цвета крыса. Белая, серая, чёрная, хоть синяя в крапинку. Не от цвета зависит, кто и когда бежит с корабля. Бывает и капитан бежит первый, хотя шерсти на нём нет вовсе.
— Ну, как знаешь, — Угол засопел, — моё дело предупредить, — и, напустив на себя обиженный вид, снова ушел на кухню.
Зимородок усмехнулся, пряча улыбку: флегматичный по натуре Угол обожал устраивать маленькие представления, разыгрывая обиду, безудержную радость или гнев. Искренне, по-детски радуясь, когда ему верили.
А горшочек на столе исходил паром, дразня запахами. Выложенные слоями картошка, морковка, кольца лука, нарезанная кубиками свекла и кусочки баранины, посыпанные перцем и укрытые ломтиками помидоров, запеченные в духовке под крышкой, чтобы не улетучилось ни капли крепкого бульона. О, дядюшка Угол был мастер на такие рецепты. Войд взял ложку и принялся за еду.
— Приятного аппетита, капитан.
Подняв взгляд, Войд обнаружил с другой стороны столика молодого мужчину. Тонкие черные усики, залихватский берет, породистый нос и тонкие губы. Красавчик, знающий себе цену.
— Марино Альба, к вашим услугам. — Гость только обозначил вежливый кивок и выкрикнул в сторону кухни, — Эй там, выпить нам с капитаном!
Пытаясь скрыть раздражение, Зимородок медленно вытер губы салфеткой. Он терпеть не мог, когда его прерывали во время еды.
— Слышал, ты набираешь экипаж. Хочу рассмотреть должность старпома. Что можешь предложить?
— Много работы, путешествие к Туманным островам и всё, что гарантирует кодекс.
Улыбка красавчика казалась неприятной.
— За поход не в сезон стоит предложить больше, капитан. Тем более, за поход под началом капитана без имени. Сомневаюсь, что ты найдёшь много желающих с таким подходом.
— И? Сколько ты хочешь?
— Тридцать процентов от дохода. Чистого, ради которого ты это затеваешь.
Зимородок усмехнулся и придвинул горшочек с рагу поближе к себе.
— Желаю удачи, Марино, — Войд улыбнулся Эльзе, которая принесла стаканы с чем-то красным, — милая, сделай бутерброд моему другу, он уже уходит.
— Думаешь, очень умный? — красавчик поднялся. Желваки на скулах Марино ходили туда-сюда. — Здесь нет больше старпомов, глупец. Хочешь попробовать в одиночку постоять за штурвалом? Удачи. Захочешь передумать — моя цена будет пятьдесят.
Глядя вслед удаляющемуся наглецу, Войд отсалютовал ему стаканом.
— Жадность губит, дружок, — себе под нос пробурчал Зимородок, — особенно молодых дураков. А старпома можно за месяц сделать даже из крысы.
За окнами разгуливал вечер. Наливал темноту по улицам, размазывал по лицам прохожих тени, пачкал занавески на окнах сочными сумерками. Дядюшка зажег свет в траттории и уселся у окна с бухгалтерской книгой. Последние случайные посетители разбрелись, а Войд сидел и ждал, неспешно листая записную книжку, делая пометки на полях.
Допив очередной стакан, Зимородок обернулся в поисках Угла или Эльзы, но их в зале не было. Только за столиком около входа на кухню сидела полная девица. Еще одна племянница дядюшки?
— Свет очей моих, принеси мне еще морса, будь добра.
Девушка вспыхнула, полные щеки покрылись румянцем.
— Я тут не работаю!
Удивленно Войд повернулся к ней, внимательно рассматривая. Серые длинные волосы собраны в хвост. Тонкий нос и большие глаза на пухленьком личике. Да, совершенно не идеал стройности. Одета по-мужски, короткие сапоги и новые кожаные штаны. Пальцы нервно сжимают дорожную сумку на коленях.
— А что ты тут делаешь, душа моя?
Она не ответила, словно испугавшись, отвернулась. Войд, наполовину в шутку, наполовину всерьез бросил:
— Ищешь работу корабельщиком?
Девица залилась краской. Дернулась, порываясь сбежать и, как птица в силке, замерла, встретившись взглядом с Зимородком.
Войд стер улыбку с лица, серьезно кивнул, и приглашающим жестом указал ей на стул рядом с собой.
Заметки на полях — Стелла Айква
Она была дочерью кондитера Юлия Айквы. Того самого поставщика Подгорных владык. Самая младшая, самая любимая, она с раннего детства проводила много времени на кухне отца. В пять сама могла испечь себе пирожные. В десять придумала рецепт нового торта, ставшего победителем на конкурсе в Бойленборке. В шестнадцать её обручили с сыном ювелира, жившего по соседству. Брак обещал быть счастливым, родители в тайне делали знаки от сглаза. Но, видимо, недостаточно усердно — через год, за пару месяцев до свадьбы, Стелла впервые в жизни увидела корабль. Заблудившийся торговый барк прошел над их домом, разбив её жизнь вдребезги. Стелла начала бредить небом.
Она перечитала о кораблях и путешествиях все книги, какие только смогла найти. Стены её комнаты скрылись под всевозможными картами. Она мечтала о полетах, забросив любимую кухню и жениха. Облака, паруса и ветер поселились в её снах.
Высокая Корабельная школа ответила ей отказом. Дом Дирижаблей вернул её документы с пометкой «только для цвергов». Мастер Большого Гнезда многословно извинялся и прислал в качестве утешения модель кораблика в бутылке. Горе Стеллы могло разжалобить небо. Но оно было слишком далеко и не слышало. Жених разорвал помолвку, но девушка даже не заметила этого.
Не в силах видеть страдания дочери, Юлий приказал ей собираться. В тайне от жены, он отвез дочь в Кьюстрок. Договорился с дядюшкой Уголом и снял ей комнату. «Сезон», — сказал он Стелле, — «попробуй наняться на любой корабль. Не получится — возвращайся, и мы попробуем послать документы в Высокую школу еще раз. Или придумаем что-то еще.» Он был хороший отец, и сделал всё, что смог.
Сезон закончился, не дав ей ни единого шанса. Она собралась, купила билет на дилижанс, чтобы ехать домой. Но за час до его отправления, когда девушка зашла попрощаться с дядюшкой Уголом, Войд Зимородок стер улыбку с лица, серьезно кивнул, и приглашающим жестом указал ей на стул рядом с собой.
Глава 4
Ложечки
Ночью Стелла почти не спала. Изредка проваливаясь в дрему, она ворочалась, смотрела в темноту и не могла понять, счастлива она или напугана до дрожи. Ответа не было. Внезапное приглашение стать старпомом ошарашило… «На твой выбор», — сказал Войд Зимородок, — «или оплата согласно кодексу, или я научу тебя всему, что необходимо, и дам рекомендации для Высокой Корабельной школы.» Она выбрала второе, а теперь боялась своего выбора.
Ровно в шесть её пришла будить Эльза. Все эти месяцы, пока Стелла жила в мансарде над тратторией дядюшки Угола, она как старшая сестра опекала девушку. Теперь пришла пора расставаться. Рыжая заместительница дядюшки напоила будущего старпома кофе с булочками и крепко обняла на прощанье.
— Не бойся, Войд хороший человек. Немного странный, но чего ещё ждать от свободного капитана?
За дверью клубился туман. Ватные пряди тянулись над площадью, скрадывая рыжую брусчатку, дома и причальную башню. Набрав побольше воздуха, Стелла шагнула вперёд, как будто бросилась с обрыва в воду. Сырые от тумана камни мостовой глухо отозвались под каблуками. Звуки шагов тонули в сыром мареве над пустой площадью.
Часы над дверью причальной башни показывали семь часов утра. Зябко обхватив плечи руками, Стелла отошла в сторону. Можно было вернуться и почти час пить кофе с Эльзой. Но сил просто сидеть и ждать не было. Внутри словно сидела на взводе крылатая пружина, заставляя лететь сюда, чтобы быстрее попасть на корабль. От страха и одновременно сладкого ожидания чуда ныло под ложечкой.
Она прошла мимо двери раз, другой. Обошла вокруг башни, стараясь держаться спокойно, но чуть не сорвавшись в конце на бег — ей вдруг почудилось, что она пропустит, когда придёт Войд. Стелла подняла взгляд — часы показывали только десять минут восьмого. Поддавшись порыву, она резко обернулась.
Сквозь редеющий туман, бесшумно, как охотящийся кот, шёл Зимородок. Поля шляпы были подвёрнуты, превратив её в треуголку. Шею обматывал белый шарф, завязанный мягким узлом. На поясе болтался, хлопая по бедру, широкий нож в деревянных ножнах.
— Доброе утро, старпом, — Войд был официален и хмур, — хорошо, что ты здесь. Пойдём, оформим документы.
Дверь в башню открылась бесшумно. В большой комнате, перегороженной поперёк высокой стойкой, дремал цверг. Стелла решила, что он именно дремлет — спать на сдвинутых узких стульях было невозможно. Войд деликатно пошатал спинку крайнего стула и отвернулся, пока заспанный
