Тарасов слегка поклонился ему.
Мужчина нахмурился и, сопровождаемый свитой, проследовал в особняк.
— Кто это? — тихо осведомилась Наташа.
— Мое начальство, — ответил Никольский с чуть пренебрежительной гримаской.
Тарасов уточнил:
— Генерал Колесников, Павел Николаевич. Гроза преступного мира.
— А почему он так на нас посмотрел? — спросила девушка. — Как будто мы тоже преступники.
— Не на вас, а на меня, — объяснил Никольский. — Мой вид позорит органы внутренних дел.
— Чушь какая! — воскликнула Наташа. — Очень даже симпатичный вид! Ваш генерал ничего не понимает! Вы расстроились?
— Много чести! — усмехнулся Никольский. — Не впервой…
— Ну и порядки у вас в милиции! — Девушка обернулась к Тарасову за поддержкой. — Как вам это нравится, Алеша?
— Мне не нравится, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда, — заявил Тарасов с шутливо-покровительственной миной. — Я чувствую себя лишним.
Все трое рассмеялись, будто слова Алексея были всего лишь шуткой. Но Сергей и Наташа быстро переглянулись. Между ними словно искра проскочила — та самая искра, из которой может потом разгореться большое пламя…
А гости все прибывали и прибывали к празднично освещенному особняку.
Никольский сидел на лестнице в парадном давно поставленного на реконструкцию, но до сих пор не реконструируемого дома и ждал, покуривая. Темновато было здесь, но в свете уличного фонаря, через круглое лестничное окно Сергей мог видеть пространство перед подъездом.
Сначала Никольский услышал бойкое и мастерское насвистывание «Чаттануги», а потом увидел знакомый силуэт мужчины, входившего в парадное.
— Я здесь, Василич. — Улыбающийся, добрый на вид человек без возраста — и сорок можно дать, и пятьдесят — присел на ступеньку рядом с Никольским. — По делу позвал или просто по мне соскучился?
— Ну, во-первых, соскучился, а во-вторых, разговор есть, — Никольский говорил с нажимом, желая внушить собеседнику серьезность предстоящего разговора.
— : Мы же позавчера встречались, — несколько удивился тот.
— Значит, за два дня ты так ничего и не узнал интересного, Стас?
— Обижаешь, Василич! — Стас хихикнул.
— Живописуй! — сказал Сергей.
— Витька Резников, твой сосед с верхнего этажа, сегодня к вечеру приволок домой тротиловую шашку и две гранаты «Ф-1», — затараторил Стае. — Я говорил, что он с крутыми связался, а ты не верил. Теперь, Василич, прямо под бомбой живешь. Гляди, взлетишь к небесам, как ангел.
— Вот же сучонок Витька! — зло огорчился Никольский. — Еще что?
— Хватит с тебя.
— Слушай, Стас, я тут Нинку встретил. Сказала, глаз у нее дурной… — Сергей заинтересованно заглянул в лицо собеседнику. — Правда дурной, не слыхал чего?
— Стерва она баба, Нинка, — кивнул Стас, якобы ответив на вопрос Никольского, но смысл ответа так и остался туманен.
— Напророчила она мне… — поморщился Сергей. — Хотя, похоже, что ошиблась! — добавил он и довольно улыбнулся.
— Ты о чем? — удивился осведомитель.
— Да так, болтаю… — Никольский отвел глаза. — Очень она ошиблась! — вновь воодушевился он. — Но выглядит прилично, — продолжал уже деловито. — Разбогатела?
— Точно, — подтвердил Стае. — В последнее время прикинулась как надо, с «Кавказа» на «Амаретто» перешла, меня угощала.
— Никак на работу пошла? — удивился Сергей.
— Ее работа — ханку жрать да на спине лежать, — бросил Стас пренебрежительно.
— Тогда откуда деньги? — не отставал Никольский.
— Деньги законные, — успокоил его Стас. — Она приезжему бизнесмену комнату сдает.
— А что за бизнесмен? — наседал Сергей.
— Откуда-то из Сибири, говорят.
— Ты его видел?
— Один раз случайно. В подъезде столкнулись.
— Узнать сможешь?
— Глаз-алмаз, Василич. На всю жизнь срисовал! — похвастался секретный сотрудник милиции, ощущая себя сейчас не иначе как Штирлицем.
Никольский достал из кармана фотографию и осветил ее фонарем.
— Этот?
— Этот. Только сейчас получше выглядит.
— Цены тебе нет, Стас, — сказал Никольский, выключил фонарь и спрятал фотографию.
— Цена-то есть. Но не дают ее, настоящую-то… — Он хитро ухмыльнулся: мол, недовоздаете вы мне, граждане начальники, за мои заслуги, недовоздаете… — Кстати, Василич, хотел я завтра шары покатать, а с деньгами…
Никольский достал тощую пачку, отсчитал три купюры и протянул Стасу:
— На. Расписку потом напишешь.
— А ты говоришь, цены нет. Вот и вся моя цена, — меланхолически резюмировал Стас, пряча деньги.
В дежурке все было как обычно: Митрофанов отбрехивался по телефону, Черныш сидел в углу, а из «аквариума» пьяный голос очень громко, но со скверной дикцией сообщал, что он племянник Президента и что вся эта ментовка завтра будет стоять перед ним раком.
— Чем порадуешь, Сашок? — спросил Никольский Митрофанова.
— Это у вас, как в американском кино, трупы крадут, а у нас нормально: две драки. Одна у Дома журналистов, другая бытовуха, — доложил дежурный. — Да, наверху тебя Котов из МУРа ждет.
— Черныш, — негромко позвал Сергей. Черныш встал. — Ты мою квартиру знаешь?
— Так точно, — хрипло доложил засидевшийся Черныш.
— Бери наряд, все как надо: бронежилеты, автоматы — и в квартиру прямо надо мной. Там живет Резников Виктор Константинович. У него тротиловая шашка и две гранаты «Ф-1».
— Сделаем, товарищ капитан, — бойко заверил Черныш. — Постановление об обыске будет?
— Саш, — обратился Никольский к Митрофанову. — Напиши ему что-нибудь.
Черныш рванул было в ленинскую комнату, где сидел наряд, но Сергей остановил его:
— Вернешься и опять сюда сядешь. И будешь ждать.
— Слушаюсь! — прокричал Черныш и мгновенно скрылся с глаз долой.
В кабинете Никольского Лепилов и сыщик из МУРа Котов играли в шахматы.
— Лошадью ходи, — не преминул дать ценный совет обоим игрокам вошедший Сергей. — Ты по поводу Разлуки приехал? — спросил он Котова.
— Ага, — отозвался тот. — Проветриться решил. Заодно поучить вас, как надо работать.
— Неужели? Вот удостоились! — засиял Никольский, подсаживаясь к столу. — Мы счастливы, правда, Миша?
Лепилов дипломатично промолчал.
— Пользуйтесь, пока я жив. — Котов отодвинул шахматную доску. — Ситуация вот какая, Серега: Разлука свалил с этапа в Твери, а месяц назад стали трещать богатые квартиры в Москве. Почерк один и тот же. Звонит в дверь, говорит: «Я ваш новый домоуправ». Открывают ему, он бьет первого, остальных вяжет. По словесному портрету, составленному потерпевшими, точно он.
— Кто же его наводит?
— У всех пострадавших очень дорогие иномарки. Идет по машинам.
— Раньше при задержании оружие применял? — уточнил Сергей.
— Раньше — нет, — сказал Котов. — А теперь — знаешь, какое время? Каждый сопляк палит… — вздохнул муровец.
— Ясно. Давай це у, — Никольский ухмыльнулся.
— Во-первых, надо сориентировать агентуру.
— Так, а мне-то и в голову не пришло! — хлопнул себя ладонью по лбу Сергей.
— Потому и ходишь до сих пор в капитанах, — парировал Котов. — Во-вторых, оповестить патрульных. Поговорить с дворниками. Всем раздать фотографии.
— Вот, Миша, как работают профессионалы с Петровки! — подытожил Никольский, гордо указывая на Котова. — Мотай на ус! Раздадим фотографии, и преступник немедленно будет найден!
Лепилов прыснул, а Котов обиделся:
— Выпендриваешься?
— Учусь у старших по званию, — скромно потупился Никольский.
— Ну, а сам-то что предлагаешь?! — Муровец уже злился.
— Да я бы просто тихонечко взял этого бандита, — пожал плечами Сергей, с самым невинным видом глядя на коллегу. — И никого не тревожил: ни дворников, ни патрульных, ни крокодилов в зоопарке…
— Где ты его возьмешь?! — Всю злость Котова как рукой сняло. Он уже всем своим сыщицким нутром чуял: знает что-то Никольский, знает, не зря насмехается!
— На хате, — пояснил Сергей благодушно.
— А хата где?! Узнал, что ли?! Ну, не томи! Узнал?! — выкрикнул Котов, дрожа от нетерпения.
— Делов-то… — Никольский сочувственно посмотрел на муровца.
Лепилов рухнул головой на стол — парня просто сотрясало от смеха.
— Зацепил ты меня, мерзавец, — нехотя признал Котов, не глядя на Сергея. — А источник информации у тебя надежный?
— Так точно! — козырнул Никольский.
— Если Разлука в дому, то надо вызывать ОМОН! — выдал Котов безапелляционно.
— А если нет? — возразил Никольский. — Твой ОМОН всю малину зашухарит, и Разлука больше туда не придет.
— Тоже верно, — согласился Котов и погрустнел.
— Надо идти, Слава. Давай для начала просветим эту хату втроем: ты, я и Миша.
Котов вздохнул:
— Подвалила нам госпожа удача.
Все трое встали, разом закурили. Помолчали, потом Сергей сказал:
