― Ах, ― выдохнула тихо, когда он заполнил меня собой.
Колин взялся за мое плечо и снова поднял меня, заставляя выгнуться и прижаться спиной к нему. Он обнял меня одной рукой под грудью, а второй все еще держал за бедро. И начал вколачиваться, как сумасшедший, как оголодавшее животное. С этой стороны я его еще не знала и была удивлена, что такой человек, как он, мог растерять всю свою собранность и потерять контроль. Колин Мастерс сорвался с цепи и превратился в ненасытного мужчину, который отрывался на мне за все время, пока мы не позволяли себе близости. И я принимала его с благодарностью, запоминая каждый толчок, ощущение его горячих губ на затылке, звук шлепающих друг о друга тел, запах секса. Все это откладывалось у меня в подсознании, пока сознание блуждало где-то далеко за пределами этой комнаты. Я растворилась в ощущениях, отдавая всю себя без остатка.
Меня накрыло удовольствие и я, наклонившись укусила руку Колина, которая переместилась выше, и он зарычал мне на ухо. Опрокинул вперед, положил руку мне на голову и вдавил в ковер. Он вдалбливался в мое тело, не щадя и не пытаясь быть нежным. Колин брал, а я отдавала. Он рвал мою душу на куски, а я с радостью преподносила ее ему на блюдечке. Потому что мой, потому что любила вот такого: настоящего, неконтролируемого и хищного.
― О, боже, о, да, ― шептала я, отдаваясь удовольствию.
Даже такая грубость, как то, что он за голову прижал меня к полу, воспринималась мной, как блаженство. Как свидетельство его потребности во мне. Все мое тело напряглось и сотряслось от оргазма, рот открылся в безмолвном крике, а из глаз потекли слезы. То, что между нами происходило, было одновременно слишком, и при этом мне было недостаточно. Я хотела, чтобы наш секс длился вечно, без остановки. Через несколько толчков Колин тихо простонал и придавил меня своим телом. Он тяжело дышал у моего уха, содрогаясь всем телом. Я чувствовала, как по моей спине стекает его пот, как внутри меня дергается его член, а руки при этом крепко прижимают к нему.
― Ты убьешь меня когда-нибудь, Милана Белова, ― прошептал он, нежно поцеловав раковину уха.
― И умру вместе с тобой, ― ответила я шепотом, и всхлипнула.
Он резко приподнялся.
― Что случилось? Слишком грубо для тебя? ― взволнованно спросил он. ― Прости.
― Это было невероятно, Колин, ― ответила я и дала волю слезам.
― Господи, малышка, не пугай меня так. ― Я слышала улыбку в его голосе, когда он вышел из меня, снял и откинул презерватив в сторону. Лег рядом и притянул меня к себе, положив мою голову на свою грудь. Там внутри грохотало сердце, а грудная клетка быстро опускалась и поднималась. Колин крепко обнял меня. ― Я люблю тебя.
― Я тоже тебя… люблю, ― запнувшись, со всхлипом ответила я.
Он негромко рассмеялся и поцеловал меня в макушку. А я молилась, чтобы ночь была долгой-долгой, и я успела насладиться ощущением абсолютного счастья.
Глава 39 без цензуры
― Эй! Это мое, Вики!
Я резко села в кровати, услышав крик Ноа, а за ним спокойный голос Колина:
― Ноа, не кричи, этим делу не поможешь. Вики, верни ему, пожалуйста, его подарок.
― Но я хотела рассмотреть его! ― возмущенно отозвалась Виктория.
― Перестаньте кричать, вы разбудите Лану, ― строго произнес Колин, когда Ноа начал спорить с ней. ― Виктория, это подарок, который Ноа получил от Санты. Он сам его еще не видел. Выдергивать его из рук некрасиво. Дай ему немного времени рассмотреть свой подарок, и он обязательно покажет его тебе. Даже просто для того, чтобы похвастаться.
Потом наступила тишина и какое-то бормотание, но я не могла разобрать слов за закрытой дверью. Потерла лицо ладонями. Я снова проснулась позже всех, и Колин, кажется, успел погасить утренний конфликт. Выбравшись из постели, я привела себя в порядок, надела рождественскую пижаму и пошла вниз. Гостиная напоминала взорвавшийся магазин игрушек. Повсюду была разбросана упаковочная бумага, валялись коробки, а посреди всего этого великолепия сидели дети и рвали очередную упаковку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
― Доброе утро. С Рождеством.
― Лана! С Рождеством! ― крикнули дети с довольными улыбками и снова окунулись в ворох подарков.
Колин встал и подошел ко мне. Обняв, он внимательно посмотрел в мои глаза и, видимо, убедившись в безопасности своего жеста, наклонился и поцеловал меня в губы.
― С Рождеством, милая.
― И тебя.
― Иди пока ищи свои подарки, а я сварю кофе. ― с этими словами Колин поцеловал меня в кончик носа и, развернувшись, пошел на кухню. А я осталась недумевать: кто этот расслабленный, довольный мужчина, который легкой походкой курсирует через всю гостиную, чтобы сварить для меня кофе, пока я буду доставать из вороха бумаги под елкой подарки, которые он для меня приготовил.
― Подарки? Не подарок? ― крикнула я ему в спину. ― Вчера речь шла об одном подарке!
― Подарки, Лана, подарки. Ищи уже, ― со смехом отозвался он.
Я подошла и поцеловала детей в макушки, а потом сгребла бумагу и отложила ее к камину, чтобы позже сжечь. Сама переместилась к елке, где внизу лежали две большие коробки: одна средняя и одна совсем маленькая. Меня пронзило чувство неподдельного восторга, как в детстве, когда в праздники витала особая атмосфера и вдобавок к этому ты получал подарки. Уже давно я не чувствовала того, что испытывала сейчас.
― Начинай с больших, ― услышала я голос за спиной. Потянула за ленточку на самой большой коробке и с улыбкой повернулась к Колину, который уже садился слева от меня с двумя чашками дымящегося кофе. Он отставил мой немного в сторону и сделал глоток, кивнув мне. ― Открывай.
Я развернула коробку, подняла крышку и рассмеялась.
― Еще одни сапоги?
― На этот раз на каблуке, Лана. Ты же любишь.
― Да, но у этого высота пара сантиметров.
― Это ради безопасности. Разворачивай вторую.
Я сложила руки на коробку и мои плечи опустились.
― Я ничего тебе не купила.
― Все, что могла подарить, ты уже подарила мне вчера в гараже.
― То есть, ты все-таки положил глаз на ту лопату, да? ― со смехом спросила я, и Колин рассмеялся вместе со мной.
Я снова застыла, изучая его лицо. Такой настоящий, искренний. Я так редко видела его таким, что каждый раз для меня это было как будто новое открытие. Я открыла вторую коробку и вытянула оттуда коллекционное издание толкового словаря на английском языке.
― О, боже. Спасибо тебе! Это невероятный подарок!
Я повисла на шее у Колина и поцеловала его в щеку.
― Давай дальше.
Во третьей коробке оказались кожаные перчатки в цвет сапог. А потом я развернула самую маленькую и ахнула.
― Колин, это… Боже, потрясающе красиво, ― я гладила кончиками пальцев серьги с сапфирами и восхищенно смотрела на то, как переливаются камни при дневном свете.
― Я рад, что тебе понравилось.
― Я в восторге, спасибо, ― я снова набросилась на него и начала зацеловывать его лицо. Колин едва успел отставить чашку, чтобы не расплескать кофе. Когда наши губы соприкоснулись, я кое-как смогла оторваться от него. Наверное, если бы не смех Вики, я бы повела себя не самым лучшим образом на глазах у детей и, вероятно, забралась бы на колени к Колину. Но мне пришлось оторваться от него.
― Ну что, какие мультфильмы смотрим сегодня? ― спросила я, поворачиваясь к детям. Мою ладонь все еще приятно грела горячая рука Колина.
* * *
Когда дети после очередного мультфильма изъявили желание посмотреть самую рождественскую из всех комедий, я закатила глаза и направилась в кухню, чтобы сделать еще какао. Я только налила молоко в сотейник, как к моей спине прижалось горячее тело, и ухо обдало дыханием.
― Хочу тебя.
И следом за этим жадные мужские ладони принялись кружить по моему животу, поднимаясь выше, сминая грудь, покручивая соски. У меня закатились глаза от удовольствия, и я выгнулась сильнее, упираясь попкой в твердый член, скрытый джинсовой тканью.
