Руки мага взметнулись вверх. Бескровные губы зашептали слова какого-то невыносимо жуткого заклинания. Шёпот быстро усилился и перешёл в рокочущий речитатив. И вот слова заглушили шум сражения. Орки и Избранный замерли на месте. Шаманы застыли на скалах нелепыми серыми изваяниями.
Меч в руках Избранного вдруг зашевелился помимо воли хозяина. Клинок стал наполняться тёмным огнём. Победитель драконов напрягал все силы, чтобы удержать взбунтовавшееся оружие. Стараясь укротить меч, он пятился назад, к трапу, у основания которого застыли, поражённые страшным зрелищем, Лестер и Мартин.
Чёрный маг закончил своё заклинание, и возникшее было оцепенение вдруг взорвалось шумом и движением. Орки вышли из неподвижности и торжествующе взвыли. Мартин и Лестер рванулись по трапу вверх. Меч в руках Избранного неожиданно превратился в чёрно-пунцовый вихрь. С оглушающим воем он вырос, охватил фигуру воина и закружил вокруг него смертельным водоворотом. Во все стороны полетели клочки и заклёпки от пиратской куртки. Орков и спешивших на помощь Избранному соратников разбросало в стороны.
Бледные губы тёмного мага скривила презрительная усмешка.
— Возомнил себя орудием богов, недоумок, — прошипел он. — Решил, что овладел мощью Белиара? Ты носил с собой свою погибель!
В следующий миг его мрачная фигура скрылась в мареве открытого небрежным движением ладоней портала.
* * *
— А потом наш приятель упал за борт, и вода в этом месте как будто вскипела, — закончил свой рассказ Лестер. — И мы полезли его вытаскивать.
Большая часть команды "Эсмеральды" во главе с Торлофом и Ли возвращалась к месту стоянки, нагруженная бочонками с водой. В нескольких сотнях шагов от цели до людей донеслись звуки сражения. Побросав бочонки, они побежали к бухте, перепрыгивая через валуны. А когда, задыхаясь, вырвались из каменистой расщелины на берег, их взглядам предстало удручающее зрелище. У самой кромки воды Лестер и Мартин пытались привести в чувство окровавленного Избранного, едва прикрытого обрывками одежды. А в сгущающихся сумерках медленно таяла корма "Эсмеральды"…
Пока стаскивали со скалы разъярённого и ещё хмельного Горна, который собрался прыгать вслед за похищенным орками галеоном, и отбирали у него топор, пока оказывали помощь Беннету, самостоятельно доползшему до берега, пока собирали в темноте обломки плавника и разводили костёр, Ватрас колдовал над Безымянным. Сине-зелёные вспышки его магии то и дело высвечивали корку лишайников на шершавых боках прибрежных утёсов.
Наконец старый маг тяжело поднялся и подошёл к костру, от которого на него выжидающе смотрели девять пар глаз.
— Я сделал всё, что в моих силах, — ответил он на невысказанный вопрос. — Ран много, однако все поверхностные. Крови он потерял изрядно, хотя ему приходилось проливать её и не в таких количествах. В себя не приходит. Что-то вроде магического транса, но глубже. Я почувствовал, как нечто пытается его изменить, сломать, а он сопротивляется. Нам остаётся только ждать.
* * *
А Безымянный видел Кошмар. Именно так: Кошмар[2]. С большой буквы. Настолько реальный и осязаемый, что отличить его от яви было невозможно. Он проснулся в капитанской каюте "Эсмеральды" и вышел на палубу. Голосов друзей слышно не было. Только свистел ветер в снастях и пищали копошащиеся во всех углах корабельные крысы. Около штурвала лежал капитан. Не нужно было подносить отполированное лезвие кинжала к его губам, чтобы убедиться в отсутствии дыхания. Человек, тем не менее, перевернул застывшее тело на спину. Это был не Торлоф, а тот парень из монастыря, как бишь его звали?.. А, Йорген!
Отбросив неожиданно слабой ногой вцепившуюся в сапог крысу, он подошёл к борту. Выглянул и отшатнулся, как будто получил удар заклинания "Кулак ветра". Судно висело в воздухе. Далеко внизу волны прибоя накатывали на бурые спины камней. Мимо, едва не задев хвостом дрожащие от ветра ванты, пролетел крупный морской скат…
* * *
— Как он? — спросил Ли у вышедшего из крохотной деревянной хижины Ватраса.
Светлые глаза старого мага утомлённо смотрели из-под седых косматых бровей. Он неопределённо пожал плечами.
— Временами лежит как труп. Дышит очень редко. Потом начинает бредить. Спорит с Ксардасом, зовёт какого-то Шепелявого, с кем-то дерётся…
— Как вы считаете, он выживет?
— Не знаю. Но надеюсь, что справится. Его дух, видимо, вытолкнули в особую реальность… — Ватрас замешкался, подбирая слова. — Я много слышал и читал о подобном, но никогда не видел сам. Это уже седьмой круг магии. Или выше, если такое возможно. Мне это не доступно. Могу сказать только, что любые события и действия, которые происходят в том мире, отражаются на нашей реальности. На иной грани бытия всё может выглядеть весьма причудливым и необычным, не имеющим отношения к нашему миру. Но, победив там, человек обеспечивает себе успех здесь. А если там его одолеют, то он проиграет тут или даже погибнет. Или переродится духовно. Хотя не всё так просто и однозначно. Вот, например, был такой древний маг Сундарион. Основываясь на личном опыте, он писал в своём трактате…
— Почтенный Ватрас, никто здесь не сомневается в вашей исключительной учёности, но нельзя ли ответить попроще. Чего нам ожидать?
— Не знаю. Мы должны уповать на милость Аданоса и редкостную силу духа нашего друга, — сказал маг, озирая обращённые к нему с надеждой лица.
— Чего вы там собрались в кучу у самого борта, а?! — раздался вдруг голос Гириона, который стоял у рулевого весла. — Плот хотите перевернуть?
— Мы раньше от жажды передохнем, чем опрокинем эту груду брёвен, — по привычке проворчал в ответ Торлоф. Но от края плота всё же отодвинулся.
Ларс и Диего переглянулись и, взяв самодельные удочки, предались одному из немногих доступных в их положении занятию. Остальные тоже разбрелись по разным углам.
Из-за тонкой дощатой стенки донёсся приглушённый голос Избранного. В бреду он обещал кому-то придти в полночь на площадку башни.
Плот, на удивление большой и крепкий, они построили из обломков орочьей галеры, обнаруженных у западного берега островка, и выброшенных прибоем древесных стволов. На всю работу ушло больше недели — материал приходилось доставлять вплавь или волоком через нагромождения камней. На плоту установили короткую мачту, рулевое весло и маленькую дощатую хижину, скорее — просто будку. Около этой импровизированной каюты закрепили бочонки с водой. В будку положили Избранного и Беннета. Последний, впрочем, к моменту отплытия уже пошёл на поправку и вскоре ночевал вместе со всеми на открытом воздухе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
