Я подхватил с земли две пригоршни вонючей унавоженной соломы и рванул вслед за Сегом. Без труда обогнав его, я оказался затем за спиной у женщины с ребенком и лицом к лицу с сорзартами. Эти злобные и свирепые на вид создания держали оружие как умелые воины с большим опытом.
Ближайший ткнул в мою сторону своим кургузым мечом. Другой сорзарт уже поднял с досадой ассегай готовый метнуть его в меня, но я побежал так, что мой противник загородил ему обзор мешая броску. Я остановился, привстал на цыпочки и со всей силы швырнул унавоженную солому прямо в лицо ближайшему налетчику. Тот достаточно ловко увернулся, но это движение отняло у сорзарта несколько драгоценных мгновений, а в следующий миг я уже набросился на него. Хребет его сломался с чавкающим хрустом. Я выхватил меч из его лапы и тут же вскинул клинок, отбивая летящий в меня ассегай. Древко звякнуло о железо. Я наслаждался ощущением меча в руке. Длиннее гладиусов, которые так любят мои кланнеры, этот клинок имел странный баланс. Но свою роль он выполнил. Когда я высвободил лезвие, испачканное кровью сорзарта, настало время принять вызов третьего. Тот заколебался.
— Хай! — крикнул я.
Он настороженно глядел на меня своими глубоко посаженными глазами. Внезапно все его тело напружинилось, и в меня полетел ассегай. Его движение точь-в-точь повторяло бросок ящерицы. Все бронзовые и медные диски, которыми был увешан чешуйчатый разбойник, забренчали. Мой меч сбил ассегай на лету. Сег избавил меня от необходимости делать последний выпад, так как покуда я дожидался, когда сорзарт выхватит меч, мимо моего уха просвистели вилы, и два их центральных зубца глубоко вонзились в чешуйчатую шею.
— Чего ты тянул? — возмутился тяжело дыша Сег. — Ты же знаешь: эти сорзарты — самые вероломные твари, каких только свет видел.
Я вытер клинок о коричневый передник сорзарта.
— Как-то раз я убил человека прежде, чем тот успел выхватить меч, и смог защищаться, — уведомил я Сега, — и, чтоб я потоп, несомненно поступлю так снова, да простит меня Зар, если возникнет надобность. В данном случае её не было.
Он странно посмотрел на меня. Хотя этот Сег Сегуторио действительно был таким, каким показался мне с первой минуты — бесшабашным и диким, его представление о ведении боевых действий отличалось тем не менее крайней практичностью.
Из-за хлева до нас донеслись неприятные звуки грабежа — сорзарты уже разбойничали там вовсю. А ветер нес нам в лицо со стороны горящей усадьбы клубы жирного дыма. Женщина задержала дыхание. Я мельком бросил на неё взгляд и принялся за дело. На своем веку я повидал более чем достаточно рыдающих женщин, прижимающих к себе детей — в мокрых от слез платьях, с безумными лицами, бегущих куда глаза глядят от преследующих их жадных разбойников всех мастей. Только поэтому я отношусь к подобным сценам с неизменным спокойствием. Люди много болтают о ценности человеческой жизни, о том, что все на свете надо рассматривать через призму человеческой деятельности, а на Крегене через неё волей-неволей приходится рассматривать и всяких полулюдей-полузверей. И все же мне всегда хотелось знать: часто ли те, кто провозглашает подобные академические постулаты, сами попадали в положения, где их действия должны были соответствовать словам. Конечно, я не остался бесчувственным глядя на разбитые в кровь босые ноги этой женщины, на текущие по её щекам слезы, на грязные разводы вокруг рта и носа ребенка, который захлебывался плачем до красноты в глазах. Но бандиты вроде сорзартов отлично знают слабость мужчин, лишившихся мужества при виде женских страданий.
— Мы должны убираться отсюда, — сказал я. — Сейчас же. Идемте.
Не трудясь дождаться их ответа, я содрал с убитого сорзарта кусок коричневой ткани — самый чистый кусок — обмотал его вокруг талии, продел конец между ног и подоткнул его, соорудив что-то вроде набедренной повязки. Прикинув баланс всех трех обрезанных мечей, я выбрал тот какой счел наилучшим. Пояс и ножны были аккуратно сшиты из зелено-коричневых шкурок маленьких ящериц, которых, кажется, называют «тико». Когда Сег тоже подобрал себе меч и ассегай, я сунул избранный мной меч в ножны, и взял ещё один меч и три оставшихся ассегая. Шлемы я проигнорировал. Все эти операции заняли несколько минут. Пока мы занимались оружием, женщина стояла, переминаясь с ноги на ногу и успокаивая ребенка. Она то и дело косилась на меня, и её взгляд выражал сомнение, по поводу которого у меня в тот момент не было времени беспокоиться. Ей так и так достаточно скоро станет ясно, что я не из числа её рабов.
Мы двинулись курсом уводящим резко прочь от горящей усадьбы.
Я был совершенно уверен, что Звездные Владыки послали меня сюда спасти в тяжелую минуту именно эту женщину и её ребенка. Не знаю, откуда взялась такая уверенность. Порой мне трудно понять, где говорят мои природные инстинкты, а где — рассудок, с его более мрачными и менее внятными доводами. Когда я в третий раз оказался на Крегене, на берегу Великого Канала, то спас там Гахана Ганниуса и Валиму. Те и не подумав поблагодарить меня тут же отправились восвояси. Сейчас, глядя на эту женщину, я предполагал, что данная парочка должна сыграть какую-то роль в запутанной игре судеб, которую веками вели Звездные Владыки — с помощью Савантов и при их вмешательстве. Вы ещё услышите, как подтвердились эти догадки и как повлияло на будущее Крегена мое собственное вмешательство.
Мы разговаривали мало. В тот момент меня заботило одно — где найти какую-нибудь скотину, на которой могла бы ехать женщина. Стойла пустовали — воины отправились в экспедицию, и поместье осталось уязвимым именно для такого внезапного набега какой и устроили сорзарты. Но чем быстрей мы найдем сектрикса — так назывался один из видов шестиногих животных для верховой езды, которых разводили в прибрежных районах Внутреннего моря, — или калсания, или даже осла, тем лучше. Когда Сег спросил как меня зовут, я без колебания выбрал из массы имен, которыми уже успел обзавестись в этом мире, свое собственное — честно говоря, я находил такое количество прозваний пожалуй даже забавным.
— Я — Дрей Прескот, — представился я. А потом добавил: — Из Стромбора.
Это имя для них ничего не значило.
Положим, они вряд ли могли знать о Стромборе. Ведь пока я не воскресил этот анклав в Зеникке в подарок тете Шуше — которая, как я должен помнить, мне не тетя — название «Стромбор» на сто пятьдесят лет заслонил дом Эстеркари. Но раз ни Сег, ни его хозяйка никогда не слышали имени пура Дрея, князя Стромбора, крозара Зы, прославленного корсара Ока Мира, то это было верным признаком того, что они живут крайне замкнуто. Я уже убедился, что должно быть по прежнему нахожусь в сфере поселений вокруг внутреннего моря, о чем свидетельствовало наличие тут сорзартов, и потому не слишком тревожился из-за такого неведения. Будь у меня склонность открыто веселиться, я мог бы даже посмеяться над тем какой надменный прием встретило бы подобное незнание прославленных и благородных имен, окажись эта госпожа в обществе некоторых знакомых мне капитанов свифтеров, крозаров и братьев из орденов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
