— Нет! — закричал Лаг, подняв к птице свою тонкую руку, и Руад с изумлением увидел, как два выпавших пера вернулись обратно в крыло. Ястреб продержался в воздухе еще несколько мгновений, но тут же сложил крылья и камнем устремился к земле. Лаг, подбежав к нему, собрал перья и прижал к груди исковерканное туловище.
Руад Ро-фесса молча подошел к мальчику и положил руку ему на плечо.
— Не огорчайся, Лаг. Моя первая птица даже до окна не долетела. Это успех, большой успех.
— Но я хотел, чтобы он жил, — возразил мальчик.
— Я знаю — но ведь он ожил и поднялся в небо. В следующий раз мы уделим больше внимания шейным сочленениям.
— В следующий раз? — с грустью повторил Лаг. — На той неделе я войду в возраст. В доме для меня нет работы — меня продадут.
— До будущей недели многое может случиться. Неси птицу в кузницу, и мы посмотрим, что можно спасти.
— Лучше уж я убегу и уйду к Лло Гифсу.
— У Сильной Руки тебе, возможно, нелегко придется. Но об этом мы поговорим в другой день. Доверься мне, Лаг, и займемся птицей.
Руад посмотрел, как мальчик собирает в траве кусочки металла. Отпавшие перья, хоть и ненадолго, изменили свой полет — а ведь Лаг освоил только Желтый, наименьший из всех Цветов.
В доме они снова сели у огня. Лаг был молчалив и печален.
— Скажи, — спросил Руад, — что ты почувствовал, когда ястреб стал ронять перья?
— Отчаяние, — просто ответил мальчик.
— Нет, в тот миг, когда ты закричал?
— Не знаю, — пожал плечами Лаг. — Я просто хотел, чтобы он продолжал лететь.
— Известно тебе, что случилось, когда ты крикнул «нет»?
— Ничего не случилось. Он упал.
— Не сразу. Он попытался вернуть упавшие перья — значит, был как-то связан с тобой. Однако ты говоришь, что ничего не почувствовал. В каком Цвете ты находился тогда — в Синем?
Лаг задумался, стараясь припомнить.
— Нет. В Желтом. Доступ к другим Цветам я получаю только через вас, мастер.
— Хорошо, Лаг, я подумаю над этим. Теперь тебе уже пора — ведь твое свободное время истекает в сумерки?
— Можно не спешить. Маршин сказал, что хозяева вернутся из Фурболга только завтра. Они привезут с собой гостей для покупки раба.
— Все может обернуться не так плохо, как ты думаешь. Так много хороших домов. Госпоже Диане или господину Эррину может понадобиться домашний раб, а они оба известны своим хорошим обращением со слугами.
— Почему я должен быть рабом? — вспылил мальчик. — Почему? Империи больше нет, и все входившие в нее земли теперь управляются людьми, бывшими прежде рабами. Почему же я остался в рабстве? Это несправедливо!
— Жизнь зачастую бывает несправедлива, мальчик. Ты пал жертвой последней, Фоморианской, войны. Но со временем ты сможешь выкупиться на волю, а пока тебе живется не так уж дурно.
— А вам когда-нибудь приходилось быть рабом, мастер?
— Разве что рабом своего ремесла, — признался Руад. — Ты попал в плен лет пять назад, так? Сколько тебе тогда было — десять, одиннадцать? Таков порядок вещей, Лаг. Войны стоят дорого, а добыча и рабы окупают расходы. В этой войне Габалой руководила гордость — она хотела показать, что расстается с империей сама, а не уступает насилию. Ты стал одной из последних жертв. Я знаю, это нечестно, но из человека, который все время сетует на несправедливость жизни, никогда ничего не выйдет. Ты уж мне поверь, мальчик. Люди делятся на три рода: победители, побежденные и бойцы. Победители, на каком бы поприще они ни выступали, — это избранники Цветов, и жизнь обращается с ними, как с богами. Побежденные растрачивают свои силы на бесплодные жалобы и остаются ни с чем. Бойцы заботятся об остроте своих клинков и держат щиты высоко. Они знают, что без боя ничего не добьются, и сражаются, пока не падут мертвыми.
— Я не хочу быть воином, — сказал Лаг.
— Слушай меня как следует, мальчик! — рявкнул Руад. — Я говорю не о воинах — я говорю о жизни. Тебе и меч, и щит заменяет ум. Если ты чего-то хочешь, составь сперва план, как этого добиться. Представь, в чем ты можешь потерпеть неудачу, и обдумай, как это предотвратить. А после без лишних слов приступай к делу. Сосредоточься на своей задаче. Ты наделен острым умом и большими дарованиями. Не знаю, как ты удержал свою птицу в воздухе, но, стало быть, это в твоей власти. Отыщи эту силу в себе, укрепи ее и никогда не позволяй отчаянию управлять твоим сердцем. Понимаешь?
— Я постараюсь, мастер.
— Ответ удовлетворительный. Ступай теперь домой, а я посмотрю твою птицу.
Лаг встал и улыбнулся:
— Вы были очень добры ко мне, мастер. Почему?
— А почему бы и нет?
— А в Макте говорят, что вы отшельник и не любите общества людей. Что вы нетерпеливы, грубы и нрав у вас дурной. Но я ничего такого за вами не замечал.
Руад тоже встал и опустил свою ручищу на плечо Лага.
— Я и в самом деле такой, как они говорят, Лаг, можешь не сомневаться. Людей я не люблю и никогда не любил — это жадные, себялюбивые существа. Но мне дано умение взращивать таланты, мальчик, как садовник взращивает свои цветы. Помнишь, как ты спрятался в кустах за мастерской, а я тебя поймал?
— Помню, — ухмыльнулся Лаг. — Я думал, вы меня убьете.
— Каждый четверг на протяжении семи недель ты прятался и следил за моей работой. Ты вел себя очень терпеливо, а это редкость в столь юном возрасте. Вот почему я решил обучить тебя искусству владения Цветами, и ты оказался хорошим учеником. Если Исток захочет, ты им останешься — а теперь ступай.
Когда мальчик ушел, Руад осмотрел шейный сустав птицы, ставший причиной крушения. Маховые перья тоже оказались слишком тонки, но ненамного. У Лага хорошие руки и верный глаз, но душа его еще не настроена на магию неба. Впрочем, эта магия зиждется на гармонии, и мальчик-раб накануне своего возмужания вряд ли способен ее постичь. Вдруг его продадут на корабль и он всю свою жизнь проведет под палубой — или станет кастратом, чтобы служить при наложницах какого-нибудь вельможи? Юношу с его красотой может ждать и другая, еще неприятная участь. Хотя опасность всего этого не так уж велика. Способные молодые рабы обычно попадают к хорошим хозяевам, которые используют их в своих делах и дают им возможность выкупиться на волю к тридцати годам.
Но кто упрекнет мальчика за то, что он опасается худшего?
Руад запер дом и оседлал свою старую гнедую кобылу. В Макту он ездил редко, но теперь ему нужно было купить соли, сахара, вяленого мяса и трав — а главное, пополнить запас золота и бронзы.
Бронза хороша для подмастерьев, но в ней нет магии, присущей золоту. Будь птица Лага сделана из фоморианского золота, она взлетела бы выше гор и вернулась назад в мгновение ока. Но золото — такая же редкость, как женская добродетель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
