– Я за холодильник отвечаю. Продукты чтобы не кончались, – Фёдор загибал пальцы, кроме того, на котором была вазочка, – чтобы не портилось ничего, не прокисало.
По его фигуре нетрудно было догадаться, что он отвечает именно за холодильник. И к работе относится со всем тщанием.
– В магазин, что ли, бегаешь?
– В магазин я не бегаю. Но я делаю так, чтобы они вовремя покупали всё, что нужно.
На слове «они» Фёдор показал вазочкой на потолок.
– А ты за что отвечаешь? – спросила Янка у Степана.
– Ну, – несколько смутился домовой фей, – Я за всё отвечаю.
– Молчи уже, за всё!
Фёдор пихнул ногой стул, Степан замахал руками, чтобы не опрокинуться.
– Понимаешь, всегда найдётся какая-то мелочь, у которой нет своего фея. И тут выход нашего Степана.
– Куда выход?
– На сцену. Пожалуйста, вчера у хозяйки нитка в иголку не вдевалась. Всегда вдевалась, а вчера – нет. Не держать же нам специального фея продевания ниток. И Степан её – раз, в ушко пропихнул. Хорошая работа!
Фёдор подмигнул Степану.
– Так, а я, значит, зубная фея. Не помогайте, я попробую угадать.
Янка вспоминала всё, что знала о зубных феях из книжек и мультиков.
– Я должна забирать выпавшие молочные зубы, которые прячут под подушкой, и взамен оставлять монетки. Так?
Феи помолчали, уставившись на неё. Потом захохотали.
– И-и-и, – тонко смеялся Фёдор. – Монетки за зубы! Ну, ты придумаешь!
Он вытирал слёзы.
– Янка, кому нужные выпавшие молочные зубы?
Машка встала, подошла и, наклонившись, улыбнулась во весь свой зубастый рот:
– Зубная фея отвечает за чистку зубов.
* * *
– Фу!
Когда Янке объяснили, чем занимается зубная фея, её затошнило. Она представила, как лезет в чужой рот и выковыривает там зубочисткой размером с лопату кусочки пищи, застрявшие между зубов. Как тянет зубную нить, закинув на плечо, как канат, и упираясь ногами в мокрый язык. Поскальзывается и падает в чужие слюни. А налёт с языка соскребает шваброй. Темно, мокро, воняет. Нет, спасибо, на такую работу она не нанималась. Собственно, она ни на какую работу не нанималась.
– Слушайте, а давайте я буду феей цветов, например, а? Чтобы они вовремя поворачивались за солнцем, распускали лепестки, и прочие пестики-тычинки? Они у меня – ух! – Янка потрясла кулаком. – Строем ходить будут.
– Ишь, чего захотела. – Фёдор избавился от вазочки и рассматривал фарфоровую балеринку. В подставке у неё имелось отверстие, и Фёдор прикидывал, пролезет туда палец или нет. – Что бы получить такое место, нужно лет пятьдесят в цветочном горшке проработать. Сначала феей грунта, феей удобрений, потом дырочки в лейке прочищать. Ну и так далее.
Фёдор покрутил в воздухе кистью, изображая восходящую спираль карьеры. Палец в балеринку пролез.
– А божьих коровок феи не пасут? Я б смогла. Пастушкой.
– Божьи коровки на улице. А мы в квартире. А что феи могут жить на улице, это вообще сказки.
«Ну вот, дожили, – подумала Янка, – сидит фей не из сказки и рассказывает про феев из сказки».
– Да ты не бойся, – утешала Машка, – в рот никому лезть не придётся. Ты, как бы это сказать, обеспечиваешь процесс. Чтобы чистить не забывали, чтобы чистили правильно, зубной нитью пользовались. Раз в полгода к стоматологу. За каждый кариес штраф.
– Штраф? Это как? У меня денег нет.
– Здесь ни у кого денег нет. Отработаешь недельку феей пыльных углов, или ещё что-то в этом роде.
– Угу. Только я ничего не поняла. Они, эти люди, они ведь зубы чистят сами?
– Ну да. Сами, – кивнула Машка.
– А я-то что делаю? Как я могу что-то обеспечивать, когда они меня даже не видят?
– Да в том-то и дело, что видят, мы же тебе объясняли. Но не замечают, это разные вещи. Когда всё наладится, тебе будет достаточно мелькнуть у них перед глазами, и они такие сразу: «О, надо бы зубы почистить!» Условный рефлекс – великая сила. А пока к тебе привыкают, будешь напоминать, если забудут. Вслух считать, сколько раз они щёткой по зубам возюкают.
– Нормально. Я, значит, должна перед ними мельтешить, а если они втихаря нажрутся ирисок, меня накажут за выпавшие пломбы?
– А не нажрутся. И не втихаря. Смотри. – Машка принесла с полки у входной двери палочку, брошенную туда Янкой вместе с пластмассовой диадемой, и помахала перед её лицом. – Это тебе зачем, по-твоему?
– Не знаю. А это, вообще, что?
– Не видишь, палочка.
– Ага, круто.
– Волшебная, разумеется.
Машка подкинула её так, что палочка закрутилась в воздухе, и ловко поймала. Деревянная палочка поразительно походила на палочку. Только не волшебную, а китайскую, для еды.
– Очуметь! – прониклась Янка. – И что, ею колдовать можно?
Янка выхватила у Машки волшебный инструмент. Перед ней открывались блестящие перспективы.
– Да я наколдую им вставные челюсти – и сразу на пенсию: в искусственных зубах дырок не бывает. Йо-хо! – взмахнула Янка рукой.
– Нет. – Машка поймала её запястье, вынула магический реквизит и с грустным вздохом положила на стол. – Так не получится. Волшебной палочкой можно чуть-чуть подправить, подтолкнуть. Усилить. Понимаешь?
– Нет, не понимаю, – честно призналась Янка.
– Ну, например. Большому лень чистить зубы. Ты ему все уши прожужжала: «Чисти, чисти», а он с шоколадом между зубами спать укладывается. Тогда ты – раз – палочкой взмахнула, и всё.
– Что всё?
– Всё. Он встал и пошёл ванную.
– Зубы чистить?
– Да.
– И всё? Ничего больше она не может? – Янка показала на палочку.
– Ничего, – Машка покачала головой.
– Значит, хрустальные туфельки, или карету из пылесоса я себе не сделаю…
– Неа, – Машка пожала плечами и ещё раз вздохнула, – Не выйдет. Если ты зубная фея, ты его даже нос не заставишь почесать, для того есть фея почёсывания. Так что зубы и только зубы. На! – Она вручила палочку разочарования обратно Янке.
– Они что у вас, эти большие, сами почесаться не догадываются?
– Догадываются. Наше фейское дело следить, чтобы всё было правильно.
* * *
Зато летела Янка на зубной щётке.
Если, конечно, про зубную щётку можно сказать «зато».
Днём она нашла на письменном столе больших пластиковую линейку. Попыталась прислонить её к часам, но не удержала. Тогда Янка хлопнула линейку на стол, легла на неё спиной, подровняла пятки к краю, нащупала затылок, прижала руку к линейке. Рост у неё сейчас четыре сантиметра семь миллиметров. Так что зубная щётка для неё даже великовата.
Летательный аппарат притащила Машка, из ванной. Сказала, что ей положено, как зубной фее. Янка долго отмывала старую пожёванную щетину от следов зубной пасты.
Она немного разобралась с правилами фейского полёта.
На крыльях феи летали, если никуда не торопились. И по торжественным случаям. Крылья были чем-то вроде мундира или вечернего платья.
Летать сидя на чём-то получалось быстрее, чем с крыльями. Разница примерно как между мотоциклом и велосипедом. Так что с крыльями феи летали над самым полом, чтобы не мешать спешащим коллегам.
Служебные вылеты совершались на служебном транспорте, у кого какой.
Машка обычно летала на игрушечном разводном ключе из детского набора инструментов. Фёдор – на чём попало из холодильника. То на морковной ботве, то на трубочке от сока. Любимый транспорт неконкретного фея Степана – канцелярская скрепка, он летал на ней стоя, как на скейтборде.
В общем, в дело шло всё, на что можно сесть, встать или лечь.
По квартире мелькали феи на карандашах, палочках от мороженого, шурупах, щепках, спичках, детальках от конструктора, заколках, гвоздях, зубочистках, ватных и барабанных палочках. Янка видела, как какая-то фея, кажется, фея блеска полированной мебели, не найдя ничего подходящего, плюнула, свернула в трубочку клочок бумажки, прыгнула на неё, и понеслась, с места заложив крутой вираж.
Если честно, то летали на мусоре. Никаких волшебных мётел. Ну, да, они же феи, а не ведьмы.
Главное правило: садись на то, на чём сможешь удержаться.
Фей дверного звонка как-то уселся на маленький резиновый мячик, и тут же кувыркнулся вниз головой. Так и летел, делая вид, что всё в порядке. Один из кухонных феев завёл моду летать на спагетти. Его предупреждали: хрупкое, сломается, упадёшь. Не сломалось. Но однажды он второпях схватил варёную спагеттину, которая немедленно вокруг него обмоталась, и он рухнул в мусорное ведро. Над ним так смеялись, что он перевёлся из кухни в ванную, и отвечал там за жёлтого резинового утёнка. Печальный конец карьеры.
На летательном предмете вовсе не обязательно сидеть верхом, это значения не имеет. Можно стоять, как Степан. Главный фей игрушечной мебели летал, лёжа на диване из кукольной гостиной. Все бы так летали, но где взять столько диванов.
Ну и последнее: феям позволялось использовать только потерянное или выброшенное большими. Именно поэтому используемые для полёта вещи часто выдавали род занятий летуна. Кто первый подберёт выброшенную зубную щётку, если не зубная фея? А кто возьмёт ватную палочку, если не фея чистых ушей?
