Мне тогда было всего одиннадцать лет от роду. Так что белый билет выдали бы без проблем.
Но взыграла поколениями привитая обязанность служить стране. казацкие корни прорезались. Хотя и рос в городе, а на родину выбирался лишь на каникулах. Все предки служили и сам был обязан. Кто-то назовёт глупостью, а кто-то и дикостью. Да, скифы мы, да азиаты мы, с раскосыми и жадными очами. Это наши корни и они глубоко в нашей земле.
Конечно с моими познаниями в науках — это словно пушкой по воробьям, но кто меня от срочной службы освободить сможет? Даже господу не по силам. Косить под дурачка и аттестоваться в дурке совсем не выход, да и не по нутру. Это какой-нибудь Копчёный мог отсиживаться в тылу со своей липовой грыжей, а мой отец тогда служил.
И остался на службе даже после того, что в 42-ом хотели подчистую комиссовать, когда разбился, прыгая с парашютом на недопустимо малой высоте. Главное, что до своих дотянул, а то у немцев в тылу лучше было и не прыгать, так мучений меньше. Не любили гансы летчиков-штурмовиков, что только недавно поливали их огнём из пушек, пулемётов и закидывали авиабомбами.
Но как известно: мы не только то, что сами из себя представляем, но ещё и целый ряд предков, что до нас защищали родные края от набегов крымчаков. Южная засека славянских земель, а позднее Малороссия. Скучать им не приходилось и набеги происходили часто, пока Крым не окоротили при князе Потемкине Таврическом. Не зря в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» говорилось: «Куда тебе царь! Это же сам Потёмкин!»
Вот и понесло меня служить, и кто же знал, что попадём прямо на ударную комсомольскую стройку века — БАМ. Да ещё в самые морозы. Теперь-то осталось немного потерпеть и в апреле наступит теплынь, температура не будет опускаться ниже минус двадцати.
В любом случае два года мне здесь обретаться, и в том я присягу давал. Придется крутиться, а писать письма на «деревню дедушке», занятие сверхглупое. Могут даже комиссовать за их содержимое, но с ежедневными инъекциями галоперидола с аминазином многого ли добьюсь?
Дорогому Леониду Ильичу не достучаться, даже если врачи ещё не успели подсадить его на барбитураты, и он верно движется к «сосискам сраным» и маразму. Клепать на коленке персоналку, при ламповых радиостанциях в нашем связном хозяйстве тоже не получится.
Так что с этой проблемой нужно переспать и далее думать, что, как и почему. Знаний вагон и малая тележка, но применить их в тайге негде. Был бы в Звёздном городке, куда часто ездили наладчики с нашего завода, то мог бы многое рассказать и подсказать космонавтам и инженерам. Приходилось мне в дальнейшем работать на космос, авиацию и оборонку.
Но здесь и сейчас письма от рядового железнодорожных войск по проблемам космонавтики не вызовут нужного отклика. Так что — был вечер, и будет утро: день один.
[1] — «Всё течёт, всё меняется», или «Всё течёт и ничто не остаётся на месте» (греч. «πάντα ρεῖ καὶ οὐδὲν μένει»), — античный фразеологизм. Его буквальное значение — «всё движется». Считается, что его первоисточником послужили слова древнегреческого философа Гераклита из Эфеса (ок. 554–483 до н. э.), которые сохранились в одном из диалогов философа Платона и стали первоисточником также и для другого фразеологизма — «нельзя дважды войти в одну и ту же реку» (греч. «δὶς ἐς τὸν αὐτὸν ποταμὸν οὐκ ἂν ἐμβαίης»); это крылатое выражение используется по поводу постоянных и неизбежных перемен в жизни человека и общества[
[2] — П-194М — полевой телефонный коммутатор ручного обслуживания средней ёмкости системы МБ. Предназначен для обеспечения внутренней телефонной связи между абонентами МБ на пульте управления, а также для связи по соединительным линиям с ЦБ и АТС. Коммутатор с индукторным вызовом и шнуровой коммутацией абонентов обладает ёмкостью на 40 номеров.
[3] — ТАИ-43 — военно-полевой телефонный аппарат системы МБ с индукторным вызовом производства СССР, выпускался с 1943 года.
[4] — ТА-57 — военно-полевой телефонный аппарат универсального типа с системой индукторного вызова производства СССР/РФ, выпускается с 1957 года.
Глава 1
«Если хочешь быть счастливым, будь им»
80-й афоризм, Козьма Прутков
А поутру они проснулись написал Василий Макарович Шукшин. Вот и мне пришлось вставать и озаботиться куском хлеба насущного. Здание столовой только возводится, но в наших частях не проблема доставка пиши в бачках на строительные объекты. Пока в части исправно функционирует лишь объект с большим количеством очков, да кухня, расположенная в одной из старых построек доставшихся нам в наследство.
Пекарня также скоро вступит в строй. Пока что хлеб возят машиной за десятки километров и привозят смёрзшиеся кирпичи. На печке приходится отогревать перед резкой. А иначе лишь пилой и пилить. Но на нашей печке вполне можно подогреть первое, второе и хлебушек. Всё равно связисты постоянно в разгоне на линиях, так что организованно принимать пищу так и не приучались. Всегда было несколько порций для дежурный и отсутствующих.
После сытного завтрако-обеда стал думу думать, как Чапай. В нашем посёлке сейчас лишь несколько знающих местность и все её особенности людей. Наш старожил якут Володя, оставшийся здесь жить ещё с лагерных времён. Жилья осталось хоть отбавляй — на выбор. Любой из домиков охраны занимай, и живи. Он выбрал самый большой, и там располагается его аппаратура связи.
Допотопная, изготовленная ещё при царе Горохе. А как иначе может быть для воздушной линии связи? Однако ему зато деньги платят. Он — линейный надсмотрщик, а в домике обслуживаемый усилительный пункт. И это единственная линия от Ургала и до Комсомольска. Какая ни есть, а связь.
Потому мы помогаем друг другу по необходимости. Ему проще управляться с работами в паре с помощником, нежели одному лазать на несколько столбов. Мы же с его разрешения в пределах посёлка наши линии полёвки подняли на эти столбы. Да и
