Он действительно пылал горячим румянцем. У подъезда в телефонной будке набрал номер, приоткрыл дверь и, глядя безумно на бывшую жену свою, крикнул в трубку: «Семена Иваныча! Семен Иваныч! Извините, это ваш подопечный поневоле, аспирант Самохвалов. Что? Кто вам говорил обо мне? Ах, секретарь. А вот я уже у ваших, так сказать, ног. Да, в подъезде. И не один! А сейчас поймете! Извините, какой этаж? Квартира у меня записана, мы идем».
Катя неотрывно глядела на трубку, но имя Семена Ивановича, которое произнеслось что-то уж слишком значительно, совсем ничего ей не объяснило.
А Дениса несло. Он бормотал какие-то несуразные намеки, забегал вперед, кланялся, пропуская Катю в дверь, сверхгалантно вел ее на третий этаж, касаясь двумя пальцами ее локтя, извинялся, торопился, шумно дышал и величал ее по имени-отчеству.
Словом, не хватило каких-то пустяков плюс пистолета, чтобы тут же прикончить неповинную виновницу своей лихорадки.
Дверь открыта, они вошли. Профессор пригласил их в гостиную. Профессорова дочка кивнула и переложила нотную страницу. Профессорова внучка зевнула и ударила по клавишам пианино под маминой рукой. Профессорова гостья выражала на лице удивленное ожидание; мол, хорошо, будь по-твоему, я пришла, а где же развязка этой свистопляски? Сам профессор тоже чего-то ждал, бодрый старикан с небольшим тиком в правом углу рта, вероятно бывший фронтовик. Странное замешательство и пауза были тем страннее, что герой представления – Денис Самохвалов – тоже чего-то, видимо, ждал. Он глядел на Катю, на старика, на Катю, на старика, на Катю, на старика, на старика, на старика…
– Вы будете Денис Агеевич? – обратился к аспиранту хозяин дома. Аспирант кивнул. – Денис Агеевич, а это с вами…
– Екатерина Агеевна, родная сестра, – ляпнул аспирант. – Она просто познакомиться хотела. Вот, Катя, это мой новый научный руководитель.
– Липеков Семен Иванович.
– Тумановская Екатерина Сергеевна.
– Простите, значит, вы – Денис Сергеевич?
– Ага, наверное. – Румянец со щек Дениса медленно сходил; однако чепуху говорить он пока не бросал.
Он глядел на профессора с чувством неподдельной любви, а когда рот старика кривился в болезненном тике, он вдруг сочувственно тикнул в ответ – своим молодым ртом Дениса Психопатовича. Неожиданно для себя потакал, неожиданно для Кати порывисто поцеловал ей руку. Неожиданно для дочери Семена Ивановича потрепал ловко кудри внучки-музыкантши, неожиданно для себя заговорил:
– Семен Иванович, ради бога, не сочтите за наглость, я ничего особенного, я просто так.
– И я ничего особенного, – улыбнулся профессор.
– Не надо перебивать, – строго закрыл глаза аспирант. – Еще раз простите меня, но вы небось подумали, Семен Иваныч, что это за тип такой пошел нахальный в нашей отечественной микроэлектронике? А я вам на это отвечу – и никакого типа, ларчик просто открывается. Позвольте, как отцу родному, честное слово, я не подхалим, вы мне удивительно симпатичны, даже думаю, после успешной защиты я вас с охотою буду просто звать дядя Сеня. Вы давно из Липецка?
– Да с месяц тому как перебрались, – рассеянно указал Липеков на окружающую его среду.
– Только не надо перебивать младших, – вежливо напомнил Денис и вдруг просиял на Катю: – Катюша, тебе понравился Семен Иваныч?
Катя кусала губы и молча глядела на пианино.
– А мне, Катя, Семен Иваныч чрезвычайно понравился. Вы золотой мужик, Семен Иваныч. И квартира у вас – чудо, а не квартира, а главное – хотите скажу главное?
И профессор не отвечал, и Катя молчала.
– А главное – очень мне нравится город Липецк! – бухнул Денис и потряс руку старичка. Только тут что-то щелкнуло в памяти Катерины, она наморщила свой лоб. Однако не помогло. Завтра ей все объяснит ее будущий муж.
Катя молчала до позднего вечера, хотя они провели его вдвоем. Но это не так важно. Важно то, что у них вскоре родился Андрей Денисович, 52 см и 3,5 кг весу. Нормальный ребенок.
