Помните одно, Джим, чаще всего перемещения случаются в моменты сильных потрясений.
– Таких, как убийство?
– Именно. – Уилл кивнул, смочил усы в кофе и облизнулся. – Поэтому будьте осторожны, Джим. У вас есть преимущество: в отличие от Рэнди вы знаете, когда произойдет преступление, вам известны возраст убийцы и факт смерти Фредди Меркьюри.
– Пришло время слушать рок? – усмехнулся Браун.
– Похоже на то. Хорошие новости: Queen вам наверняка понравятся.
Сначала малыша хотели назвать Джеймсом, но Браун заявил, что деление на Джима-старшего, Джима-среднего и Джима-младшего это уже слишком. Так в семействе появился Макс. Быть дедом Брауну нравилось. Он гулял с младенцем по берегу океана, покупал игрушки и отгонял Бетти, когда она сердилась на капризы. Первые шаги Макс Браун сделал, держась за руки деда. По вечерам старик сидел на крыльце в любимом кресле Сью и укачивал Макса под пение Фредди Меркьюри.
Рэнди Смита выпустили из клиники под Рождество. Вернувшись в материнский дом, он надолго заперся внутри и не показывался целыми месяцами. Психушка превратила парня из нелюдима с садистскими замашками в настоящего затворника, боящегося солнечного света. Моника прекратила ходить в гости к Браунам и приглашать их к себе. Старика такое положение дел вполне устраивало. Пик популярности Queen сменился временем относительного затишья. Группа по-прежнему выпускала записи, но былого фурора они не производили. Фредди чувствовал себя прекрасно.
Не бездействовал только Уилл из Ромы. Собирая досье на Монику Смит, он, судя по всему, преследовал и собственные цели – пытался разобраться в тонкостях путешествий во времени. Брауну приходили письма с вырезками из газет, фотографиями, на которых присутствовали люди в явно не соответствующей эпохе одежде, историями о пропавших без вести и появившихся из ниоткуда.
Сначала старик читал все от первого до последнего слова, пытаясь выявить совпадения со случаем Рэнди Смита, но с течением времени начал уделять письмам Уилла все меньше и меньше внимания. Признаваться себе в том, что самые привычные дела, даже такие как чтение, вызывают утомление, Браун не желал очень долго. Переломным моментом стала прогулка с Максом, во время которой старик выронил внука, доставая его из коляски. Малыш захныкал, но Браун не сразу осознал это: все его внимание сосредоточилось на дрожащих руках.
Впервые Браун оказался в позиции слабого. Пришлось изменять своим привычкам и забыть о комфортном образе жизни. Попытка сделать что-то до дому заканчивалась неудачей и пререканиями со Сью. На прогулках с Максом к Брауну обязательно присоединялась жена или невестка.
– Не дают нам по-мужски поговорить, – ворчал старый коп, ероша волосы внука. Женщины понимающе улыбались.
Письмо со словом «Моника» поперек посылки пришло под конец восемьдесят девятого. На составление профиля у Уилла ушло непозволительно много для профессионала времени. Тем не менее, результат вышел впечатляющим. Браун достал из коробки толстую подборку, разложил на столе фото – от школьного портрета улыбчивой девчушки до снимков, сделанных уже в Кейп-Окс, выровнял лист бумаги, придавил его пресс-папье и начал читать. Дочитать досье старику было не суждено.
Осознание боли пришло не сразу, только тогда, когда левая рука повисла вдоль тела. Браун попробовал поднять ее, чтобы перелистнуть страницу подшивки, и удивился, когда это не получилось. Уголки губ поползли вниз против воли, и сердце рвануло острой болью. Старик захрипел и свалился со стула. Колотя правой рукой по полу, Браун попытался кричать, но легкие отказывались сделать вдох. На помощь, подумал старик, помогите мне! Ему нужно было успеть хотя бы показать Сью или Бетти два слова, подчеркнутые в прочитанных записях.
Семейный сбор не принес Брауну радости. Джим-младший нашел местечко в офисе в Кейп-Окс и переехал в родительский дом. Вместе с Бетти они ходили по соседям, спрашивая, не хочет ли кто поменять дом на апартаменты в Сиэтле. Крошечный городок не отпускал Браунов, а старику как никогда хотелось, чтобы вся семья уехала как можно дальше от проклятого места. «Пыльный бог». Кто такой Пыльный бог, которого описывал Уилл?
Говорить Браун уже не мог. Тыча рабочей рукой в так и не убранные со стола записи, он спровоцировал гнев сына.
– Забудь об этом, отец! – приказал с несвойственной ему строгостью Джим-младший. – Мама рассказывала о твоих бредовых идеях. Они уже довели тебя до удара, и я не допущу, чтобы случилось что похуже!
– Дети Пыльного бога, – ответил про себя Браун. – Они опасны.
– Ясно?
Старый полицейский поднял большой палец вверх.
Пиджак на исхудавшем Фредди Меркьюри висел мешком. Беззащитные губы пытались изобразить улыбку, но получалось плохо: без знаменитых черных усов они уже не могли скрыть боль. Фредди было больно: Браун знал это. Кому ж как не ему было знать? Прощальные аккорды были близки.
Старик вытянул руку в сторону телевизора.
– Говорят, у него СПИД, – сказала Бетти.
Браун ткнул в полку с дисками.
– Поставить?
– Мммм! Но Ы!
– Новый альбом?
Старик кивнул. Как ни странно, Бетти понимала его лучше жены и сына.
– Должен выйти. По крайней мере, писали, что над ним работают. Куплю, как только выйдет. Помните, как впервые услышали Фредди? Я помню. Все-таки, он волшебник.
It’s a kind of magic, подумал старик. Магия, в которую легко не верить и которой не должно существовать.
Летом Брауна вывозили на крыльцо. В любимом кресле сидела Сью. Старики пили сок. Брауну, наотрез отказывавшемуся, чтобы его поили, всегда наливали полстакана, так он не проливал напиток на себя. Иногда Джим-старший тайком от матери добавлял в апельсиновый сок немного водки, и всякий раз отец устало улыбался и поднимал палец вверх. Сыном можно было гордиться.
Однажды Браун увидел Рэнди Смита. Парень отрастил волосы, напялил знакомую по событиям двадцатилетней давности событиям футболку и гулял по периметру живой изгороди. Поймав взгляд соседа, Рэнди наклонился и скрылся из виду, а выпрямившись, поднял над головой секатор. «Бил лопатой, если вам интересно. И разводным ключом. И секатором. Женщин изнасиловал. Анально тоже. Причем после смерти. Кайфа в этом никакого, с живыми интереснее».
Тем же вечером Бетти принесла диск Queen.
– Называется Innuendo, но я бы назвала по последней песне. Она вся о нем, о том, что он любил и что мы все должны уважать, – сказала невестка.
Старик уже знал, что Фредди умер. Время пришло. Браун бился и указывал то на дверь в свой кабинет, то на телефон, то в окно на дом Смитов, понимая, что бессилен. Чтобы успокоить старика,
