Поддержали создание службы пробации Верховный Суд Российской Федерации и Генеральная прокуратура Российской Федерации.
На наш взгляд, аргументы против создания службы пробации заключаются в предстоящем большом объеме работы, а также в финансовых расходах. Аргументов против создания службы пробации по существу ее деятельности не поступило. Это свидетельствует о том, что имеется единое понимание неэффективности существующего организационного механизма контроля за поведением лиц, отбывающих альтернативные меры уголовно-правового характера, либо условно-досрочно освобожденных, и вопрос заключается лишь в том, стоит ли тратить усилия и средства на создание нового механизма. В связи с этим Уполномоченный повторно обратился к Президенту Российской Федерации с просьбой при решении вопроса о создании службы пробации учесть мнение более широкого круга субъектов, заинтересованных в создании цивилизованной и эффективной системы альтернативных лишению свободы мер наказания и уголовно-правового воздействия. Речь идет об учете позиций ученых, правозащитников, других заинтересованных и компетентных лиц и организаций.
После повторного обращения Уполномоченного по указанию Президента Российской Федерации и Председателя Правительства Российской Федерации в мае 2006 года Минюсту России и ряду других министерств было предложено продолжить проработку вопроса создания службы пробации и Представить в Правительство Российской Федерации согласованные предложения с проектом доклада Президенту Российской Федерации. Министерство юстиции предложило в экспериментальном порядке апробировать технологии осуществления контроля и деятельности служб пробации в ряде регионов России, а контроль за экспериментальным внедрением возложить на Минюст России, создав в нем специализированное подразделение. Одновременно предложено подготовить финансово-экономическое обоснование создания новой федеральной службы и комплексный анализ практики применения российского законодательства, в первую очередь, с целью внесения необходимых изменений и дополнений. В настоящее время окончательного решения о создании службы пробации нет, поскольку идет проработка этого вопроса в Правительстве Российской Федерации.
Весь комплекс политических, правовых, организационных и других проблем помилования в России делает данную тему весьма актуальной. Требуются комплексные научные исследования данной формы смягчения участи осужденных, и прежде всего уяснения юридической природы и сущности помилования, путей его оптимального закрепления в законодательстве Российской Федерации.
Глава II. Понятие и социально-правовое назначение помилования в Российской Федерации
2.1. Общая характеристика и юридическая природа института помилования
Институт помилования имеет древнее происхождение. Немецкий правовед Ф. Лист полагал, что «право помилования возникло в эпоху Римской империи».[5] Американский юрист X. Дженсен опроверг это мнение, сославшись на исторический факт, относящийся к гораздо более древней эпохе. Он утверждал, что хотя в законах Хаммурапи (XVIII в. до н. э.) нет упоминаний о снисхождении к преступникам, известен случай, когда Самсуи-луна, сын царя Вавилонии Хаммурапи, помиловал раба, подлежащего смертной казни.[6] Однако имеются сведения о помиловании, которое произошло в Древнем Египте на 200 лет раньше, чем указанное Х. Дженсеном. Некий египтянин по имени Синухе дезертировал из армии фараона, бежал за границу и долгое время скрывался в Сирии, но впоследствии просил фараона Сенусерта I разрешить ему вернуться на родину и получил прощение монарха.
Об этом случае, произошедшем в XX веке до н. э., стало известно благодаря расшифровке египетских папирусов Берлинского музея, содержащих так называемый «Рассказ Синухе», английским египтологом А. Гардинером, который снабдил свой перевод подробными комментариями.[7]
Несмотря на то, что применение помилования своими корнями уходит в глубокую древность, дискуссии о его сущности, правовой природе, роли и назначении продолжаются до настоящего времени. Более того, на рубеже третьего тысячелетия полемика приобрела особую остроту. И это не случайно, поскольку в последние годы в нашем обществе пересматриваются многие устоявшиеся взгляды, в том числе и в сфере юриспруденции.
Этимологическое содержание понятия «помилование», выражается, прежде всего, в прощении, заключающемся в отмене наказания за какую-либо вину, за какой-либо проступок;[8] простить – значит миловать.[9] Последнее, в свою очередь, означает прощение, пощаду, благодеяние, щедроту, благоволение.[10] Помиловать – отменить или смягчить наказание, к которому приговорили обвиняемого; простить кому-либо «вину, проявить снисхождение к кому-либо».[11]
На наш взгляд, уяснение как понятия, так и социально-правового назначения института помилования в Российской Федерации невозможно без предварительного определения его правовой природы. С позиций общей теории права выяснение правовой природы любого института имеет основополагающее значение, так как без глубокого представления о сущностной стороне последнего весьма сложно успешно решать другие, более частные вопросы, связанные с его функционированием. «Правовая природа, – по мнению одного из наиболее известных российских теоретиков права профессора С. С. Алексеева, – это юридическая характеристика данного явления, выражающая его специфику, место и функции среди других правовых явлений в соответствии с его социальной природой».[12]
Именно проблема выяснения правовой природы помилования вызывала и продолжает вызывать наиболее противоречивые высказывания юристов, что, несомненно, затрудняет не только определение его отраслевой принадлежности, но и назначение, правовое регулирование и применение данного института.
Большинство российских ученых дореволюционного периода, исследовавших помилование, считали его институтом уголовного права.
Так, известный русский ученый Н. Д. Сергиевский отмечал двойственность принадлежности института помилования к государственному и уголовному праву. Он полагал, что теоретические основания исходящего от верховной власти помилования входят в область науки государственного права, но поскольку предметом помилования является уголовное преследование или уголовное наказание, постановленное приговором суда, то вопрос о помиловании является предметом науки уголовного права.[13]
Н. И. Лазаревский считал первым существенным признаком помилования «наличность уже состоявшегося приговора», вторым признаком – распространение помилования «исключительно на уголовное наказание».[14]
К уголовно-правовому институту относил помилование И. Я. Фойницкий, – сфере, где верховная власть выступает в качестве карающей.[15]
Н. С. Таганцев придавал определяющее значение для помилования уголовно-правовой стороне.[16]
Сторонниками отнесения помилования к уголовному праву являлись Ф. Лист[17] и Н. М. Коркунов.[18]
Современные исследователи в большей степени расходятся в своих взглядах при определении отраслевой принадлежности амнистии и помилования. Однако, несмотря на весьма широкий спектр точек зрения относительно отраслевой принадлежности изучаемого института, можно выделить три основные позиции, поддерживаемые большинством современных авторов, согласно которым помилование – это:
1) институт государственного (конституционного) права;
2) институт уголовного права;
3) межотраслевой правовой институт.
Так, Т. А. Синцова отмечает: «Отношения, возникающие между соответствующими органами в связи с созданием актов амнистии и помилования, не могут рассматриваться как уголовно-правовые. Таковыми они становятся тогда, когда уже издан акт амнистии или помилования. Отношения же по изданию акта амнистии и помилования автор статьи склонен рассматривать как государственно-правовые, ибо они возникают в процессе деятельности компетентного органа по реализации норм Конституции».[19] «Акты помилования вообще не могут относиться к уголовному праву, так как они лишены нормативных моментов», – отмечает Н. Д. Дурманов.[20]
Оценивая данную позицию, необходимо отметить имеющую место, на наш взгляд, подмену понятий. Речь идет о юридической природе акта помилования, принятого Президентом. Нами же исследуется правовая природа института помилования во всей совокупности его норм, регулирующих отношения до издания акта помилования и после его принятия. Поэтому мы не можем согласиться со столь «узким» трактованием юридической природы помилования как института государственного права.
