Да, организовывать аферу в данном случае очень сложно, хотя, если постараться, то можно. Тут дело в товаре. Это тебе не сахар по рублю — пирамиду не построишь. Желающих клюнуть раз–два и обчёлся. Да, и какие тут желающие? Бред.
Хотя было бы замечательно куда‑нибудь на Урал или Алтай махнуть, к Лыковым, чтобы никакой цивилизации, протухших городов! Романтика!
Стоп. Точно. Совсем забыл, — толкинисты — это они такими экскурсиями забавляются. Бегают по лесам, машут Гламуринами, эльфов из себя изображают, вот только орков, слишком много среди них.
Странная все‑таки была агитация, исподтишка, что ли. Нет бы прямо сказать: собираем, мол, кодлу по лесу побегать, грибников попугать, а тут нате, всё взаправду говорит, и доказательства есть. Ладно, решено, загляну на неделе. Хотя бы взгляну, где обитает этот Олег. Кстати, надо будет с ребятами переговорить из клуба. Вдруг они психа под боком проморгали. Заодно сгоняем в Подмосковье, разомнёмся, бастардом[4] помашем, бока кому надо намнём, отдохнём культурно. Ярослав был клубным любителем, то есть в нём не состоял, но вокруг да около обретался и изредка в боях участвовал. Был на хорошем счёту. Железкой махал умело, по ногам не бил, агрессивности излишней не проявлял. В меру выпивал. Компании не чурался…
Так размышляя, он чуть было не пропустил странную тень за кучей лома. Ага! Шевелится! Шум ветра заглушает звуки, подхватывает, и уносит их в сторону. «Разве может железо шевелиться? — спросил сам себя Ярослав, — тут такие рельсы навалены, ураганом не унесёт». Осторожный шаг вперёд, ещё один, и он, как спринтер срывается с места. Бомжара, доходяга, тащит здоровую чугунную чушку, тяжело сгибаясь. Видя, что его обнаружили, неуклюже пытается убежать. Ноги разъезжаются, падает, встаёт, опять бежит. Ярослав быстро нагоняет, сбивает с ног. Бомж ревёт, как загнанный бык.
— Падла, пусти, я ничего не взял!
Ярослав упорно тащит бомжа за шиворот по снегу к теплушке, стараясь не задеть торчащие во все стороны куски арматуры. Светит прожектор и тропку хорошо видно. Втащив внутрь, садит бомжа на стул. Воришка неуклюже пытается высвободиться и встать.
— Сидеть! — орёт на него Ярослав, легонько ткнув кулаком поддых. Мужик сгибается, хрипит, сквозь приступ удушья, стонет:
— Ко–о‑о–зёл!
Ярослав вновь бьёт, но уже сильнее:
— Рот закрой.
Пленник затихает, согнувшись на стуле. Похоже, рабочая смена окончательно испорчена, придётся теперь звонить в отделение.
— Ну, ворюга, что с тобой теперь делать?
Попал. Если сдавать этого типа в милицию, то процесс может затянуться на всю ночь: пока приедут, оформят протокол, вызовут перевозку. Пойман с поличным — это уже статья вырисовывается. За кусок железа посадят, как пить дать, хотя сумма небольшая. Могут чужое навешать, и пойдёт несчастный бомж на зону, хотя неизвестно, где ему лучше. Таких воров, которые тащат, что плохо лежит из домов и садов, шибко люди не любят. И кроме всего прочего, звонить хозяину, заставят. Среди ночи Джамшира подымут, а может, и приехать попросят, добро его ненаглядное, ржавое да гнутое, считать. Недостача может случиться — тогда инициативность вообще боком выйдет. Так что сдавать бомжа совсем не резон, но припугнуть надо.
Снял трубку телефона, набрал номер отделения милиции — не отвечают. Да, фартит бродяге сегодня. Не сидеть на зоне, шконку не топтать.
— Ну, ворюга, не нужен ты ментам. Везёт тебе, — язвительно, будто сожалея замечает Ярослав.
— Отпусти, начальник, я ничего не взял, — стонет мужик.
— А я откуда знаю, может, ты не в первый раз, может, у вас организованная преступная группа, и вообще, у нас вагон металлолома в недостаче, — смеётся Ярослав, широко улыбаясь.
Незадачливый преступник зло глянул на своего тюремщика:
— Свои дела на меня повесить хочешь?
— Не бойся, лишнего не повешу. Отвечай на вопросы чётко и ясно. Фамилия? Имя? Отчество? Адрес? — Ярослав для виду записывал в блокнот.
Пленник не сопротивлялся, сказал, где живёт, как зовут. Оказалось, бомж совсем не бомж, а имеет жену и двоих детей, но пьёт много и нигде подолгу не работает. Таджикское семейное предприятие приметил давно, когда работал в соседней сауне истопником. С той поры и повадился лазать через забор, тащить понемногу и сдавать опять же им, Джамширу и компании. Действовал осторожно, но, в конце концов, вот попался. Постепенно разговорившись, мужик приободрился, понял — в милицию не сдадут, и бить не будут. Тут Ярослав, сам не зная, почему решил предложить кое‑что пленнику:
— А что, Георгий, значит, ты у нас сейчас не работаешь, так?
— Так, — тяжело вздохнул тот.
— Давно?
— Месяц, с последнего запоя, — руки то дрожат, похоже, трубы горят.
— А профессия?
— Крановщик, — руки стали дрожать сильнее — или совсем плохо, или халяву почуял, — я всё могу.
— Работу могу предложить, непыльную.
Собеседник молча отвернулся.
— Выпить есть? — промолвил он, теперь уже глядя в потолок.
Ярослав сходил на улицу в машину. Уже спустя несколько минут на столе стояла запечатанная бутылка водки. Глазки у Геры заблестели, забегали. Во всём облике чувствовалось нетерпение, в потолок уже не смотрел. Только на неё — родную.
— Какая работа? — с деланным безразличием спросил он.
На столе появилась и закуска: хлеб, консервы.
— Работа не пыльная, но без криминала, — уверенно ответил Ярослав, разливая в стаканы, — нужно сопровождать меня в экспедиции. Хавчик, спецодежда, выпивка в меру, фирма обеспечивает.
Собеседник уже начал проявлять нетерпение:
— Что за экспедиция?
— Геологоразведка. Обязанность твоя — делать всё, что скажут: таскать грузы, жечь костры, готовить, ухаживать за лошадьми, — тянуть дальше было некуда, клиент созрел.
— Ну, вздрогнули!
Гера схватил стакан и залпом выпил. Ярослав выпил спокойно, неторопливо, дух захватило — крякнул:
— Хорошо пошла!
Закусывали, молча, рыбными консервами и чёрным хлебом. Глядя на мужика, Ярослав пытался понять, что тот за человек. Лет тридцати пяти, темноволосый, худущий. Одет, как бомж. Небрит, оно и понятно: выпивает. Не опустившийся, имеет семью, детей. Такой помощник будет незаменим. И вообще, было бы неплохо сагитировать ещё несколько человек. Одному опасно — убьют, закопают под сосной, поди, ищи, да искать никто не будет. Толпой, оно легче, против толпы не попрёшь. Неужели слова Олега так глубоко въелись в сознание? Ярослав словил себя на мысли, что уже постепенно начинает готовиться неизвестно к чему. Сперва надо всё проверить. Но с другой стороны, бомжу в любой момент можно сказать, что ничего не вышло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
