Кирилл взглянул на отца. С недавних пор стало заметно, что подобные похвалы отца его странным образом задевают.
— Что за тенденция? — Он повернулся к Ирине. Накануне этого Нового года она опять отказалась оформить их отношения официально. — Ну и что такого необыкновенного?
Ирина вздрогнула.
— Своим появлением здесь, у нас, в Вятке, она подтверждает, что начинается новый период в отношениях столицы и провинции. На первое место выступает дело. Человек устремляется туда, где можно сделать его быстрее, дешевле, с наименьшими затратами.
Ирина кивнула. Она чувствовала особенное тепло от Александра Ивановича. Не мужское, не отцовское. А какое-то уважительно-человеческое. Как будто он ценит в ней то, чего не замечает — или делает вид, что не замечает, — Кирилл. Но… пользуется.
— Я заметил, у провинциалов больше нет безудержного стремления переселиться в Москву, — продолжал Александр Иванович. — Совершенно ясно, что деньги дешевле делать здесь. — Длинным указательным пальцем он потыкал воздух. — Те, кто правильно понимает ситуацию, уезжают в города вроде нашего. Здесь нет толпы. Ты, Ирина, защитишь диссертацию без всяких проблем.
Она кивнула.
— А вы заметили, как мало стали продавать квартир в нашем городе, надеясь купить угол в Москве? — Он усмехнулся. — Время, смущающее самонадеянных провинциалов, ушло.
Одна моя коллега продала квартиру из трех комнат в центре, а теперь кусает локти в комнатушке на подступах к Москве. Она потеряла не площадь, она потеряла свою среду… Что такое одна ночь езды на поезде до Москвы? Ляжешь в чистую постель, закроешь глаза в Вятке, а откроешь в Москве. — Он засмеялся.
Кирилл молчал. Не только потому, что внимательно слушал отца. У него были на то иные причины. Он ожидал, когда наконец отец скажет то, о чем они говорили в последние дни много раз.
— Но если мы кое-что понимаем лучше других, значит — должны действовать. — Теперь он посмотрел на Кирилла. — Я думаю, наш опыт в Москве, столь удачный благодаря Ирине, следует перенести на местную почву.
— Ты говорил с…
Отец поднял руку, словно запрещая ему называть имя. Ирина заметила этот жест, но не приняла запрет на свой счет. Она уже привыкла к тому, что Кириллов отец любит таинственность и недоговоренность.
— Мы должны найти новые варианты, повторить успех… Так выпьем за это!
Никто не отказался. Почему не выпить за то, чего хочет каждый?
— Накануне Нового года нас посетила большая удача, — сказал Александр Иванович. — Дай Бог — не в последний раз! Будущие поколения Вахрушевых должны жить при полном семейном коммунизме!
Все выпили. Бокалы опустели и стали прозрачными.
— Я как специалист по идеологии с дореволюционным стажем, — продолжал Вахрушев, — понимаю, что соединяет возвышенное и земное.
Пауза не затянулась. Быстро, будто опасаясь, что кто-то опередит, Кирилл бросил:
— Я тоже знаю. Деньги. — Голос прозвучал хрипло, хотя шампанское не было слишком холодным.
Все трое засмеялись.
Татьяна Михайловна подала голос из кухни:
— Сейча-ас… Ждите появления…
Хлопнула входная дверь.
— Жена, ты объявила выход на сцену нашего младшего? Я разочарован. Во-первых, я ждал пирог. А во-вторых, без одного участника каждому досталось бы больше… — шутил Александр Иванович. — А вообще, чему обязаны твоим возвращением, сын мой?
Павлик поднял брови и загадочно крутил головой.
— Хочу узнать, — сказал он, — кто из нас годится в миллионеры.
— Все, — сказал отец. — Ты тоже.
— Не-ет, папа. Все, да не все. Мы только что проверили нашу компанию. Никто не дотянул.
— Ты тоже нет? — Отец изумился. — Что за тест?
— Шурик, — подала голос мать. — Я ослышалась или тебя вдруг заинтересовало тесто? Песочное, какое еще…
— Да нет, мам, мы говорим про тест, а не про тесто.
— Понимаю, все мы думаем, что наше дело самое главное и занимает всех вокруг, — говорила она, внося пирог на большом зеленом блюде. — Вот. Тест, стало быть? Что за тест?
— Мы узнаем, кто потянет на миллионера в нашей компании. — Павлик суетливо листал журнал.
— Ну что ж, пока стынет пирог, — начнем, пожалуй, — объявил Александр Иванович. — Бумагу, Татьяна. На всех, — скомандовал глава семьи.
— Итак, ответы А, Б, В. Очки — после. Вопрос первый, — читал Павлик. — Как легче всего делать деньги? Работать с утра до ночи, рассчитывать на наследство, взбираться по ступенькам карьерной лестницы? Вопрос второй… Третий…
— Какие глупые вопросы, — бормотал Кирилл.
— Но это же игра, — отозвалась Ирина.
— Самое новогоднее развлечение в ожидании прикосновения к клубничному… ах… пирогу, — сказал Александр Иванович.
— Считаем очки, — объявил Павлик.
— Что вышло? Зачти, — потребовал от Павлика отец.
— У тебя, пап, — почти… Где-то ты прокололся. Еще бы одно очко…
— Ну, что ж, читай как есть, — нарочито печально вздохнул отец.
— Для тебя богатство — результат труда. Спекуляции на финансовом рынке — не твое. Твое главное дело — карьера и высокий пост. Всегда будешь при деньгах.
— И на том спасибо, — рассмеялся Александр Иванович.
— Ирина. Ух ты… Ирина-а! Вот кто у нас реальный миллионщик. Вы поглядите! — Павлик тыкал пальцем в журнал.
— Если вы еще не стали миллионером — это случайность, — бормотал он. — Станете. У вас коммерческий склад ума, и ваше дело — приумножать свое богатство.
— Если оно есть, — фыркнул Кирилл.
Ирина засмеялась.
— Какая неожиданность, — заметила она.
— Поздравляю, — сказал Александр Иванович. — Среди нас есть человек, а значит, всю нашу команду он сделает миллионерской. Так, а что у нас насчет Кирилла?
Павлик пожал плечами:
— Точно то же, что у тебя.
Кирилл улыбнулся:
— Труд, труд и…
— Карьера, Кирюша, кресло начальника. Разве плохо? — смеялся отец.
— Павлик, а что же ты не похвастаешься про себя? — спросила Татьяна Михайловна, занося нож над пирогом.
— Ну…
— Дай журнал, — приказал отец.
Павлик отдал.
— Понимаю, у тебя первый вариант. Чтобы все было по-честному, зачитаем и о тебе.
Павлик махнул рукой.
— Читай сам.
— У вас один способ разбогатеть. Брак, наследство, лотерея. Охо-хо! Сразу даю совет — лотерею отбрось. Та-ак, наследство. Не особо рассчитывай. Ты не один сын в семье. Тогда… женись, Павлик! Только прежде проверь свою очередную Манечку на этот тест!
— Есть ли у нее шанс, да? — Он искоса посмотрел на Кирилла и подмигнул ему. Тот отвернулся.
— Ну вот, всем все ясно, приступаем, — сказала Татьяна Михайловна.
