Выход был один – найти палку подлиннее и покрепче и как следует разворошить весь этот муравейник.
* * *
Утро началось с деликатного стука в дверь.
Потянувшись, Чейт неохотно приподнялся со своего ложа и увидел надзирателя, заглядывающего в приоткрытую дверь.
– Пора вставать, скоро завтрак, – радостно сообщил тот и, прихлопнув дверь, побежал дальше по коридору.
Утром Картри выглядел получше, чем вчера, но все равно похож был на лопнувший пузырь, из которого медленно вытекает воздух. На все попытки Чейта разговорить его лореанец реагировал нервно, даже как будто с раздражением. На все вопросы отвечал коротко, односложно. Чейт начал даже подумывать о том, не затронул ли он по незнанию во вчерашней беседе с Картри какую-нибудь слишком уж деликатную тему. Если труд заменяет лореанцам секс, тогда вполне возможно, что на Лореане не принято разговаривать о работе с незнакомыми людьми. Быть может, сегодня Картри было стыдно за свою вчерашнюю откровенность?
Быстро покончив с едой, Картри вскочил на ноги и принялся нервно ходить по комнате из угла в угол, что-то неразборчивое щелкая себе под нос. То и дело он бросал взгляд на дверь с таким видом, будто ждал прихода гостя, видеть которого не имел ни малейшего желания, и в то же время боялся пропустить визит, понимая, что встреча неизбежна и лучше уж поскорее с этим покончить.
Наконец за дверью раздался приглушенный шум и шелест шагов.
В комнату – Чейт даже мысленно не мог назвать помещение, в котором находился, камерой – вошел вчерашний разговорчивый надзиратель.
Картри приглашения не требовалось – он пулей вылетел в коридор.
– Эй, погоди! – метнулся следом за ним Чейт.
– Ты же не собирался работать, – ехидно заметил надзиратель.
– У меня изменились планы, – на бегу бросил в его сторону Чейт. – Временно.
В коридоре они присоединились к группе заключенных, всего около тридцати персон, охваченных каким-то нездоровым возбуждением. Они суетливо перебирали ногами, но при этом только топтались на месте, почти не продвигаясь вперед, цепляли друг друга локтями, хватали за руки, толкались, бестолково вертели головами из стороны в сторону. При этом все без остановки, не слушая соседей и нисколько не смущаясь, что их тоже никто не слушает, что-то щелкали, то есть говорили.
Чейт быстро потерял из виду своего соседа и, дабы избежать нештатных и просто непонятных ему ситуаций, старался держаться поближе к надзирателям.
Так, бесконечно гомоня и перетасовываясь, группа, или, правильнее будет сказать, толпа, заключенных потихоньку добралась до лестницы, спустилась по ней на первый этаж и ввалилась в большой, ярко освещенный зал с высоким потолком.
Тремя длинными рядами вдоль зала были расставлены одинаковые столы – ровные, строго горизонтальные плоскости на четырех тонких металлических ножках. Никаких художественных излишеств, все строго функционально. На каждом столе было расставлено по пять полупрозрачных лотков – четыре прямоугольных и один, самый большой, круглый.
Пространство над головами занимала сложная разветвленная конструкция из прозрачных пластиковых труб большого диаметра, хоботы от которой протягивались к каждому рабочему месту.
Водоворот из лореанцев закрутился в ином направлении. Расталкивая друг друга, они бросились к столам, как будто боялись, что рабочих мест может на всех не хватить.
– Послушайте, офицер, – обратился Чейт к надзирателю, возле которого старался держаться. – Почему бы не упорядочить этот процесс?
– Пробовали, – равнодушно ответил лореанец. – Еще больший бардак получается. Да и Общество защиты прав работников придирается, считая, что таким образом мы себе лишнюю работу придумываем.
Откуда-то сбоку вынырнул возбужденный Картри.
– Пойдем, пойдем скорее! – схватил он Чейта за локоть. – Я занял отличные места.
– С видом на море, надеюсь? – насмешливо осведомился Чейт.
– Нет, с наилучшей подачей сырья, – абсолютно серьезно ответил Картри.
– Это, должно быть, здорово, – тяжко вздохнул Чейт и, подмигнув надзирателю, последовал за своим сокамерником.
Рассаживание по местам не обошлось без нескольких локальных конфликтов, которые были быстро погашены охранниками. Глядя на происходящее, Чейт решил, что охрана в этом заведении только для того и существовала, чтобы не позволять заключенным вгрызаться друг другу в глотки из-за лучших рабочих мест.
Картри, должно быть, пользовался определенным авторитетом среди местных правонарушителей, потому что на столы, которые он занял для себя и Чейта, оставив на них перевернутые стулья, никто не покушался.
– Так в чем все-таки заключается работа? – поинтересовался Чейт, заняв свое место.
– Сортировка по цвету, – коротко и непонятно ответил Картри.
Он уже, подобно другим жаждущим работы заключенным, нетерпеливо ерзал на месте и нервно подергивал усами.
Чейт понял, что в данной ситуации добиться от него более вразумительного ответа вряд ли удастся.
По залу прокатился восторженный гул. Взгляды всех присутствующих, включая и надзирателей, устремились вверх. Чейт тоже поднял голову и увидел, что по прозрачному трубопроводу катится цветистая волна. Из хоботов в подставленные под них большие круглые контейнеры посыпались разноцветные пластиковые диски размером с орден Доблести, который Чейт получил во время шенского конфликта. Лореанцы чуть ли не на лету ловили диски всеми четырьмя руками и быстро раскидывали их по прямоугольным контейнерам, сортируя по цветам.
Чейт, поддавшись поначалу общему порыву трудового энтузиазма, тоже принялся вылавливать диски из приемника и раскладывать их по четырем другим лоткам, но довольно-таки быстро одумался.
«А ну-ка, прекрати немедленно, – мысленно одернул он сам себя. – Не хватало только стать жертвой массового психоза». Чейт хотел было откинуться на спинку стула, но вовремя вспомнил, что в рабочем зале спинок у стульев нет. Тогда он положил одну ногу на колено другой, уперся в нее локтем, а ладонью подпер подбородок. Приняв максимально удобную позу, Чейт погрузился в созерцание производственного безумия, охватившего всех без исключения лореанцев, находившихся в зале. Заключенные сосредоточенно сортировали разноцветные диски, мелькающие у них между пальцев, подобно картам в руках шулеров из игорных домов Гортензии-2. Время от времени кто-нибудь, у кого заканчивалась цветная смесь в приемнике, вскакивал и принимался яростно трясти свисающий над столом хобот, пытаясь выдавить из него порцию побольше. Но бдительные стражи порядка, тоже ни на мгновение не забывающие о своем служебном долге, быстро усаживали не в меру ретивого работника на место.
– С вами все в порядке?
Чейт не сразу сообразил, что вопрос был обращен к нему.
Обернувшись, он увидел стоящего у него за спиной охранника. Один глаз его смотрел на Чейта, два других – на круглый приемник на его столе, из которого диски уже сыпались на пол.
– Прошу прощения.
Чейт быстро собрал рассыпавшиеся диски, потом достал из кармана носовой платок и, скомкав его, заткнул свисающий над контейнером хобот.
– Все в порядке, офицер?
Охранник приподнял конец хобота, заглянул в него сначала одним глазом, затем поочередно двумя другими и, наконец, отказываясь верить всем трем своим глазам, потрогал пальцем самодельную затычку, перекрывшую путь нескончаемому потоку разноцветных дисков.
– Что-нибудь не так? – поинтересовался Чейт.
– Зачем вы это сделали? – удивленно спросил охранник, указывая Чейту на конец хобота с торчащим из него носовым платком. – Зачем?
– Чтобы на пол ничего не сыпалось, – пожав плечами, ответил Чейт.
Охранник нервно задергал усами.
– Все в порядке, офицер, – поднявшись, Чейт ободряюще обнял охранника и заставил сесть на свое место. – Первый раз такое видишь?
Охранник молча кивнул.
– Ничего, я вам еще и не такое покажу, – мило улыбнувшись, пообещал Чейт.
Охранник попытался подняться, но Чейт удержал его:
– Да не торопись ты, приди в себя немного.
Но охранник так жалобно защелкал челюстями, что даже заключенные с соседних столиков оглянулись.
– А, понятно, тебе работать надо, – догадался Чейт и, убрав руки, позволил охраннику встать. – Может быть, в таком случае расскажешь мне про весь производственный процесс?
– Процесс заключается в сортировке дисков по цветам, – ответил охранник, стараясь при этом держаться от Чейта на расстоянии, как будто опасался невзначай подцепить от него какую-нибудь смертельную заразу.
– Это я уже понял, – кивнул Чейт. – Что происходит с рассортированными дисками потом?
– Пойдем покажу, – махнул рукой охранник, предлагая следовать за собой.
Они прошли в соседнее небольшое помещение, в котором находился большой прозрачный барабан.
