До Клыкова понемногу стала доходить суть.
- Вези! Показывай! - скомандовал он.
Скоростной вездеход домчал их до места за десять минут. Они оказались у самого южного края разреза, где ещё только вчера лежала нетронутая пустыня.
Клыков издалека заметил его — столб кислорода, бьющий из недр Луны. Правда, взрывники уже умудрились слегка обуздать его — врезали в грунт вентиль и теперь постепенно сужали отверстие, через которое рвался наружу живительный газ. Скоро его закроют совсем и направят по трубам туда, где он более всего нужен людям — в их жилища и производственные цеха.
Клыков порывисто опустился на колени перед скважиной и неумело перекрестился. Многие последовали его примеру, включая Магомета. Хотелось сорвать с себя скафандр к ядрёной фене и нырнуть головой в холодную струю.
- Жизнь! - что есть силы закричал Клыков, насилуя лёгкие. - Это жизнь!
VII
В обед к месторождению потянулись грузовые вездеходы, а проходчики стали прокладывать рельсы. Клыков отдал распоряжение — немедленное приступить к строительству парникового комплекса. Первого на Луне! Он давно лелеял про себя эту мысль, более напоминавшую фантастику. Мечтал. И вот теперь получалось так, что она становилась явью.
Объём залежей кислорода, по самым скромным оценкам, составлял четыреста триллионов кубометров. Этого хватит и на грядки, и даже на собственный животноводческий комплекс. Многочисленные попытки учёных достичь этой цели с помощью специальных скафандров для коров и свиней теперь можно выбросить на свалку истории. Животные будут расти в хорошо отапливаемых, наполненных настоящим воздухом фермах.
- Что, Емельян Захарович, прорвёмся? - радовался Клыков. - Ещё, чем чёрт не шутит, на Землю кислород будем продавать!
Но Востриков почему-то не выглядел ликующим.
- Ты погоди радоваться, Николай Иванович. Не всё так просто.
- Что-то я тебя не понимаю.
- А я объясню. Мы с тобой не первый год вместе работаем. Знаешь, что я зря горячку пороть не буду.
- Говори.
- Вот мы начали теплицу строить. Так?
- Так.
- Людей с добычи и переработки сняли. Так?
- Так.
- Плана в конце месяца не дадим. Так?
- Ну, допустим.
- Ты думаешь, тебя в Москве за это по головке погладят?
- Не погладят. Это точно. Но я готов доказать перед сколь угодно высокой комиссией, что в перспективе мы выиграем и в добыче тоже. Наладив собственное производство овощей, мы сможем принять на «Румольской» в два раза больше рабочих. Потом — в три. В десять раз больше. Ты-то хоть способен разглядеть мою правоту?
- Я-то да, но вот помяни моё слово — трудно тебе придется. Не всегда то, что правильно, находит себе дорогу.
- К трудностям мне не привыкать. Я как без матери да без отца в пять лет остался, хлебнул такого... В конце концов, положу партбилет на стол.
Клыков видел, как трудно приходится самому Вострикову. Он ведь, если разобраться, между двух огней сейчас находится. С одной стороны — партийная дисциплина, с другой стороны — родной коллектив и борьба за выживание.
- А мы вот возьмём и ничего про теплицу пока не скажем. - Клыков решил немного ободрить своего товарища. - Умолчим.
- Чем же ты объяснишь недовыработку?
- А кто тебе сказал, что она будет?
Востриков непонимающе уставился на него.
- Что ты ещё задумал, Николай?
- Немцы.
- Что?
- Детлефф даст нам полкило калдония.
- Это за какие такие шиши?
- А ты пораскинь мозгами.
Востриков хлопнул ладонью себя по лбу.
- Ну, Клыков! Ну, голова! Неужели на кислород обменяешь?
- И ещё мешок семян в придачу!
Парторг явно оживился. В его взгляде появились какие-то новые искры.
- В Москве, конечно, никто не узнает? Ох, попаду я вместе с вами на плаху! - уже полушутя, сказал он. - Пойду поразмыслю над всем этим делом. А то голова кругом идёт.
- Да, ты пойди, посоветуйся с совестью, - поддержал его тон Клыков. - А там, как решишь, так и поступай.
К вечеру каркас первой теплицы был готов. Пока без остекления, конечно, но Клыков рассчитывал успеть все работы завершить дня через два-три. Если что, ещё людей привлечём. Ночей спать не будем. Авралить нам не привыкать.
Инженеры параллельно вели монтаж установок для поддержания микроклимата и водоснабжения в теплицах. Технически они давно к этому подготовились. Реголит, из которого на девяносто процентов состояла лунная поверхность, идеально подходил в качестве топлива для котлов. Теперь, когда они надежно обеспечены кислородом, КПД отопительных агрегатов вырастет многократно. И с водой можно будет не экономить: хочешь — добывай её из растопленного и очищенного кометного льда, хочешь — получай искусственным способом, смешивая кислород с водородом.
На шахте царило оживление, подобное тому, какое происходит в преддверии больших праздников. Люди обсуждали между собой перспективы и просто радовались неожиданно свалившейся на них удаче.
Факс, полученный вечером того суматошного дня, послужил для Клыкова ушатом холодной воды. Ложкой дегтя в бездонной медовой бочке. Высший Партийный Совет выражал обеспокоенность тем, что происходит на шахте, и требовал немедленно прекратить строительство теплицы и вернуться к выполнению производственных задач.
- Опасения твои оправдываются, Емельян Захарович, - протянул он Вострикову листок. - Вот полюбуйся.
- Что значит, опасения? - набросился на парторга Егоров. - Может, это он и сообщил на Землю дружкам своим.
- Ты говори да не заговаривайся! Иудой я никогда не был, и к старости привычек своих менять не собираюсь.
- Кто же тогда настучал? - гнул своё Егоров.
- Самому хотелось бы узнать. Я бы этого гадёныша...
- Погодите, - осадил спорящих Клыков. - Не время сейчас выяснять отношения. С этого дня я прекращаю свободный доступ в кабинет. Ключ будет только у меня и Богатырёва. Так что канал утечки мы перекроем.
- А с теплицей что?
- Как что? Продолжаем строительство. Или есть другие мнения?
В Москву ушёл факс, подтверждающий выполнение приказа.
VIII
Встреча с Детлеффом происходила на базе у немцев. Вдоль стен комнаты аккуратно стояли раскрытые мешки с семенами, и улыбающийся ариец всем своим видом показывал, что он горд их содержанием.
Когда Клыков говорил Вострикову о немецкой помощи, он блефовал — Детлефф не предлагал ему ни калдония, ни семян. Эта идея родилась у Клыкова в момент спора, импровизированно, так сказать. Но в результате он оказался прав на все сто процентов — Детлефф ухватился за предложение обеими руками.
- Откуда у тебя такие сокровища? - удивился Клыков, разглядывая на ладони зёрна пшеницы.
Детлефф только рассмеялся.
- Не ты один про это думаешь, коллега. Немецкие учёные тоже шевелить мозгами умеют.
- Ну, и до чего же они дошевелились?
- Эти семена специально созданы для проращивания в лунных условиях. У нас есть экспериментальная грядка, на которой пройден весь цикл созревания. Понятно, что объёмов позволить мы себе не могли, но принцип проверен. Работает.
- Ассортимент?
Детлефф оживился.
- О, тут целый супермаркет! Редиска, салат, томаты, огурцы. Клубника!
- Вижу по лицу твоему, директиву от начальства ты уже получил. Цена вопроса?
- Семена — в обмен на часть урожая.
Клыков присвистнул.
- А у вас губа не дура.
- Что ж, вполне нормальные условия. Кислорода же ты не отдашь, чтобы мы сами сельским хозяйством занимались.
- Да, тут ты прав. Об этом забудь. По крайней мере, пока мы не заткнём все свои прорехи.
- Ну так вот. В обмен на семена — треть от первого урожая. И пятнадцать процентов — от всех последующих.
- Не многовато ли?
- Плюс дам тебе десяток своих людей. Кое-какие приспособления. Поверь, у вас такого и в помине нет. Контрольно-измерительные приборы, садово-огородный инструмент.
- Что-нибудь ещё?
- Чернозём. Удобрения.
Клыков откинулся ни спинку кресла в раздумье. Он всегда считал себя плохим коммерсантом, и сейчас боялся продешевить. Ладно бы он покупал всё это для себя, но тут ведь речь идёт о многих человеческих судьбах. Однако, как он ни пытался найти в предложении Детлеффа какой-нибудь подвох, у него ничего не получалось.
- Чёрт возьми! - воскликнул он. - Мне иногда кажется, что я сам себя перехитрить боюсь. По рукам! Подписывать договор будем?
Детлефф опять продемонстрировал свои белоснежные зубы.
- Зачем? Нет ничего надёжнее честного слова соседа. Ведь так?
Вызванные с «Румольской» ребята погрузили на вездеход немецкий товар и доставили его прямо в теплицу, практически готовую к посевной. Так, мелкие детали остались. Штрихи. Доделаем походу. Клыков лично бросил в землю первую горсть семян, а отец Поликарп произнёс короткую молитву во плодородие.
После этого объединённая русско-немецкая бригада приступила к рутине. Детлефф, как и обещал, подогнал инвентарь и рабочую силу. И дело у них сразу заспорилось.
