Чего греха таить, ему было не по себе.
Перила поддерживал ряд балясин, тоже ничем не прикрепленных к палубе, а словно выросших из нее. Когда охотник за сувенирами за день до Хэллоуина решил утащить одну балясину, ему пришлось выпилить ее. Никто не видел, как это произошло, но в результате Ласкер по наступлении сумерек стал завозить яхту в амбар и запирать его двери на засов.
На середину ноября у Ласкера был запланирован полет на "Мстителе" в Оклахома-Сити для участия в воздушном празднике. Обычно Джинни отправлялась на подобные мероприятия вместе с ним, на месте стрелка-радиста. Но на сей раз она была сыта суетой по горло и объявила о своем намерении остаться. Кроме того, зная, что судно наверняка стоит целую кучу денег, Джинни не собиралась просто бросать его в амбаре.
— Все на свете знают, что оно тут, — пояснила она мужу.
Ласкер рассмеялся и возразил, что яхта все время стоит у дороги, и пока что никому и в голову не пришло ее утащить.
— Это тебе не машина, знаешь ли.
В пятницу она взглядом провожала его самолет, пролетевший над домом. Он покачал крыльями, а Джинни помахала ему (хотя и знала, что Том этого не увидит) и вернулась в дом, чтобы развесить выстиранное белье для просушки.
Шесть часов спустя она отдыхала в гостиной, смотрела старый фильм "Коломбо" и слушала, как завывает ветер за стенами. Уилл ушел гулять, а Джерри в своей комнате играл на компьютере. Посвист ветра и шелест листьев действовали очень успокоительно, чем-то напоминая сопение спящих детей и жужжание миксера, готовящего молочный коктейль после их возвращения из школы.
Во время рекламы Джинни поднялась, чтобы взять воздушной кукурузы. И выглянула в окно.
Ночь была безлунная, а сквозь шторы просачивалось слишком много света, и Джинни прижалась носом к стеклу, напрочь запечатанному от холодного ветра Северной Дакоты и не открывавшемуся даже во время короткого лета.
Сквозь щели в источенных непогодой стенах амбара, находящегося ниже по склону, просачивался зеленоватый свет.
Туда кто-то забрался!
2
Пусть Хейди славшая девчушка,
И Мэри тоже хороша.
Но только летчика душа
Принадлежит другой подружке.
Бомбардировщики твердят,
Иного слышать не хотят,
Что если ты в полете,
То для тебя милее нет
Хоть обойди весь белый свет
Чем "Молния" в эскорте.
Неизвестный автор, "Молнии в небесах"
"Локхид-Молния" сверкал в лучах солнца, клонящегося к закату. Эта живая реликвия, участвовавшая в великом походе против Гитлера, до сих пор могла подниматься в небо и выглядела по-прежнему грозной боевой машиной. О мощи говорил и сдвоенный хвост, и обтекаемая кабина, и широкие, изящные крылья. Сосредоточенные в носу пулеметы и пушка резко выдавались вперед, и не без резона: их огонь был не в пример точнее, чем огонь расставленных на крыльях пушек других машин того времени. Попадать в перекрестье прицела этого самолета не стоило.
— Летать на нем не так-то просто, — заметил Макс.
P-38J — самолет с норовом, требует от пилота способности слиться с ним воедино. Пожалуй, такого, как Макс, он умеет каждой клеточкой своего тела отождествить себя с машиной, с каждой гайкой, проводком и рулем.
— Подумаешь, — свысока бросил Керр, вытаскивая чековую книжку. — Я и не собираюсь на нем летать.
Керр — высокий, импозантный, симпатичный, хоть и чуточку подержанный смахивал на Бронко Адамса, опереточного героя книжек Керра. Вымышленный Бронко излетал Дальний Восток вдоль и поперек в серии высокооктановых, высокосексуальных триллеров. Сам Керр привык определять собственный стиль, как "одна чертовщина за другой". Неудивительно, что именно он надумал завести один из Р-38, которых во всем мире остались считанные единицы.
— Не собираетесь летать? — переспросил Макс, решив, что ослышался. — Но он в великолепном состоянии!
— Я не летаю, — со скучающим видом отозвался Керр.
Макс запоем прочел три его романа — "Желтая буря", "Ночь в Шанхае" и "Полет над Бирмой", они поразили Макса мастерством автора в описании деталей полета.
— И даже не пробовал, — продолжал Керр. — В книгах я все придумал, это совсем нетрудно.
Макс воззрился на писателя, стоявшего на фоне бело-голубой звездной эмблемы, изображенной на гондоле двигателя. Самолет сверкал свежей краской тропического камуфляжа; его бортовой номер "К-9122" был выписан белым на фюзеляже, рядом с названием "Белая молния" и изображением бутылки виски. В 1943 году самолет базировался на аэродроме под Лондоном, где была расквартирована часть эскадрильи, действовавшая совместно с Королевскими ВВС. Потом эскортировал бомбардировщики, летавшие на Берлин, — дальность его полета и огневая мощь идеально подходили для подобных задач. А в 1944 году отправился на Тихий океан.
Послужной список "Белой молнии" был весьма впечатляющим. Макс по крупице восстановил его, копаясь в архивах ВВС, беседуя с пилотами и работниками наземных служб, и записал всю эту информацию на дискету.
— Тут все, что нам удалось раскопать: пилоты, кампании, победы. Кстати, достоверно известно, что он сбил восемь истребителей. И два "Хейнкеля". Это бомбардировщики.
— Ну и ладно. Мне этого не надо, — отмахнулся Керр. Достав ручку с золотым пером, он огляделся в поисках ровной поверхности и подошел к горизонтальному стабилизатору хвостового оперения. — Чек выписать на вас?
— На "Закатную авиацию". Это фирма Макса, восстанавливающая и продающая старые боевые самолеты.
Керр выписал чек. Четыреста тысяч. Доход компании составит сотню с четвертью: Недурно!
На зеленом поле чека была воспроизведена репродукция принадлежащего Бронко Р-38 в полете. Сложив чек, Макс спрятал его в нагрудный карман и поинтересовался:
— Вы что, хотите поставить его в музей?
Вопрос изумил Керра.
— Какой там музей! Я хочу поставить его на газон перед домом.
У Макса вдруг засосало под ложечкой.
— На газон?! Мистер Керр, да во всем мире их осталось всего _шесть_ штук! Он в идеальном состоянии! Его нельзя ставить на газон.
— А мне-то казалось, что я волен поступать с ним, как вздумается. Керр выглядел искренне озадаченным. — Ладно, когда мы приступим к дальнейшему? — Он посмотрел на папку в руке Макса, где лежал бланк купчей.
Пилот Керра Бронко Адаме — обаятельный, остроумный и очень человечный герой. Его обожают миллионы читателей, они считают, что писатель поднял авиационный триллер на новые высоты. И Макса не могла не потрясти мысль, что замечательный творец — просто ничтожество. Да не может такого быть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
