class="p1">Альфред выглядел лучше, чем год назад, и это не могло не радовать. Я выдохнула с облегчением: так или иначе, я беспокоилась о нём, и теперь стало легче.
— Когда я предложил тебе уехать, то имел в виду нечто другое, — Альфред рассмеялся. — Я думал, барышне полагается лечить нервы от несчастливой любви. Запереться в поместье, поплакать…
Я сложила руки на груди. Хотела фыркнуть, но Колокольчик меня опередил:
— Кр-р-ргх!
Вот именно! Во-первых, пробовала, не помогает. Во-вторых, стоило лишь показаться в пожалованном мне поместье, как там сразу объявился герцог Норфолк, которому бесполезно объяснять, что между нами всё кончено. Он меня любит и точка, остальное — долг перед родом, не имеющий ни ко мне, ни к нему никакого отношения.
— Кр-р-хр-р-р…
Ну да, примерно так…
— Мне казалось, ты найдешь успокоение в путешествиях, — продолжил Альфред.
— А я чем занимаюсь?!
— Я имею в виду поездку на воды, милая моя Джоан. Или на морское побережье. Свежий воздух. Прогулки. Возможно, новые знакомства… Я никогда не намекал на то, чтобы спасительница короля, обласканная его милостями (а ведь я, попрошу заметить, изо всех старался!), не нуждающаяся ни в чём, верхом на грифоне носилась по дальним уголкам бескрайнего королева!
— Я лечу нервы. По-своему.
— Никто, даже я, не предполагал, что ты начнёшь шерстить королевство на предмет всяческих нарушений.
— Я не ищу никаких нарушений! Они сами!
— Не то, чтобы я против того, что ты трудишься моим эмиссаром… Хотя у тебя и нет тебе таких полномочий, я же их не давал. Но, может, лучше на воды?
— Ни за что! Скорее на каторгу.
— Вчера в столицу прибыл некий мэр. Одного малоизвестного дальнего городка. Сам прибыл. Сдаваться. Ему донесли, что недалеко от вверенного ему населённого пункта видели даму с грифоном.
Я рассмеялась. Как там говориться? Сначала ты делаешь себе репутацию, а потом репутация делает тебя?
— Я переживаю, Джоан.
Король перестал улыбаться.
— Я не хочу, чтобы ты пострадала. Колокольчик, конечно, неплохая защита, но… Что, если он не справится? С таким-то именем. Боевых королевских грифонов нельзя так называть — Ролан негодует.
— Тоже мне новость, — я пожала плечами. — Он негодует всегда, в том числе и по поводу самого факта моего существования. С самого первого дня.
Альфред будто услышал мои слова — рассмеялся, но тут же снова стал серьезным:
— Джоан. Её величество ждёт ребёнка.
— Славься великая Спасительница, — обвожу руками круг, прося милости королеве и наследнику.
— И я хочу… Я прошу, — продолжает король, чуть запинаясь на слове «прошу». — Приезжай. Посмотри. Всё ли в порядке. К моменту, как ребёнку придёт время появиться на свет, я желаю, чтобы ты была рядом. Я верю тебе.
— Спасибо, — шепчу я, вытирая набежавшие слёзы. — Спасибо.
…
Я собрала вещи, старательно затушила костёр и отправила ответ его величеству. От пронзительных соколиных взглядов стало не по себе: не довольны пернатые вестники моим поведением, устали носиться за беглянкой по всей стране по приказу короля. Ну, тут уж я им помочь ничем не могу! Не нашла ещё такого волшебного места, где бы сердце моё успокоилось. Где захотелось бы остаться навсегда. Или хотя бы на время. А дорога… Несмотря на все опасности, о которых намекал король, храни моего друга и повелителя Спасительница! Дорога — лучший целитель.
Огненными закатами да золотыми восходами уходит боль из души, тает по капле яд. Смертельные его пары растворяются в воздухе — пьют ту отраву звёзды по ночам. Лучше мне пожить до поры до времени отшельником. Нельзя мне к людям. Пока. Может быть, когда-нибудь…
Я научилась засыпать и просыпаться без него. Без Норфолка. Не рассказывая, как прошёл день, не споря по пустякам… Он отказался не только от нашей любви, он предал нашу дорогу. Сосны, позолоченные заходящим солнцем, радующие глаз после выматывающего перехода, огромные синевато-серые валуны, тёплые, шершавые, похожие на сказочных существ — всё, что окружало и радовало нас двоих, всё, что мы любили и хранили в памяти, в сердце, всё это он предал.
Предал!
Он тогда только начал приходить в себя после ранения. Я сделала больше, чем могла, остальное залечила дорога.
Дорога домой. Дорога к счастью…
Пройдёт время и уйдут сны, в которых я прижимаюсь к любимому мужчине, вдыхаю его запах, слышу тяжёлое дыхание …
Стоп.
Ещё минута, и вместо того, чтобы искать приют для зимовки, я упаду в объятия герцога Норфолка! Прямо с неба…
Иногда боль оборачивает здравые рассуждения вспять, и ты снова думаешь о том, что отказаться от любви невозможно. Немыслимо. Невыносимо! Что прошлое можно спасти, и мне всё равно, с кем он, какие клятвы он давал в храме… Лишь бы…
Всё. Хватит! А то и правда свалюсь вниз с истеричным воплем: «Я на всё согласная-я-я!»
Рассмеялась. Зло оттёрла глаза. И что это я сегодня расклеилась? С чего так… нахлынуло. Уже год прошёл, вот и Колокольчик говорит: свет в моей душе появился!
Ох, не убили бы кого те целительные лучи сияния животворящего…
Что ж мне сделать такого, чтобы не бояться ярости, спящей внутри себя самой? Какую траву заварить, эликсир чудодейственный выпить?
Меня легонько боднули в плечо. Колокольчик. Золотые глаза сверкнули, поймав радужкой солнечный лучик.
— Гр-р-р-р-р…
«Ты чего? Смотри, какое небо. Какие облака. Погнали с ними наперегонки?»
Я погладила жёсткие перья, привычно вскочила в седло.
— Ур-р-р-р! — заклекотал грифон, взмывая над обледенелыми просторами.
Ветер в лицо, и я, широко раскинув руки в попытке обнять небо, кричу от счастья:
— Спасительница-а-а! Как же хо-ро-шо-оо!
Внизу проносятся деревья, сплетаясь в тёмную непролазную чащу, искрятся на солнце озёра, словно выпавшие из кармана великана монетки…
Я любовалась всем этим, сердце щемило от восторга, но тут Колокольчик заметил стаю волков. Крупные хищники остановились, жадно нюхая воздух. Вожак задрал голову вверх и призывно взвыл, приглашая грифона спуститься, показать свою прыть.
Мой крылатый воин принял вызов и резко взмыл вверх, чтобы камнем упасть на облезлых псов, посмевших не разбежаться при его проявлении.
— Чик! — заорала я. — Прекрати! Ты чего?
На мгновение показалось, что из-за облаков за нами кто-то раздражённо, недовольно наблюдает. Солнце обожгло глаза, грифон пошёл в атаку…
— Арлах сумбрум нэри-ап! — рискуя выпасть из седла, ухитрилась достать пузырёк с зельем.
Пара капель, несколько умелых манипуляций с поводьями, заклинание. И…
Мой гордый, могучий птиц вздрогнул от обиды: оттащили бедняжку от хорошей драки. Оскорблённый в лучших чувствах Колокольчик прибавил скорость. В ушах зазвенело, пейзаж яркими пятнами поплыл перед глазами, словно рассерженный художник решил размазать ещё свежие мазки, в гневе уничтожая собственное творение.
