В мае, когда Джин Беннер и Джин Янг пытались предугадать, как отразится банкротство «Крайслера» на их судьбах, внимание властей обратилось на «Дженерал моторс». Консультанты президента решили, что спасти компанию можно лишь одним способом, сделав то, чего так упрямо и упорно избегала сама Джи-эм, — а именно разобрав на части почти всю промышленную империю, построенную компанией за прошедшие сто лет. Но это довело бы когда-то крупнейшую и влиятельнейшую корпорацию планеты до банкротства — как бы ни подмазывали ей шестеренки миллионы долларов государственных дотаций.
Заявление компании о несостоятельности от 1 июня 2009 года начиналось риторическими фигурами речи и ссылками на славную историю «Дженерал моторс». «Более сотни лет, — гласило заявление, — наша компания была основной составляющей производственно-промышленного комплекса США, а также лидером автомобильного рынка… Высококвалифицированные инженеры и конструкторы „Дженерал моторс“ разработали и собрали первый луноход». Кроме того, компания отмечала, что за свою вековую историю произвела 450 миллионов транспортных средств для передвижения по Земле.
Однако новый директор Фриц Хендерсон перешел от риторики к фактам и обрисовал мрачную реальность положения компании. «Дженерал моторс» предстояло продать или остановить производство половины своих марок, закрыть сотни компаний-дилеров, а также уволить тысячи работников помимо тех, кому уже успели указать на дверь. Банкротству «просто нет альтернативы», сказал он в судебном заявлении, «новых продаж или даже появления потенциальных покупателей не предвидится… Других источников финансирования нет. Единственный возможный путь — это ликвидация».
Вообще говоря, альтернатива была бы — если бы «Дженерал моторс» взглянула правде в глаза чуть раньше. Пример был у них прямо перед глазами: «Форд» — единственный американский автостроитель, избежавший банкротства. Ему-то как раз удалось вовремя принять нелегкие и болезненные решения. Компания сменила директора — несмотря на то, что его фамилия была на здании офиса.[8] «Форд» прекратил производство убыточных марок и заложил все свои активы — включая легендарный логотип «синий овал» — в попытке спасти производство без помощи государства.
Все, что сделал «Форд», могла бы — и должна была — сделать и «Дженерал моторс». Но, к сожалению, среди ушедших на пенсию управленцев Джи-эм пассивный совет директоров компании был давно известен как «совет посторонних». А за промедление и запирательство «Дженерал моторс» суждено было расплачиваться акционерам, работникам и дилерам — а также всем американским налогоплательщикам.
И всего этого — как доказал вовремя опомнившийся «Форд» — можно было бы избежать. За годы существования безрассудного профсоюза и нерадивых правлений гордыня и косность расцвели в Детройте буйным цветом. Симптомами были «обратные сокращения», комитеты по доскам объявлений, сегрегация туалетов, взлеты и падения прибылей, а также успех американской рабочей силы под японским руководством. Все, что случилось с автопромышленностью Детройта в 2009 году, было совершенно непредотвратимо и невероятно печально — особенно в свете блестящего старта американского автомобилестроения.
ГЛАВА 2
ДИНАСТИЯ И СУДЬБА
Роман Америки с автомобилем начинался в обветшалом здании из красного кирпича на Вудвард-авеню в Хайленд-Парке, штат Мичиган, — городке, вокруг которого вырос и Детройт. Четырехэтажка, рядом с которой сегодня находится торговый центр «Модель-Т-Плаза» и на заднем дворе которой открыли обувной склад-магазин, была построена почти сто лет назад Генри Фордом. Она до сих пор принадлежит «Форд мотор компани» и служит ей архивом. Темно-зеленая мемориальная табличка, весной и летом почти незаметная среди буйной зелени, свидетельствует о том, что строение знавало и лучшие дни: «На этом заводе Форд установил „пятидолларовый день“ — очень щедрую по меркам того времени заработную плату. На фабрике Н, расположенной к востоку отсюда, он начал массовое конвейерное производство автомобилей». Было это в 1913 году, и производилась тогда «модель Т» (Форд) — машина, изменившая весь мир.
На фоне померкшей славы Хайленд-Парка и плачевного состояния автопромышленности Детройта зимой 2008/09 уже с трудом верилось в то, как богаты и влиятельны были американские автостроители большую часть XX столетия; в то, что они перекроили ландшафты всего континента и структуру всего общества, сделав возможным существование обширных пригородов, федеральных шоссе, ресторанов быстрого питания, громадных торговых центров, а также посещение банков, кинотеатров и даже церквей, не выходя из машины.
Автостроители заложили промышленный фундамент страны, подстегнув развитие таких вспомогательных отраслей, как сталелитейная, нефтяная, стеклодувная, резиновая, рекламная, электроприборная. Именно на этом фундаменте строился американский военный «арсенал демократии». Кроме того, персональная мобильность населения оказала влияние на фильмы, музыку, книги, символы положения в обществе и моральные нормы. «Большинство детей в то время зачиналось в „моделях Т“, — писал Джон Стейнбек в „Консервном ряду“ (1945 год), — да и рождалось в них немало».
В 1923 году, через десять лет после того, как Форд воплотил принцип массового производства в Хайленд-Парке, другой автомобильный магнат, Альфред П. Слоун-младший, изобрел массовый маркетинг. Слоун видел автомобили совсем в другом свете, нежели Форд. Для него они были не только средством передвижения, но и средством достижения. «Дженерал моторс» под руководством Слоуна разработала социальную иерархию марок, начинавшуюся «шевроле» и венчавшуюся «кадиллаком», с несколькими промежуточными ступенями. Каждая марка и модель были призваны обозначать социальный статус владельца машины.
Форд и Слоун стали отцами молодой американской автоиндустрии. Суммарный результат их деятельности можно было бы выразить уравнением:
Массовое производство + массовый маркетинг = массовое потребление = современная Америка.
Эта формула не менее точна, чем, скажем, E = mc2, а для экономики она, пожалуй, даже полезней.
Генри Форд родился спустя меньше месяца после битвы при Геттисберге, 30 июля 1863 года, на ферме, милях в десяти западней Детройта (ныне Дирборн, штат Мичиган). Мальчишкой он всегда предпочитал возню с механизмами обычной работе на ферме и в 16-летнем возрасте отправился в Детройт, искать работы в механическом цехе. В тридцать он стал главным инженером Электрической компании Эдисона в Детройте. Между делом он построил свой первый автомобиль, «квадроцикл», названный так потому, что он представлял собой моторизованную платформу на четырех велосипедных колесах. Форд был так занят разработкой устройства, что не соотнес его габариты с размерами двери мастерской — и для того, чтобы выгнать машину на улицу, ему пришлось разобрать стену. Первые две попытки Форда создать автомобильную компанию при помощи местных инвесторов провалились из-за его крутого нрава.
Детройт тогда был Меккой автомобильных предпринимателей, как Сан-Хосе в наши дни стал Меккой интернет-новаторов. Как и теперь, в те времена большинство изобретений оказывались нежизнеспособны. Однако в 1901 году Генри Форд упрочил свою репутацию, выиграв тысячу долларов в гонке на треке Гросс-Пойнт.[9] Б результате в 1903 году он нашел новых инвесторов и открыл свою третью фирму, «Форд мотор компани», в которой был вице-президентом и главным инженером. Компания выпускала несколько машин ручной сборки в день. Двигатели он заказывал у братьев Додж, Хорэса и Джона, которые получали вместо наличных 10 % акций «Форда». «Я сделаю автомобиль для широких масс, — говорил о своих планах Форд. — Не останется ни одного нормально оплачиваемого работника, который не смог бы позволить себе нашу машину и, с Божьей помощью, наслаждаться вместе со своей семьей часами отдыха на просторах нашей страны».
