— Боже, что мне с тобой делать? — Я подавила зевок и поняла, что таблетка начала клонить меня в сон. Я знала, что не смогу долго продолжать этот разговор. Внезапно у меня в голове промелькнула мысль, что, скорее всего, он намеренно воспользовался моим полусонным состоянием. Итан не даром был так хорош в покере.
— Ты устала и, откровенно говоря, я тоже.
Я снова зевнула и согласилась с ним.
— Я… я все еще не знаю, как реагировать на твое предложение, — сказала я, глядя ему прямо в глаза, которые были всего в нескольких дюймах от моих.
Он прижал меня к своему телу, готовясь ко сну, и уткнулся лицом в мою шею.
— Сейчас ты поспишь, затем все как следует обдумаешь… доверишься мне… и официально ко мне переедешь.
— Вот так просто? – спросила я.
— Да, именно так. — Его губы касались моего затылка. — Это даже не обсуждается. — Я чувствовала, как его щетина задевала мою кожу, когда он прижимался ко мне вплотную. — Я люблю тебя. Теперь спи.
Сильные руки Итана, обнимавшие меня, дарили удивительные ощущения, хоть мне и казалось, что он выжил из своего одурманенного любовью ума. Но осознание того, что ради моей защиты он готов пойти на такие радикальные меры, что он так сильно меня любил, вызвало у меня улыбку и чертовски сказочные чувства, если цитировать слова моего воинственного возлюбленного.
Я уснула, окруженная безопасностью его рук.
Глава 2
Выходя на патрулирование, мы становились свидетелями всех видов ужасающего дерьма. Демократия — то, что большинство людей в действительности просто не ценят. Я убежден, демократия полезна для многих стран мира, но по— прежнему остается пищей для размышлений всех тех, кто даже не знает, насколько хорошо при ней жить. Единственное, что меня по— настоящему беспокоило, это колоссальная растрата потенциала. Запуганные и угнетенные люди имели не так много возможностей, кроме как следовать тем путем, на который им указывали диктаторы третьего мира.
Мы видели ее попрошайничающей на улицах Кабула, но без мальчика. Военнослужащим запрещалось контактировать с афганскими женщинами. Это было слишком опасно, и не только для роты солдат, но и потому что возбужденные мужчины самые предсказуемые, глупые существа на планете. Они пойдут искать киску и обязательно нарвутся на неприятности. Не оставалось сомнений в том, что женщина была проституткой. Хотя бордели в Кабуле встречались не так часто, мой труп никогда бы не обнаружили ни в одном из них. Но некоторые парни шли на риск, дебилы вроде них думали своими членами. Я обходился порнушкой и временами надрачивал своего «дружка», когда удавалось сделать это украдкой. Я не был обделен женским вниманием и имел достаточно предложений от служивших в армии женщин. Осмотрительность на базе являлась ключевым фактором как для женского, так и для мужского пола. У женщин-служащих в отдельных подразделениях была причина проявлять осторожность, ведь мужчины значительно превосходили их по численности.
Женщину звали Лейя, и она умерла жестокой смертью. Талибы казнили ее на городской площади за ее грехи. Грехом считалась работа, благодаря которой она могла прокормить своего ребенка. Наше внимание к произошедшему привлек ревущий мальчик. Ему было около трех лет, и он сидел посреди улицы в крови своей матери. Позже я задумывался над тем, что, если бы кто-нибудь в городе забрал его, или если бы они оставили его умирать там с оскверненным телом его матери. В конце концов, неизвестно, как бы все сложилось.
Я сходил с ума от мысли оставить его там, до тех пор пока вероятность нарваться на бомбу смертника была исключена. Это заняло уйму времени. Никто, кроме меня, не собирался забирать ребенка с трупа матери. Я подбежал к нему и подхватил на руки. Он не хотел ее оставлять и вцепился в ее паранджу, стянув ее с лица матери, когда я его поднял. Ее горло было перерезано от уха до уха, голова была практически отсоединена от тела. Я искренне надеялся, что малыш слишком мал и не запомнит свою мать такой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Меня почти сразу же охватило ужасное чувство. Ледяной страх сковал мое тело, пока я бежал с ним оттуда. А потом его плач оборвался. Около моего уха раздался свист рассекаемого воздуха, а затем… кровь. Так много крови для такого крошечного тела. Мгновение спустя весь ад вырвался на свободу…
— Малыш, тебе снится сон, — раздался нежный голос в моем ухе.
Я повернулся на голос, изо всех сил стараясь его отыскать. Звук успокаивал, как ничто другое. Я хотел этот голос.
Затем я снова его услышал:
— Итан, малыш, тебе снится сон.
Я открыл глаза, судорожно хватая ртом воздух, пока не увидел ее и не понял смысл ее слов.
— Я говорил во сне?
— Да, ты что-то бормотал и метался. — Она протянула руку и, положив ее мне на затылок, посмотрела прямо в глаза. — Я разбудила тебя, потому что не хочу, чтобы тебе снились кошмары.
— Черт, прости меня. Я тебя разбудил? — Я все еще чувствовал себя дезориентированным, но быстро пришел в себя.
— Все в порядке. Мне нужно было разбудить тебя, пока не стало… хуже. — Она показалась мне опечаленной, и я догадался, что она, как и в прошлый раз, попытается расспросить меня об этом сне.
— Прости, — повторил я, стыдясь за то, что это дерьмо снова повторилось, и за то, что потревожил ее.
— Ты не должен извиняться за то, что тебе снилось, — сказала она решительно. — Но я буду рада, если ты расскажешь мне, о чем был твой сон.
— Ох, детка.
Я притянул ее к себе поближе и провел рукой по ее голове и волосам. Я прижался губами к ее лбу и глубоко вздохнул. Ее аромат безмерно мне помогал, как и ощущение ее груди рядом с моим гулко стучащим сердцем, пока я прижимал ее к себе. Она была реальной, прямо здесь, прямо сейчас. В безопасности.
Я был возбужден. Горячий и каменный стояк касался ее нежной кожи.
— Я все еще сожалею, что разбудил тебя, — произнес я, когда мои губы нашли ее. Я проник своим языком в ее рот, проталкивая его глубже и настойчивее, стремясь к большему. Сейчас ничто не могло мне помочь, кроме Брианны. Она была единственным лекарством.
Мне было жаль, но я и до этого вел себя с нею так. Просыпался и нуждался в сексе, чтобы избавиться от повышенного чувства тревоги, которое преследовало меня сегодня во сне.
— Все хорошо, — хрипло произнесла она у моих губ.
Ее ответ придал мне смелости. Многое из того, что она делала, сводило меня с ума. Мне нравилось доминировать, но больше всего меня возбуждало, когда Брианна заверяла, что она готова и хочет меня так же, как и я ее. Интуитивно я знал, что она хотела меня. Это было еще одной формой общения между нами. Мне бы хотелось, чтобы все аспекты наших отношений были такими же легкими. По части секса мы сошлись быстро, с первого раза. Да, секс у нас всегда был пылким и неистовым.
Я подмял ее под себя и широко развел ее ноги своими коленями, раскрыв ее и склонив свою голову. Я скинул одеяло и прошелся взглядом по ее великолепному, отзывчивому телу, в которое я собирался погрузиться с минуты на минуту. Слава тебе, Господи.
♥
— Хорошо, потому что мне нужно трахнуть тебя, пока ты не кончишь, произнеся мое имя, — сказал он в типичной для него манере. — Затем я вытащу свой член из твоего божественного влагалища и отымею им твой красивый ротик. Я буду наблюдать за тем, как твои милые губки сомкнуться вокруг него и высосут меня досуха. — Его глаза пылали, а его скульптурно очерченная грудь вздымалась от учащенного дыхания, пока он занимал удобное положение. — Да, детка, я собираюсь сделать все это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Итан и его пошлый рот. Это было полным безумием, но его непристойные разговоры что-то делали со мной.
Напряженно ожидая его дальнейших действий, я застонала, когда он ворвался в меня резко и глубоко, заполнив до предела и соединив нас так основательно, что у меня в голове промелькнула мысль о том, что он сказал мне в начале ночи. Мы поженимся. Но в замешательство приводило не само предложение, а констатация факта, перед которой меня мог поставить только Итан, как он поступал не единожды с тех самых пор, как мы встретились.
