И поэтому – нет конца этим «не нравится».
Даже когда наши дети нам нравятся, они нравятся нам при определенных условиях, в определенных рамках. И эти рамки и условия опять определяем мы, взрослые. Это наши собственные желания или нежелания.
Мне нравится в ребенке…
Нам нравятся искренность и открытость ребенка. Нам нравится его естественность, способность по-детски чисто и наивно что-то рассказывать, выдавать какие-то свои секреты. Мы умиляемся, слушая наших детей, их забавные высказывания, наивные рассуждения.
Умиляемся… Но до поры до времени. Пока их рассуждения и рассказы не переходят границы, которые мы устанавливаем.
Я помню, как в детстве открыто и искренне, по-детски наивно сообщила всем гостям, собравшимся у нас по поводу какого-то праздника:
– Дядя Петя пришел, он теперь все съест! Он один может целое ведро супа съесть!
Гости мило посмеялись, дядя Петя тоже изобразил какое-то подобие улыбки, а я после ухода гостей получила трепку от родителей за то, что говорю глупости. А я со своей искренностью и открытостью просто передала смысл разговоров, которые вели взрослые перед приходом гостей. Дядя Петя, действительно, славился хорошим аппетитом, вот бабушка и мама и шутили – нужно ведро супа приготовить, раз Петр придет.
Нам нравится открытость, естественность и искренность детей, но – в определенных рамках. И рамки эти устанавливаем мы сами.
Нам нравятся искренность и открытость детей, выраженная только нам. Нам не нравится, когда они так же открыты с другими.
Нам нравится искренность и открытость наших детей, когда они говорят приятные нам вещи. А когда они искренне и естественно выражают свои чувства, говоря о приготовленной тобой каше: «Фу, какая каша невкусная!..» Или: «Ты меня опять обманула… Ты – плохая мама…» Такая искренность и открытость нам совсем не нравится. За такую «искренность» хочется дать по губам!
Нам нравится, когда наши дети веселятся, хохочут, заливаются смехом, радуются. Они такие милые, когда открыто выражают свои эмоции. Нам нравится это естественное выражение эмоций. Но опять в определенных рамках!
Нам нравятся их хорошие эмоции, приятные нам эмоции. А когда он орет в магазине, выражая свое возмущение тем, что ему что-то не покупают? А когда он ноет или капризничает, выражая свое недовольство чем-то? Такие эмоции нам не нравятся. Такой ребенок – вредный и противный!
Нам нравится, когда они естественно выражают свои чувства. Но только те чувства, которые нам нравятся!
Нам нравится доброта наших детей, способность делиться с другими. Но опять же – до определенной степени. Кто установил этот предел? Мы, взрослые.
Мне как-то в детстве бабушка принесла кулек конфет и сказала: «Не забудь угостить ребят». Я и угостила ребят. Вышла на улицу и угостила всех ребят. Конфет в кульке не осталось. А я получила очередной нагоняй – надо же быть такой бестолковой, весь кулек конфет раздать!
И я тогда искренне недоумевала: кулек конфет-то был мой, я думала, что могу им распоряжаться, как хочу, оказывается – нет! Нужно делать так, как скажут взрослые!
Нам нравятся наши дети, когда они нас понимают, соглашаются с нашими требованиями, входят в наши обстоятельства, например, что сейчас нет денег и мы не можем им что-то купить. Сколько раз мы говорили нашим детям:
– Ты уже большой мальчик/девочка! Ты должен понять…
И они нравятся нам, когда они нас понимают. А когда не понимают? Когда не хотят соглашаться с нашими объяснениями? Когда не хотят жить по нашим правилам?
Такие дети нам не нравятся. Таких детей мы отвергаем, ругаем, критикуем.
Нам нравится, когда они стоят за себя, дают сдачи в драке, защищают себя в споре, отстаивают свою позицию в разговоре со сверстниками. А когда они спорят с нами? Когда отстаивают свою позицию, а не поддерживают нашу? Когда они защищают себя от нашего самоуправства? Такие дети нас бесят и раздражают! Такие дети нам не нравятся!
Нам нравится их любознательность, их вопросы, их интерес к миру. Но только до тех пределов, которые мы сами для них устанавливаем. Нам не нравится, когда они начинают интересоваться тем, чем, по нашему мнению, им не нужно интересоваться, когда суют нос не в свои дела, спрашивая, например, почему мама с папой поссорились.
Нам нравится, когда они соглашаются с тем, что мы для них выбираем. И мы запихиваем наших детей (именно это слово иногда полностью отражает наше отношение к ним!) в группу изучения английского языка, спортивную секцию или в музыкальную школу, не интересуясь, хотят ли они этим заниматься. Мы считаем, что лучше них знаем, что им нужно. И нам совсем не нравится, когда дети не соглашаются с нашими выборами, протестуют, бунтуют, когда они сами хотят выбирать себе занятие.
Нам нравятся наши дети, когда мы им нравимся. Мы просто обожаем таких детей, которые говорят: «Моя мама – самая красивая! Мой папка – самый сильный!»
Нам нравится, когда они оценивают нас хорошо. Мы любим таких детей.
А когда они оценивают нас плохо? А когда они нами недовольны? Когда они выражают нам свои претензии? Когда обвиняют нас? «Так нечестно… Ты обещала… Ты обманщица…» Таким отношением к нам мы возмущаемся до глубины души. Такие дети нам не нравятся.
Нам нравятся дети, которые нас прославляют. Нам нравится хорошее поведение наших детей, когда нам завидуют знакомые, говоря: «Какой у вас замечательный ребенок!» Нам нравится, когда их хвалят, когда они где-нибудь выступают, теша наше самолюбие. Когда примерно себя ведут, хорошо учатся и нас хвалят на родительском собрании. Нам нравится, когда они хорошо выглядят – чистые, аккуратные, красивые. Нам нравятся нарядные и чинные дети, похожие на кукол.
А когда они нас позорят? Когда плохо себя ведут или плохо учатся? Когда приходят домой чумазые, притаскивая в дом песок или грязь с улицы? Нравятся нам такие дети? Нет, не нравятся.
Нам не нравятся такие дети. Нам не нравятся свободные дети. Не нравятся неуспешные дети. Нам не нравятся дети со своими взглядами, со своими желаниями.
Нам не нравятся неудобные дети. Нам не нравятся непослушные дети. Но что такое неудобный и непослушный ребенок?
Это ребенок, который делает то, что хочет делать. Который естественно выражает свои мысли и чувства. Который активно исследует мир, поэтому приходит домой грязный, в испачканной одежде. Который не живет по нашим правилам и ограничениям.
Это ребенок, который далеко не всегда слушает наши советы, а делает так, как сам считает нужным.
Который не делает того, что мы ему говорим, а делает то, что сам хочет делать.
Который не соглашается с нами, а сам решает.
Как неудобны такие дети для родителей! И как удобны послушные и исполнительные!
Поэтому нам так нравятся удобные для нас дети. Нам нравятся послушные дети.
Но что такое удобный и послушный ребенок?
Это ребенок, беспрекословно выполняющий наши требования, понимающий наши ограничения, соглашающийся с нашими выборами. Делающий то, что мы хотим, чтобы он делал. Не делающий того, что мы не хотим, чтобы он делал.
Это ребенок, который слушает то, что Я ему говорю, делает так, как Я ему говорю, соглашается с тем, что Я ему говорю.
И отсюда вытекает неосознанная, но мощная по силе цель воспитания – формирование такого вот – удобного для родителей послушного ребенка.
Как однажды сформулировала это одна мама, говоря о своей трехлетней дочери:
– Господи, скорее бы она доросла до того, чтобы села у телевизора, сложила руки, закрыла рот, молча смотрела бы и не мешала жить!
И это действительно – самая распространенная цель воспитания – воспитать послушного, удобного ребенка.
И эта, чаще всего неосознанная, цель воспитания и определяет в дальнейшем большинство наших «что с ним делать?».
Это – одна из неосознанных целей воспитания. Есть и другие.
