— Сюда, сэр, пожалуйста, — сказала она тихо и обратилась к мальчику:
— Джонатан, принеси несколько подушек. Поторопись!
Мальчик исчез во внутренней комнате и мгновенно вернулся, неся груду подушек. С их помощью он стал устраивать старика как можно удобнее. Раненый очнулся от обморока, по его лицо оставалось пепельно-серым, а глаза начали стекленеть в преддверии смерти. Криспин заметил эти безошибочные признаки смерти, но девушка была менее опытна. Она посмотрела на деда и порывисто воскликнула:
— Мы должны сходить за врачом! Вы такой добрый, сэр! Могу я попросить вас еще помочь нам? Мой брат пойдет с вами. Джонатан…
Она давала мальчику наставления, когда Криспин взял ее за руку. Она запнулась на полуслове, посмотрела капитану в лицо, и он вдруг обнаружил, что она много моложе, чем ему показалось вначале, — лет семнадцати-восемнадцати. Тогда он серьезно сказал:
— Едва ли врач может спасти его, мисс. Он умрет раньше, чем мы успеем привести врача.
— Нет! — она выдернула руку и с ужасом взглянула на него. — Я не верю в это! Вы же не доктор!
— Нет, мисс, но я так часто видел смерть, что узнаю ее и сейчас. Если вы не верите мне, то всмотритесь получше в его лицо.
Вместо того чтобы сделать это, девушка испуганно и негодующе смотрела на этого богато одетого незнакомца, который так непринужденно говорил о смерти. Капитан же, продолжая хладнокровно рассматривать ее, отметил, что ее лицо прекрасно чистой красотой, с изящными чертами и темно-синими глазами. Он вдруг с любопытством отметил контраст между привлекательной внешностью девушки и убогой обстановкой ее жилища.
— Он прав, дитя мое, — слабо сказал старик. — На этот раз они действовали без ошибки. Теперь природа доделает за убийц их работу. — Он остановился, чтобы собраться с силами, и поднял дрожащую руку.
— Подойди поближе, любовь моя, чтобы я мог видеть тебя. Фрэнсис, поставь свечу рядом со мной.
Она повиновалась и склонилась над стариком, взяв его слабеющие руки.
— Дедушка, я умоляю тебя! Позволь мне, по крайней мере, осмотреть рану. Может быть, она не так серьезна, как ты думаешь.
— Нет, моя любовь, у тебя не хватит способностей, а у меня так мало времени. Помолчи немного и дай мне сказать. Где этот незнакомец, который привел меня домой?
— Он здесь, дедушка.
Капитан, который оставался в стороне, подошел поближе и склонился над кушеткой. Он снял свою широкополую шляпу, и умирающий внимательно вгляделся в смуглое лицо, резкие черты которого смягчали красивые серые глаза. Очевидно, осмотр удовлетворил раненого.
— Сэр, — сказал он с расстановкой. — Я не знаю, кто вы и что побудило вас не задумываясь рискнуть своей жизнью, но я верю, что вы не откажете мне в помощи, так же как вы сделали это, обнаружив меня в окружении убийц. Поэтому я отважусь обратиться к вам с просьбой, несмотря на то что я не знаю вашего имени. Хотя то, что вы подвергались опасности, помогая мне, может служить мне гарантией.
Слабая улыбка тронула губы капитана:
— Опасность была моей спутницей в течение многих лет, а что касается имени — капитан Криспин Барбикэн с Ямайки к вашим услугам.
— А я, сэр, — ответил умирающий, — Ричард Крайл, второй маркиз Ротердэйл. А это мои внуки: леди Фрэнсис Крайл и лорд Шервин.
2. СМЕРТЬ ДВОРЯНИНА
После слов старика наступила долгая тишина. Капитан Барбикэн выпрямился и осмотрел обшарпанную комнату. Хотя и не такая грязная, как прихожая и лестница, она соответствовала жалкому виду бедного жилища: стены потрескались и покрылись полосами грязи, разбитые стекла были заткнуты тряпками. Однако мальчик и девушка, стоящие у кушетки, выглядели изящно и благородно (этого не могли скрыть простая, поношенная одежда и грубое белье), а гордая посадка головы больного не гармонировала с окружающей обстановкой. В заключение осмотра капитан снова взглянул в лицо раненого, на которое смерть уже наложила свою печать, и что-то в этих аристократических чертах убедило его, что умирающий говорит правду.
Криспин давно ничему не удивлялся и, небрежно поклонившись, спокойно сказал:
— Вы хотели рассказать мне, милорд, о некоем деле, в котором я мог бы помочь вам.
— Я сделаю это, капитан, — повторил старик, — но я признаю, что у вас нет причин помогать нам. Мы для вас никто, и вы, несомненно, можете отказаться. Но довольно об этом! У меня мало времени, и я хочу рассказать свою историю.
История, которую рассказал маркиз, началась около сорока лет назад, когда между королем и парламентом разразилась война. Крайлы были сторонниками трона и существующих традиции, но Ричард, их наследник, поддерживал противников короля. Отец выгнал сына из дома и запретил ему исповедовать протестантство. В ответ на это вместе с женой и маленьким сыном Ричард уехал в Лондон. Став офицером армии парламента, он неожиданно встретил своего брата Генри, сражавшегося под королевским знаменем.
После казни короля лорд Генри отправился за его наследником юным Карлом в изгнание, а Ричард вступил во владение титулом и поместьями, которые он унаследовал после смерти своего отца. Судьба возвратила ему права, которых он лишился. Тиран Стюарт скитался по Европе от одного двора к другому, и, казалось, не было причин для беспокойства. Сын Ричарда женился, и в 1656 году у него родилась дочь Фрэнсис.
Но пришло время, когда Англия, угнетаемая новыми хозяевами, снова восстала и пригласила законного правителя вернуться. Лорд Ротердэйл выступал против Реставрации всеми доступными ему средствами, и слухи о его вооруженном сопротивлении достигли ушей брата.
Лорд Генри Крайл в это время был одним из королевских фаворитов, и ему не трудно было до такой степени настроить короля против Ротердэйла, что Карл поклялся предать изменника смерти, а вместе с ним и его сына. При этом, чтобы старинный род не прервался, семейный титул передавался тому, чья верность была несомненна. Так бы и случилось, если бы не предупреждение графа Ларчвуда. Сестра этого джентльмена была женой Ричарда, и ради нее граф согласился спасти ее мужа и сына от грозящей им опасности.
Лорд Ротердэйл бежал со своей семьей в Голландию и остановился в городе Хаарлеме. Здесь год спустя родился Джонатан, и здесь, когда мальчику было только пять лет, один за другим умерли его родители.
Уехав за границу, маркиз потерял свой титул и владения и следующие восемь лет вместе с внуками спокойно жил в старом голландском городе. Возвращение в Англию ему казалось невозможным, да он и не желал этого. Англией управлял слабый и живущий в свое удовольствие Карл II. Его двор задавал тон в невоздержанности и распущенности. Это было не то окружение, в котором разборчивый маркиз-пуританин хотел бы видеть своих внуков.
