Зиновий заменил лампочку, но свет так и не зажегся.
– Плохо, очень плохо, – посетовал он.
– Что ты там сказал? – откликнулась девушка.
– Плохо, говорю. В комнатах свет есть, а в туалете нет…
– Ну и что?
– Предохранители самодельные, на перепад напряжения не реагируют. Где-то в стене провод сгорел.
– Ну и что?
– Да стену долбить придется…
– Уши ты мне уже выдолбил, – хмыкнула горничная.
Она уже закончила с кроватями. Но в комнате надо еще пропылесосить и пыль стереть. Да и в туалете обычно убираются.
– Ты мне скажи, пылесос работать будет?
– Будет! – в наивной улыбке растянул рот Зиновий.
– А чему ты радуешься? – огорошила его красавица. – Мне ж теперь напрягаться придется.
– А хотите, я вам помогу! Пропылесосить, пыль протереть…
– Ты что, тимуровец?
– Нет.
– Да и я вроде бы не бабушка. Или выгляжу старо?
– Нет, как раз наоборот! Очень хорошо выглядите…
– Зато соображаю туго, – усмехнулась она. – Что ты про стены говорил? Долбить их надо, да?
– Ну да.
– А это грязь, пыль?
– Грязь, пыль…
– Ну и зачем я должна здесь убираться? Ты сейчас долбить будешь?
Только она это спросила, как в номер зашла Люда. А слух у нее, как назло, такой же острый, как и язык.
– Это кто там кого долбить собирается? – трубным гласом всколыхнула она воздух.
Увидела горничную, и без того красное лицо Люды пошло пунцовыми пятнами.
– Ах, вот оно что! – взвыла она.
– Эй, ты чего? – возмутилась девушка.
– Курва ты белобрысая, вот чего! Чем ты тут, шалава, с моим мужем занимаешься?
– С твоим мужем?! Ой, не могу! Я думала, это твой сын! – оскорбительно засмеялась красавица.
– А мне все равно, что ты думала, шаболда ты пучеглазая! Еще раз увижу с Зиной!
– С кем?
– С мужем моим!
– Так он еще и Зина? Сумасшедший дом!
– Заткнись, потаскуха!
– От потаскухи слышу!
– Что ты сказала?
– Что слышала!
Без всякого страха перед грозным видом разгневанной жены девушка смело шагнула ей навстречу так, что заставила посторониться. Насмешливо глянула на Зиновия.
– Пока, Зиночка! Будь умницей, маму не обижай!
– Ты… Ты больше здесь не работаешь! – крикнула ей вслед Люда.
– Да катись ты, морда!..
Красавица ушла, хлопнув дверью. Хотел бы сейчас Зиновий оказаться рядом с ней. И даже не потому, что был не прочь остаться с ней навсегда. Он боялся гнева разъяренной жены, который грозил выплеснуться на горничную девятибалльной волной.
– И что ты мне скажешь, сволочь ты патлатая?! С девками шашни крутишь, да? Не стыдно?
– Во-первых, я тебе не сволочь… – начал было, но затих Зиновий.
Смысла не было оправдываться. Все равно Люда будет думать по-своему.
– А во-вторых? – рявкнула она.
– Э-э, не было ничего… Здесь в туалете свет не горит, а она убирала…
– Значит, вместе свет чинили?
– Нет! Да хватит тебе! – чуть ли не взмолился он. – Не нравлюсь я ей! Неужели непонятно?
– А ты что, спрашивал у нее, нравишься ты ей или нет? Спрашивал, кобель паршивый?
– Нет! По глазам видно, что не нравлюсь.
– А в глаза ей зачем смотрел? Что, влюбился?
– Нет! Мы с ней просто разговаривали…
– Сначала просто разговаривают, а потом дети… Ладно, с ней я еще разберусь. А ты учти, еще раз застукаю тебя с кем-то, мало не покажется!
Вечером Люда каялась в своей несдержанности, а ночью – через постель – просила у Зиновия прощения. Он ее прощал, но думал о прекрасной горничной. Думал, потому что не мог о ней не думать…
2
Рома Черняк считался самым молодым в городе и фартовым вором в законе. Не так давно тридцать лет исполнилось, а уже величина. Две ходки за плечами, авторитет. Наташа много слышала о нем, но никогда его не видела. И уже тем более не знала, чем он в этой жизни занимался. Вроде бы с цеховиков дань для «общака» снимал, но что конкретно – темный лес. Зато она точно знала, что в «Загорье» он свой в доску человек. Свой номер в гостинице, свое место в самом лучшем ресторане! Сначала лично разрулил проблему с дурой администраторшей, а затем пригласил Наташу на ужин. Отдельный кабинет с видом на общий зал, приглушенный свет, превосходный стол, разговор «тет-а-тет»…
– Людка просто не знала, кто ты такая, – сказал Черняк.
Тридцать лет ему без хвостика. И выглядит молодо – как раз на свои года. Но взгляд у него такой, как будто сто лет жил и мудрости набирался. Среднего роста, худощавый. Примерно такого же сложения, как и Зиновий, из-за которого разгорелся вчерашний сыр-бор. И на лицо такой же некрасивый. Но Зиновий – «чушок» стремный, а Черняк – самая настоящая громада по сравнению с ним. В нем чувствовался несгибаемый внутренний стержень. И сила духа на высоте, недоступная для простого смертного. Не зря же он стал законным вором. А Зиновий как был придурком, так придурком и останется. И надо же было из-за этого недоделанного с администраторшей схлестнуться! Было бы смешно, если б не было так обидно…
Черняк – сила, не вопрос. Но не появилось у Наташи желания познакомиться с ним поближе. При всех достоинствах было в нем что-то неприятное. Черняк помог Наташе устроиться на работу. Просто замолвил пару слов, и ее взяли горничной. Хотя, возможно, взяли бы и без этого: гостиница большая – вакансий много. Но как бы то ни было, вор подсуетился. Видимо, для него это сущий пустяк. Он даже не взглянул на свою протеже. Так бы и не увидела его Наташа – отработала свою неделю, и баста! А нет, с администраторшей поцапалась! Пожаловалась Виконту, а тот Черняку. И пришлось вору все разруливать. Пустяк это для него или нет, но из-за этой проблемы Наташа показалась на глаза своему заочному покровителю. И как итог – ужин в ресторане. Поскольку Черняк запал на нее. А ей совсем не улыбалось крутить с ним роман. Но и динамить нежелательно: боком может выйти…
– А кто я такая? – открыто посмотрела на собеседника Наташа.
– Смелая ты девка, Натаха, – скупо улыбнулся вор. – Смотрю на тебя и вижу, что смелая. И Виконт о тебе хорошо отзывается. Яшу я давно знаю. Как умного человека знаю. Не думал я, что он такой глупый…
– Это еще почему? – удивленно повела бровью Наташа.
– А потому что красивая ты. А я красивых люблю. Вот возьму, и украду тебя у Виконта…
– Ты же не крыса, чтобы у своих красть.
– Не крыса. Но ведь и ты же не игрушка…
– Не игрушка.
– А сама можешь ко мне уйти?
– И какой в том резон?
– Верно, везде должен быть свой резон. Чем я хуже твоего Виконта?
– Как я тебе могу это сказать, если я тебя почти не знаю, – усмехнулась Наташа. – А если знаю, то со слов… Слова хорошие, но то слова…
– Поверь, не пожалеешь.
– Это что? Предложение?
– Смотрю на тебя и думаю, что да… Но я вор и жениться не могу…
– А я что, замуж прошусь? Я кошка, которая гуляет сама по себе, – усмехнулась Наташа. – Хочу с Виконтом, хочу с тобой…
– Давай со мной, – пронзительно посмотрел на нее вор.
От его гипнотического жуткого взгляда ей стало не по себе. Но язык не затупился:
– Что? Прямо сейчас давать?
– Ну зачем прямо сейчас? Посидим. Икра, ананасы в шампанском…
– Красота!
– Сама в шампанском купаться будешь. Если со мной…
– О-о!
– Да, Натаха, я такой! Ради тебя – звезду с неба!
– А какие они там, звезды на небе?
– А-а, хороший вопрос! – торжествующе улыбнулся Черняк, отчего обнажились его коричневые от чая и табака зубы.
А затем обнажился и спрятанный в его кармане перстень с рубином. Если он хотел внушить Наташе, что это и есть звезда с неба, то ему это удалось. Золото и камушки были ее слабостью, и она легко на них покупалась.
– Ух ты!
– Примерь!
Наташа не заставила себя долго ждать и украсила свой пальчик дорогим перстнем.
– Дарю!
– Я вся твоя! – вырвалось у нее.
В конце концов, она уже давно не девочка. И не потеряет ничего в постели с Черняком. А Виконт в обиде не будет. Подкладывал же он ее под мужиков в свое время. А тут сама ляжет. Спала же с Орликом, который браслет ей золотой за такое дело подарил. Ворованный, правда, был браслет. И перстень тоже ворованный. Пусть Черняк и не пробует ее в этом разубедить. Да он, впрочем, и не пытался…
Для приличия они еще полчаса посидели в ресторане. Потом прошли в парадный вестибюль гостиницы, поднялись на четвертый этаж, где Черняк занимал целый люкс. И никто не попытался его остановить. Правда, «этажная» покосилась на Наташу. Но с нее как с гуся вода: уже давно все равно, что думают о ней люди. Какая есть, такая и есть! И только сама может себя судить. А себя она сейчас и не думала осуждать. Еще чего! Что хочет, то и делает…
По большому счету, она не очень и хотела это делать. Но и отказать знатному кавалеру не могла. Зря… Черняк лишь поначалу держался в рамках, а потом его развезло. Такие вещи стал вытворять, что Наташа лишь облегченно вздохнула, когда все закончилось. А потом долго не могла заснуть от той боли, которую оставил в ней его маленький, но бессовестный «плуг»…
