изоляторе из-за отравления родительской колбасой. Аллергия лучше.
За кустами раздались голоса, и Нинка от крыльца спряталась за клумбу с высокими глазастыми мальвами.
К корпусу вышел Тинтин. Один. Кто-то его, видимо, отправил сюда, вот он и пришел. Нинка мысленно подняла палец и выстрелила.
Пах!
Он должен был упасть. Красиво. Вскинуть глаза, полные расплескавшегося удивления. И рухнуть. Либо плашмя на спину. Либо сломаться в коленях и обвалиться кулем.
Тинтин мазнул по клумбе взглядом и улыбнулся.
Вы замечали, что у всех мертвых одинаковые улыбки?
Нинка выбралась из своего укрытия. Чего она прячется? Как будто что-то произошло. А ничего ведь не случилось. И не случится. Еще две недели.
Через час выяснилось, что медичка любитель держать людей в изоляторе. Парень с разбитой коленкой ушел и не вернулся. Сказали, утром отпустят. Будут следить, нет ли заражения.
Вопрос с заражением активно обсуждался на пляже.
– Как можно заразиться, если ты всего-навсего коленку поцарапал? – авторитетно возмущалась та, что с большими глазами.
– А если грязь попала? – осторожно возразила красотка. Она стелила полотенце, старательно оглаживая концы.
Нинка сидела под деревом. На корне. Загорать не хотелось. Купаться тем более. Неширокая река с серо-зеленой тяжелой водой не внушала доверия. Там наверняка водились лягушки и водомерки. Глубина была по пояс. Только ил с тиной ворошить.
– Так землю специально прикладывают к ранам. Она затянуться помогает.
Глазастая сыпала народной мудростью. Нинка фыркнула. И хоть она была далеко, девчонки обернулись. С косой посмотрела в тревоге и потерла нос.
– Чего? – звонко крикнула красотка. – Чего не так?
– Сепсис развивается за сутки. – Смотреть на них было прикольно, и Нинка стала изучать лица сопалатниц. – Высокая температура, лихорадка, озноб, смерть. Завтра хоронить будем.
Растерянные округлившиеся глаза. Бровки приподняты, тонкие морщинки на лбу. Прищуры и снова морщинки. Губки надуты. А на носу – вон – прыщик.
– Ненормальная, – прошептала глазастая и побежала к воде. У нее был смешной купальник с высокими трусами до пояса и узким лифом. На трусах порхали розовые бабочки. А кольца она сняла. Сразу после дискотеки и сняла. Вот она – сила рассказа.
Красотка смотрела с недоверием. Словно опасалась, что Нинка сейчас накинется на нее и заразит. В глазах читался вопрос: «Почему ты такая?», но она его не задавала. Нинка прикрыла веки и стала глядеть на реку. Солнце дробилось на волнах, слепило, обещало теплую воду.
– А почему ты не купаешься? – все-таки спросила красотка.
– У меня аллергия на солнце, – соврала Нинка. – Красными пятнами покрываюсь.
– Да? – красотка посмотрела на реку. У купающихся там явно не было никаких проблем с солнцем.
Нинка отвернулась, давая понять, что говорить об этом не будет. Все жаждущие наслаждаться жизнью, пусть это делают без нее. У нее своя жизнь, и они вполне притерлись друг к другу…
Отвернулась и увидела. Пося. Стоял в двух шагах и пристально изучал Нинку. Ей даже как-то икнулось от неожиданности. В душе метнулся крик «Убью!», потому что незачем было пугать добропорядочных граждан такими взглядами. Подумалось, что она в чем-то понимает кудрявую. Какой-то Пося упертый, а умирать не хочет.
– Пося! Ты чего там застрял? – крикнула бдительная вожатая.
Мелкий убежал, оставив Нинке на память взгляд. Такими покойники смотрят с могильных памятников.
Нинка поежилась и, чтобы не расползтись, перекрутила руки на груди. Пацан явно что-то хотел. Может, подзатыльник? Или он со всеми девчонками нарывается, чтобы они его потом убивали?
Рядом остановились. Нинка подняла глаза на уровень восьмилетнего пацана, но уперлась взглядом в полосатую футболку. Тинтин.
– Чего сидишь? – лениво спросил он.
– Чего стоишь? – в тон ему ответила Нинка.
– Я тоже не купаюсь, – выдал Тинтин, усаживаясь рядом на землю.
Под деревом как-то разом стало тесно. Еще и с косой не купалась, не радовалась жизни, а сидела на любовно разложенном красоткой полотенце и смотрела на них. Вспомнилось, что на дискотеке ее отдельно интересовало, что это за парень из первого и почему все знают, что он лежал в изоляторе, а она нет. Может, он ей нравится?
Нинка покосилась на соседа. Парень был долговяз, вытянутое лицо с высоким лбом, полные губы, темные брови, еще рыхловатые детские щеки. На реку он смотрел с неожиданным восторгом.
– А ты чего не там? – спросил Тинтин, насмотревшись на купающихся.
– Мне нельзя подходить туда, где есть опасность.
– А чего так? – искренне восхитился Тинтин. И голос у него был звонкий. Прямо сама жизнерадостность в хрустящей обертке. С бантиком.
– А ты не знаешь?
– А должен?
Он быстро учится. Раз услышал – и уже отвечает вопросом на вопрос.
– Так всех заранее предупреждают, – словно нехотя заговорила Нинка. – Я в зоне риска, за мной охотятся. Поэтому находиться рядом нельзя. Я из-за этого одна и хожу.
Тинтин вытянул шею, оглядывая кусты на этой стороне и деревья на высоком противоположном берегу реки.
– Снайперы, что ли?
Нинке резко стало скучно.
– Ну да, я внучка президента.
Тинтин покосился на ее темную футболку, шорты, сланцы, сбитый черный лак на ногтях.
– Да ладно, – усмехнулся он не очень уверенно.
– Конечно, нет, – фыркнула Нина. – Молодец, что не поверил. Причина другая. На моем роду лежит проклятье. Вот уже много столетий у нас пропадают дети. Обычно удавалось сохранить одного-два, чтобы род не прервался. Но сейчас я осталась одна, и игра идет по-крупному.
– Кто же у тебя пропал?
Река искрилась. Народ смеялся. Тинтин был невыносим.
– У меня было три брата, – гробовым голосом сообщила Нинка. – Их увел человек в черной шляпе.
– Чего, так прям пришел и увел? – хохотнул Тинтин. – Они дураки, что ли?
Нинка молча смотрела на Тинтина. Он еще немного посмеялся, а потом скис.
– Дурак тот, кто думает, что от судьбы можно уйти, – изрекла Нинка.
– А чего не так-то? – не понимал Тинтин. – Он в дверь, а ты закрылся и не выходишь.
– От него нельзя закрыться. Это происходит ночью, когда все спят. Утром встают, а человека уже нет.
Это простое сообщение вызвало у Тинтина бурю радости. Он коротко хохотнул, заваливаясь назад. Но совсем упасть ему не дал корень. Тинтин напоролся на него, поморщился и выпрямился.
– Да ладно! – выдал он.
– Я не предлагаю тебе верить или нет. – Скучно, скучно. Как же Нинке было скучно.
Тинтин поерзал попой по земле, удобней устраиваясь, разрешил:
– Ну ладно, расскажи, как все было.
Нинка снова посмотрела на реку, на блеск ряби, на прыгающие по воде тела.
– Рассказать? Рассказать я могу. Что только потом с тобой будет?
– Нормально будет. – Тинтин вытер грязную ладонь и коленку, оставив грязный след. – Не тяни.
Нинка прикрыла глаза.
