- Где хозяйка? - спросил он у боя.
Китаец показал на спальню. Уизерс подошел к двери и постучал. Никто не отозвался. Он опять постучал.
- Миссис Кросби, - позвал он.
- Кто там?
- Уизерс.
Опять тишина. Потом замок щелкнул, и дверь медленно отворилась. Перед ним стояла Лесли. Она не ложилась, на ней было то же платье, в котором она обедала накануне. Она стояла и молча смотрела на Уизерса.
- Ваш слуга приехал за мной, - сказал он. - Хэммонд. Что вы натворили?
- Он хотел изнасиловать меня, я его застрелила.
- Боже мой! Послушайте, вы бы вышли, а? Вы должны мне все подробно рассказать.
- Только не сейчас. Я не могу. Подождите. Пошлите за мужем.
Уизерс был молод и растерялся, не зная, как ему следует поступить в таких необычных обстоятельствах. Лесли наотрез отказывалась говорить, пока не приехал Роберт. Тогда она им обоим рассказала, как все произошло, и хотя потом много раз повторяла все сызнова, показания ее никогда и ни в чем не менялись.
Мысли мистера Джойса все время возвращались к выстрелам. Как юриста, его тревожило, что Лесли сделала не один выстрел, а шесть, причем осмотр тела показал, что четыре выстрела были сделаны в упор. Выходило, что она продолжала стрелять, когда Хэммонд уже упал. Она признавалась, что память, с такой точностью восстановившая все, что случилось до этой минуты, здесь ей изменила. Провал в памяти. Значит, она впала в неистовую ярость, но как могла такая тихая, скромная женщина поддаться неистовой ярости? Мистер Джойс знал ее не первый год и всегда считал ее уравновешенным человеком; за эти последние несколько недель он не мог надивиться ее самообладанию.
Мистер Джойс пожал плечами.
"По-видимому,- размышлял он,- нет возможности определить, какие варварские инстинкты заложены в самых порядочных женщинах".
В дверь постучали.
- Войдите.
Вошел клерк-китаец и притворил за собой дверь. Он притворил ее неторопливо, осторожно, но решительно и приблизился к столу, за которым сидел мистер Джойс.
- Разрешите обеспокоить вас, сэр, небольшим разговором частного порядка?
Мистера Джойса всегда немного забавляла изысканная точность, с которой изъяснялся его клерк, и он улыбнулся.
- Какое же беспокойство, Цисэн,- возразил он.
- Предмет, о котором я желал бы с вами побеседовать, сэр, весьма секретного и деликатного свойства.
- Выкладывайте.
Глаза мистера Джойса и хитрые глаза клерка встретились. Как и всегда, Ван Цисэн был одет по последней местной моде. Сверкающие лакированные ботинки и яркие шелковые носки. В черном галстуке булавка с жемчужиной и рубином, на безымянном пальце левой руки бриллиантовое кольцо. В кармане хорошо сшитого белого пиджака - золотая авторучка и золотой карандаш. Золотые часы на руке, на переносице - пенсне без оправы. Он легонько кашлянул.
- Это касается дела Кросби, сэр.
- Да?
- Мне стало известно одно обстоятельство, сэр, которое, как мне кажется, может придать делу совсем другую окраску.
- Какое обстоятельство?
- Мне стало известно, сэр, о существовании записки от нашей подзащитной к несчастной жертве трагедии.
- Что же удивительного. Я думаю, за последние семь лет миссис Кросби не раз случалось писать мистеру Хэммонду.
Мистер Джойс был высокого мнения об уме своего клерка и сказал это лишь для того, чтобы скрыть свои мысли.
- Весьма вероятно, сэр. Миссис Кросби, должно быть, нередко писала мистеру Хэммонду, приглашая его, скажем, к обеду или поиграть в теннис. Такова была первая возникшая у меня мысль, когда мне сообщили о записке. Однако оказалось, что эта записка была написана в день смерти ныне покойного мистера Хэммонда.
Мистер Джойс глазом не моргнул. Он продолжал смотреть на Ван Цисэна и, как всегда во время разговора с ним, улыбался, будто слегка забавляясь беседой.
- Откуда вы знаете?
- Об этом обстоятельстве, сэр, мне стало известно от одного моего приятеля.
Мистер Джойс знал, что расспрашивать бесполезно.
- Сэр, я надеюсь, вы помните заявление миссис Кросби о том, что она несколько недель до рокового вечера не общалась с пострадавшим.
- Записка у вас?
- Нет, сэр.
- Что в ней написано?
- Приятель дал мне копию. Не желаете ли взглянуть?
- Покажите.
Ван Цисэн вытащил из внутреннего кармана пиджака пухлый бумажник. Он был набит документами, сингапурскими долларами и картинками из папиросных коробок. Наконец он извлек из этого хаоса половинку листа тонкой почтовой бумаги и положил ее перед мистером Джойсом. Записка гласила:
"Р. уехал до завтра. Нам совершенно необходимо встретиться. Жду в одиннадцать. Я с ума схожу. Если не увидимся, я не отвечаю за последствия. К дому подъезжать не надо. Л."
Записка была написана аккуратным круглым почерком, которому китайцев учат в иностранных школах. Ровные строчки, точно из прописей, как-то странно не вязались с мрачным содержанием.
- Откуда вы взяли, что эту записку написала миссис Кросби?
- У меня есть все основания доверять лицу, передавшему мне эти сведения, сэр, - ответил Ван Цисэн. - К тому же это легко доказуемо. Сама миссис Кросби, конечно, сможет сразу сказать, писала ли она такую записку.
Мистер Джойс с самого начала разговора не отводил взгляда от благообразного лица своего клерка. И теперь ему показалось, что на этом лице мелькнуло выражение насмешки.
- Не верю, чтобы миссис Кросби могла написать подобную записку, -сказал мистер Джойс.
- Если таково ваше мнение, сэр, то разговор, я думаю, можно считать законченным. Мой приятель ввел меня в курс дела лишь потому, что я служу у вас, ибо он полагал, что вам было бы интересно узнать о существовании этой записки, прежде чем она попадет к прокурору.
- У кого оригинал? - резко спросил мистер Джойс.
Ван Цисэн и виду не подал, что он по тону вопроса заметил изменившуюся позицию мистера Джойса.
- Вы, вероятно, помните, сэр, что после кончины мистера Хэммонда обнаружилась его связь с некой китаянкой. В настоящее время записка находится в ее руках.
Это была одна из причин, сразу настроивших общественное мнение против Хэммонда. Стало известно, что у него в доме несколько месяцев жила китаянка.
