Им показали и тропы и предупредили об их опасности.
— Как будто большая курица тут прошла, — заметила Элли Мэй. Но инструктор-коот показал на экране совсем не курицу. Что-то настолько ужасное, что Джиму такое могло присниться только в кошмаре. Жаба, ящерица и крокодил — все вместе. К счастью, заверили их, этих чудовищ немного. И они никогда не уходят далеко от омутов с темной плохо пахнущей водой, над которыми ненадолго зависла их машина.
В пятом полете Джим заметил какое-то особое возбуждение своих пушистых спутников. Некоторые глухо зарычали, словно учуяли опасность, гораздо большую, чем жабы-ящерицы. Коот-инструктор послал мысль о необходимости крайней осторожности. Джим понял, что им должны показать — с расстояния — то, что считается самой большой опасностью на Зимморре. Этого полета все вообще боялись, но необходимо показать новичкам, чего следует остерегаться.
Флаер поднялся выше обычного и полетел быстрее на юг от порта. Коот-инструктор закрыл свое сознание, предоставив всем размышлять об увиденном. Как будто сосредоточил всю силу своей мысли на необходимости безопасно пролететь — и вернуться.
Они летели над невысоким хребтом, который, однако, становился все выше и выше, напоминая гигантскую лестницу, пока не оказались в настоящих горах. Джим знал, что у него и Элли нет острого кошачьего зрения, и гадал, увидят ли они опасность.
По другую сторону гор расстилалась ровная местность, и флаер полетел на восток. Внизу показалась река, и дети увидели крупных травоядных животных. Кооты не обращали на них внимания. С точки зрения коотов, они не обладают разумом — только инстинктом.
Флаер продолжал полет вдоль реки. И тут…
Флаер почти неподвижно повис в воздухе. Джим схватил Элли Мэй за руку, неожиданно удивленно воскликнул:
— Это город!
Они находились далеко, но он был уверен, что правильно распознал эти прямоугольные сооружения. Слишком правильные, чтобы не быть созданием разумных существ.
— Город… — повторил он. И был уверен, что это совсем другие здания, не такие сооружают роботы. Большие, не меньше тех, что у него на родине.
— Это смерть! — Мысль коота подействовала как удар. Флаер повернулся и начал удаляться, почти бежать, назад, в том направлении, откуда они прилетели.
3. ЛОВУШКА ХСИ
— Говорю тебе: это настоящий город! — упрямо повторил Джим. — И не думаю, чтобы его построили кооты. Может, здесь все-таки есть люди, такие, как мы.
— Мер сказала, что город мертвый, — нахмурилась Элли Мэй. — И даже если там есть люди, почему ты хочешь к ним? Кооты считают их злыми, значит так оно и есть.
Джим обхватил пальцами колено, приподнял его к груди. Нет, он не забыл ощущение страха и отвращения, которое послал коот-инструктор, когда флаер пролетал далеко от башен. Но не мог забыть увиденного, несмотря на все предупреждения. Он хочет знать! Настоящий город — а кто его построил? Где теперь его строители? Почему кооты так ненавидят и боятся их?
— Мир… — эта мысль скользнула в путаницу его вопросов без ответа. Он быстро повернулся. У двери стояли Мер и Тиро. На этот раз Джим забыл об осторожности.
— Там был город! — повторил он утверждение, которое сделал и инструктору-кооту. — И…
Тиро с достоинством прирожденного коота пересек маленькую комнату. Сел, Мер рядом с ним. Оба повернулись спинами к учебному экрану, смотрели в глаза детям.
— Это место — смертельная ловушка, — мысль Тиро была решительной и полной силы. — Если флаер слишком приближается к нему, оно притягивает коотов и машину, и они больше никогда не возвращаются.
— Но это город, — У Джима хватило решимости настаивать. — Кто там живет? Люди… как мы?
Он откинулся на своем матраце. В ответ на свой вопрос ощутил гневный удар. И понял, насколько уязвимы они с Элли Мэй. Это мир коотов. Они управляют роботами, они мысленно связываются друг с другом. Допустим… допустим, Мер больше не будет управлять пищевой машиной. Они с Элли тогда умрут с голоду. Потому что как ни старались, так и не сумели передать мысленный приказ ни одному роботу, ни одной машине, которыми легко управляли кооты.
— Ты как весь твой род, — даже мысль может казаться холодной и угрожающей. — Вы тянетесь к запретному, не думая, что может из этого получиться. Хорошо, я расскажу тебе об этой ловушке и о ее строителях, и о Катене, который узнал, как коотам стать тем, кем они стали: звездными путешественниками, хозяевами своего мира и других миров — со временем. — Тиро помолчал, его зеленые глаза полузакрылись, он обдумывал свой мысленный рассказ.
— Давно, очень давно кооты не были теми, кем стали, — хозяевами Зимморры. Но даже тогда мы были собственными хозяевами, мы знали мысли и желания друг друга. И потому, в отличие от «людей», как ты их называешь, мы могли пользоваться логикой, а не выпускать когти и оскаливать клыки при несогласии. Мы не похожи на орргов, которые живут в болотах и охотятся на неосторожных, не похожи на пернатых и чешуйчатых, не похожи на травоядных, которые знают только голод и жажду и большую часть жизни проводят, удовлетворяя свой аппетит.
— В те дни мы тоже были охотниками, потому что не могли жить иначе. Но мы научились действовать вместе, а не против друг друга, мы не позволяли жадности разделить нас.
— И были здесь хси… — ровный поток мысли Тиро на мгновение приостановился. — Они были разумны, и потому мы могли читать их мысли, хотя для этого требовались большие усилия. Они, однако, наши мысли прочесть не могли. Они были… — Джиму показалось, что Тиро критично разглядывает его, — они были внешне похожи на вас и обладали даром, которого не было у коотов. Их верхние лапы напоминали ваши, имели то, что вы называете «пальцы». Они могли держать предметы, подчинять их своей воле, а мы не могли.
— Но посылать мысль они не могли; даже друг для друга они были закрыты. Вы умеете скрывать свое зло за словами и считаете, что другие не узнают, что вы на самом деле думаете. Хси были такими же. Но если посылать мысли они не умели, у них были другие средства познавать и учиться.
— Кооты много думали. Некоторые не хотели вступать в контакт с хси, боялись их неустойчивости, неожиданных взрывов эмоций. Другие считали, что мы должны объединиться с ними и тогда сумеем научиться обороняться от их орудий. Но даже эти кооты опасались, и не без оснований, доверять хси. Но все были согласны, что за хси надо внимательно наблюдать, чтобы они, сражаясь друг с другом (а они, подобно вам, людям Земли, вечно ссорились друг с другом), не уничтожили и весь этот мир.
— И потому были выбраны самые способные детеныши, достигшие почти возраста взрослых коотов. Их подкинули хси, они им понравились, и хси поселили их в своих домах. Но кооты давали клятву не открывать хси наших тайн — умения общаться мысленно.
— Хси становились все сильнее, а их машины — сложнее. Наступил день, когда они поднялись в небо, а потом и в космос. Но всегда в них оставался этот порок — они не могли по-настоящему общаться друг с другом, и потому их дружба никогда не была глубокой.
— Катен принадлежал к третьему поколению детенышей, живших среди хси. И хотя мы тогда этого не знали, у него выработался новый интерес, не свойственный нашему племени, — интерес к машинам, которые работали на хси. И в сознании тех, кто за ними присматривал, он читал все, что его интересовало.
— Он и в других отношениях отличался от своих родичей. У него был друг среди хси, по имени Киндарт; он был один из тех, кого хси посылали к звездам. И Катен путешествовал с ним и посылал нам много ценнейшей информации; она нам очень пригодилась, когда мы сами вышли в космос.
— Катен также обнаружил, что мозг Киндарта не совсем закрыт; его друг отличался от других хси, в ограниченной степени ему была доступна посылка мысли. И Катен начал работать с ним, чтобы освободить хоть часть закрытого мозга Киндарта. Он надеялся — а Киндарта он считал почти родичем, — что среди хси могут отыскаться и другие, подобные ему, и мы сможем в дальнейшем сблизиться с ними.
— В своем последнем путешествии они высадились на новой планете. Там на Киндарта напало существо, которое несло в своем теле медленно действующий яд. Катен, как мог, защищал его, но существо ужалило Киндарта, и тот понял, что больше не увидит родную планету. Но он не хотел, чтобы Катен оставался в этом свирепом мире. В этом Киндарт оказался подобен нам, он думал не только о себе и своей боли.
— Он с трудом вернулся на свой корабль. И тут использовал все возможности мозга, чтобы общаться с Катеном, учил его, как управлять роботами, которые будут вести корабль на обратном пути. Поступая так, он нарушил закон хси: те, кто умел управлять звездными кораблями, клялись никому не открывать эту тайну, даже своим соплеменникам.
— И Катен учился. Его рот не мог произносить слова, которые заставляли роботов действовать, и потому они с Киндартом придумали приспособление, с помощью которого можно было достичь контуров, управлявших роботами. Киндарт умирал долго, и у Катена была возможность научиться.
