По периметру это «строительство» было обнесено старым, во многих местах уже дырявым забором из двухметровых бетонных плит. И было в этом периметре всего два «официальных» въезда — с заброшенными деревянными будочками для охраны, и настежь распахнутыми, проржавевшими до дыр и вросшими в землю, воротами…
В общем…
«Палермо»…
Кто и когда, а главное, почему дал этому месту такое название — теперь уже было неизвестно, но… Подвалы этой «стройки» пользовались широкой популярностью у местных бомжей, и торчков-наркоманов… Может быть именно поэтому «Палермо»… Кто уж теперь это знает…
Угрюмое, неприветливое, страшное место даже днем, а уж ночью!..
И что только это «Палермо» не видело!..
И ограбления, и изнасилования, и даже несколько убийств!..
А с некоторого времени «Палермо» стало излюбленным местом для воровских «стрелок» и выяснения отношений между московскими бандитскими группировками, и частенько со стрельбой и поножовщиной…
Местные менты старались, как могли… Периодически устраивали здесь ночные облавы, иногда даже засады…
В общем… Худо-бедно, но к середине 98-го года, «Палермо» перестало быть рассадником преступности — вычистили менты отсюда человеческий мусор… И даже бомжи теперь не торопились уснуть в его подвалах, опасаясь попасть под горячую руку и загреметь в кутузку…
Но в этот день…
Практически вся московская и подмосковная милиция, до утра 3-го августа была задействована на поддержании порядка в общественных парках — сегодня гуляли парни в тельняшках и голубых беретах на головах! День ВДВ… День Войск Дяди Васи… …1.30 пополуночи… …В строго назначенное время, не минутой раньше или позже, четко соблюдая воровскую этику, на территорию «Палермо», с разных ворот вкатились около двух десятков разномастных иномарок…
Отличались они только тем, что одни, въехавшие в одни ворота, были чистенькие, поблескивали лакированными бортами в свете фар, и имели московские номера, а другие были по самые стекла забрызганы грязью, словно проделали многотысячный путь под дождем, а это именно так и было, и номера на них были города Екатеринбург… …В одном шикарном «Шестисотом мерине» с московскими номерами, произошел короткий разговор:
— Ну, что, Кабан? Все будет тихо? — Проговорил солидный, холеный мужчина лет пятидесяти, в дорогом костюме. — Ментовские не налетят?
— Гарантирую, Ворон! — Ответил довольно молодой «бригадир». — Сегодня у мусарни другие заботы — чтобы десантники город не разнесли…
— Смотри!.. Мы, на нашей территории, отвечаем за безопасность Дяди Вани перед всем московским «обществом»… Так что… Проколов не должно быть никаких!
— Гарантирую, Ворон! — Ответил «бригадир». — Все будет ништяк!
— Тогда иди, Сергей… Организуй пацанов… Пора дело делать!..
Кабан выскочил из «Мерседеса» и сделал несколько жестов…
Видимо точно такой же разговор происходил и в шикарной представительской «Тойоте» с уральскими номерами, что стояла напротив, в пятидесяти метрах, потому что из нее тоже выскочил человек, и тоже сделал несколько похожих жестов рукой…
В свете двух десятков автомобильных фар начало развиваться действо…
Это было похоже на голливудский боевик про мафию…
Разница была лишь в том, что здесь был не фильм, а живые люди… …Словно по команде распахнулись двери двух десятков иномарок, и из них, держа наготове, кто автоматы, кто пистолеты, а кто и мощные «помповики» с пистолетными рукоятками, стали выходить… Честно сказать, в этом неверном свете, эти, и без того не самые благообразные, а теперь попросту перекошенные напряжением, лица, трудно было назвать человеческими…
Озлобленные улыбки-оскалы, тяжелые взгляды друг на друга исподлобья, напряженные пальцы на спусковых крючках оружия… И все, как на подбор, крепкие, с «квадратными» фигурами, и короткими стриженными ежиками волос на головах…
Эти «зомби» были похожи на две стаи волков, которые вот-вот начнут делить между собой одну добычу… …Наконец, через минуту, когда все бойцы заняли, на всякий случай, удобные позиции для стрельбы, от «стай» отделились два человека, и пошли друг другу навстречу…
— Здорово, бродяга! — Проговорил один из них, деланно улыбаясь. — Я — Кабан!
— И тебе не хворать!.. — Ответил второй. — Я — Пика!
Они стояли в двух метрах друг от друга, и было видно, что готовы в любую секунду начать рвать своего противника зубами, подай тот малейший повод…
— Что-то многовато вас, Пика! Договаривались не больше двадцати морд с каждой стороны на этой «стрелке»…
— Да и вас тоже не двадцать рыл, Кабан! — Оскалился собеседник, и оглянулся на своих «быков». — А братва эта… Так… На всякой случай… Сам знаешь что привезли… Так что считай, что это охрана груза…
Кабан еще раз оценивающе окинул взглядом стоявших с оружием наизготовку уральцев, и проговорил:
— Проблем не будет, братэла? За этой «стрелкой» все московское «общество» следит!..
— Не ссы в карман, бродяга! Наше дело привезти и передать! Дальше — твоя игра!..
— Ну что, Пика? Если все тип-топ, тогда вызываем наших паханов? Пусть свои дела решают!
— Давай! Раньше сядешь — раньше выйдешь!.. — Согласился бандит. — А то с дороги жрать охота!..
Словно по команде они обернулись, и подали знаки своим боссам, сидевшим до этого времени каждый в своем автомобиле, и повернули головы обратно, подозрительно всматриваясь в противника, в любую секунду ожидая подвоха с его стороны…
Воровские боссы подошли в сопровождении еще одного бойца…
— Здравствуй Дядя Ваня! — Проговорил Ворон. — Здравствуй дорогой! Давно не виделись!
Он протянул ладонь для рукопожатия довольно пожилому, лет около семидесяти, человеку в шикарном костюме, никак не гармонировавшему с худым обветренным морщинистым лицом и тонкими, сухими кистями рук, которые сплошь были разукрашены воровскими наколками…
— Да уж, давненько! — Ответил Дядя Ваня сиплым голосом толи заядлого курильщика, толи туберкулезника. — С Читинской пересылки!.. Двенадцать лет прошло! Ты, Ворон, с того времени уже и «законником» стал…
— Тебе за рекомендацию спасибо, Дядя Ваня…
Пожилой вор посмотрел по сторонам:
— Не много бойцов с собой взял, Ворон? Или чего опасаешься?
— Береженого — Бог бережет, как говорится, а не береженого — конвой стережет!.. — Ответил Ворон, и посмотрел на Кабана. — Скажи братве, чтобы пушки попрятали — мы сюда не воевать приехали, а дела делать!
Кабан кивнул, поднял руку, и подал какой-то знак…
— Ну, вот и ладно… — Проговорил Дядя Ваня, и взглянул на своего «бригадира».
Большего не понадобилось — Пика «просигналил» своим бойцами, и оружие исчезло…
— Ну, что, Ворон? Ты сам сказал, что надо дело делать…
Московский пахан кивнул, и тут же его тон стал деловым и очень серьезным:
— Товар с вами, Дядя Ваня?
Уральский вор обернулся к своему второму спутнику, и протянул руку. И в ту же секунду в ней оказался небольшой кожаный дипломат:
— «Стекляшки» все один к одному, Ворон… 720 карат из уральского общака, как и обещал… На хорошее дело… Так и передай тому, кому они предназначены… И пусть своих «обязанностей» перед нами не забывает… — Старый уральский вор протянул дипломат. — Проверять будешь?
Московский вор деланно поморщился:
— Обидеть недоверием такого авторитетного вора как вы, Дядя Ваня?!! Да пусть мне лучше руку отрежут!..
Уральский вор прищурился, посмотрел оценивающе на своего «сотоварища», и в его голосе прорезался металл:
— Все, Ворон! Я товар передал, ты его принял!.. Пора разбегаться!
Московский пахан только посуровел немного взглядом, и кивнул головой:
— Разбегаемся, Дядя Ваня!..
Воры, не торопясь, пошли к своим машинам, а на пятачке опять остались стоять лицом к лицу Кабан и Пика, дожидаться пока их «авторитеты» будут в безопасности…
— Ну, че, братэла? — Оскалился уральский «бригадир». — Все будет тихо? Отвалим по-мирному, по-тихому?
— Пахан товар принял, дело сделано… — Ответил Кабан смело взглянув в глаза уральского «бригадира». — И мне здесь мясня не нужна…
— Ну, тогда… Бывай здоров, бродяга!..
Они одновременно повернулись друг к другу спинами и успели сделать не больше десяти шагов, каждый в свою сторону, когда…
— Б-бах! — Разорвал тишину одиночный выстрел… …Кабан резко присел, и в полуприсяде обернулся на 180 градусов, вставая на одно колено. В его руке уже поблескивал вороненой сталью мощный армейский АПС…
Обернулся и увидел, как светлом костюме уральского вора Дядя Вани, на его левой лопатке, расцвел большой алый цветок, и он, как в замедленной съемке, стал падать на землю лицом вперед…
— Падла! — Дико проорал Пика. — Мочи сук, братва!
