— Есть, конечно. В ванной.
Замечаю пустой графин и небольшой стакан, но последний тут же подхватывает дочь, уносясь с ним в сторону дверей.
Вздрагиваю. Нервы на пределе.
Успеваю заметить вполне человеческий санузел, и дверь закрывается, лишая меня обзора.
Как безумная, вскакиваю с кровати и бросаюсь к стене. Касаюсь шероховатой поверхности, чувствуя под подушечками пальцев лёгкую прохладу.
Не знаю, на что я надеялась… На бутафорию? Декорации?
Иду к арке, с трудом отлипнув от стены. Признаться, мысль, что это какой-то карточный домик, который стоит только тронуть, чтоб он рассыпался, грела мне сердце, а теперь оно болит и ноет.
Арка плавно переходит в уступ. Не в балкон или лоджию, а именно уступ. Кусок огромного камня просто торчит из стены. Возможно, это просто недоделанный балкон и скоро здесь появятся перила или даже плетёная мебель...
Нет. Не появятся.
Стоит выглянуть наружу, как таких уступов находится ещё три штуки. Два справа и один слева. Не верю, что ни один балкон так и не довели до ума. Это что-то другое.
"Путь в иной мир!" — мысленно истерю я, рассматривая с высоты жёлтые поля и зелёные холмы вдалеке.
Немногим ближе, чуть левее, виднеется какой-то мост. Чёрная борозда под ним, навевает мысли о расщелине или вырытом рве. Отсюда толком не видно, но безумно страшно. Там, за мостом, виднеются редкие дома и непонятные строения. Даже маленькие, движущиеся точки.
— Красиво же, скажи?
Не успеваю заметить дочь раньше, чем она оказывается рядом со мной. Лизок протягивает мне стакан с водой, а я не могу пошевелиться. В груди бушует буря.
— Не ходи больше сюда, Лиза. — нервно выговариваю я, пятясь от треклятой арки. — Здесь небезопасно.
— Мама, я уже не маленькая. — заявляет моя козявка, обиженно надув губы. — Дядя Драк мне всё показал. Я понимаю, что к краю подходить нельзя. Может голова закружится.
От возмущения я натурально задыхаюсь.
Откуда это всё берётся? Волшебник. Дракон. Дядя... Дядя Драк?!
— Лиза, — строго произношу я, — У дяди Драка, наверное, нет своих детей! Вот он чужими и рискует! — хочу сказать много чего ещё, но не решаюсь.
Может, оно и к лучшему, что Лизка не чувствует опасности? Ребёнок не испытывает страха и не закатывает истерик.
...мне бы хоть немного её настроения и выдержки.
— Я не понимаю. — вздыхает она. — Хочешь сказать, что волшебник злой?
— Неумный. — заявляю я. Раньше, чем успеваю обдумать свои слова, нервно выпаливаю: — А вот его мать очень даже может оказаться злой королевой, Лиза.
Увлекаю дочь за собой на кровать. Сажусь, принимая стакан с водой из её рук, и жадно пью. Лизок смотрит на меня округлившимися глазами, в которых застыл вовсе не страх — любопытство.
Меня беспокоит, что в моё отсутствие, отключку или беспамятство, моего ребёнка кто-то поил, кормил и развлекал. Я и подумать не могла, что я такой паникёр и наседка!
— Спасибо, солнышко. — напившись, произношу я.
Взгляд скользит по родным чертам лица. Курносому носику. Любопытным карим глазкам. Тёмным, расслабленным дугам бровей. Розоватым губкам и гладким, тёмно-русым волосам, переброшенным наперёд. На ней та же одежда — белая футболка, в которой она спала, и короткие джинсовые шорты. Меня это радует.
— Лизонька, — опасливо оглядываюсь, не решаясь произнести страшное, — Нам нужно домой. Как мы сюда попали, ты помнишь, золото моё? — наконец-то произношу я.
Лицо дочери тут же меняется. Становится упрямым и слишком решительным, как для девочки семи лет.
— Я не хочу! — тряся головой, выкрикивает она. — Давай останемся. На немного хотя бы! Зачем нам домой?
С трудом подавляю вспыхнувшее раздражение.
— Лиза, это не обсуждается! — громче нужного припечатываю я.
— Нет!
За считаные секунды моя нежная и ранимая дочь превращается в маленькую фурию и бросается к дверям.
— Лиза, стой! — вскакиваю, бросаясь вслед за дочерью.
Дверь не успевает закрыться. Я выбегаю в широкий коридор и застываю на месте. Осматриваюсь по сторонам, с ужасом осознавая, что Лизы нигде нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лиза!
Вдалеке слышится грохот. Женский визг и детское: «простите, простите, я не заметила».
Сердце несётся вскачь. В груди холодеет.
Я бегу в сторону, где слышатся бормотания дочери, краем глаза подмечая угрюмые статуи, выставленные напоказ доспехи и холодное оружие у стен.
Вот уж точно, здесь не место для маленького ребёнка. Слишком много опасности!
— Лиза. — оказываюсь на распутье.
Коридор заканчивается, уходит вправо и влево.
— Мамочка, я не специально.
За поворотом, у начала светлой лестницы, находится моя дочь и взрослая женщина, нелепо прижимающая руки к щекам. Шумно сглатываю, глядя на пол, где разбросаны осколки и земля.
— Ничего, моё солнышко. Ничего. Никто тебя ругать не будет. — тут же оказываюсь рядом с дочерью, прижимая худенькие плечи к себе. — Ты только больше так не делай. Не убегай от меня, пожалуйста. У меня чуть сердце не остановилось… — шепчу, а сама рассматриваю женщину, что, судя по всему, столкнулась с ребёнком.
Она не выглядит спокойной. Грустной и взволнованной, скорее. Высокая причёска, строгое серое платье, странные сандалии и невесть откуда взявшийся платок в её руках.
Ребёнок ребёнком, а женщина испугалась не меньше.
— Простите, вы в порядке? — не могу не спросить я.
— Я? — она поднимает на меня отрешённый взгляд серых глаз и смотрит несколько мгновений, будто собираясь с мыслями. — Я в порядке, госпожа. — в конце концов, произносит она, промакивая платком слезящиеся глаза. — Уходите. Королева сильно осерчает…
Я замираю. Мне не понятна реакция этой женщины и её слова.
— Я помогу вам здесь убрать. Что вы такое говорите?
Позади слышится скрип двери и шуршание ткани.
— Мамочка, я сама помогу убрать. Так стыдно… Почему тётя плачет? — тихонько шепчет Лизок, сама всхлипывая.
Оборачиваюсь, пытаясь мысленно подобрать слова, чтоб успокоить своего ребёнка.
К нам приближается ОНА! Обладательница голоса, который нагнал на меня страх, шагает, шурша многочисленными юбками своего пышного платья.
— Что здесь происходит?! — гремит властный вопрос.
Я не хочу проблем. Мы с дочерью здесь чужие. Если уж эта зеленоглазая и злая тётка расхаживает по настоящему дворцу в короне, то ничего приятного конфликт с ней нам не принесёт. Но и женщину — помощницу по хозяйству, скорее всего, — я не могу просто взять и обвинить в случившемся.
Приходится говорить полуправду:
— Мы столкнулись на лестнице с вашей работницей и разбили… цветочный горшок.
Зелёные глаза опасно сужаются. Женщина смотрит на меня, склонив набок голову и прищурившись.
— Лоатус? — резко дёрнув головой, королева поворачивается в сторону и без того трясущейся женщины. Глаза расширяются. Неглубокие морщины сходят в одно мгновение с верхней части её лица. — Ты разбила лоатус, Кама?!
Я начинаю успокаивающе поглаживать плечи дочери, уставившись на пол. Что за лоатус такой, я не знаю, но чувствую, что это что-то важное. Настолько, что сейчас работница шлёпнется в обморок, а гнев королевы обрушится на нас.
Как назло, на полу, кроме осколков глиняного горшка и комьев полусухой земли, вперемешку с песком, ничего нет.
— Разбила… — тихо проговаривает перепуганная женщина. — Ваше Высочество, я столько лет уже при дворе…
— Молчи, Кама! — выкрик королевы отбивается от стен. Громкий. Жёсткий. Пугающий. — Где зерно? — упрямо вздёрнув подбородок, отчего тонкая корона в тёмных, отдающих зелёным оттенком, волосах качнулась, злая королева, чьего имени мне так и "не посчастливилось" узнать, провокационно усмехается: — Не найдёшь, лично отправишься искать следы Светлых Эльфов!
— И почему эта тётя такая злая? — шепчет Лиза, вжимаясь в меня всё теснее. — Ругается, да?
