— Да мне что. Твое дело. Мне надоело, правда. Я тебе не мама, лекции читать, и не девушка. К тому же ты же у нас «сам все знаешь».
На кровать летят комом пижамные штаны, и, хотя за дверцей Кая все еще не видно, Гидра отворачивается, продолжает уже тише:
— Ты же знаешь, что я хочу спросить.
— Да. Я тебя еще вчера ждал. Спасибо, что не пришла. Гранит сказал, что убил тебя потому, что иначе тебя бы за компанию сожгли.
— Мне-то какая разница. Я не чувствую боли.
— Для Акросса есть разница. Наверное.
— То есть, он все-таки злился?
Кай выглядывает из-за дверцы шкафчика, смотрит так же осуждающе, как пару минут назад смотрела на него Гидра.
— Я тебе тоже ничего не скажу, потому что ты мне ничего не скажешь.
— Нет уж, говори, заслужила, — Гидра даже усмехается криво. Наверное, она сама ничего не понимает в их капитане — он может лежать с Хаски в одной кровати и переодеваться, когда она в комнате. Для него нет личного пространства или чего-то пошлого в этом. Он понимает, что Хаски — собака, а она — никогда не будет смотреть на него, как на привлекательного парня.
— У него девушка, это раз. Он по правилам должен убивать тебя каждую игру, это два. Не обязательно, конечно. Но он не может слова поперек своим сказать за то, что они тебя убили. Как, думаешь, вы стали бы относиться ко мне, если бы я «злился» каждый раз, когда вы убирали из игры Мей?
Гидра представляет и становится не по себе. Мей — единственная девушка в команде Акросса. Единственная девушка Акросса.
Кай, не ожидая ответа, аккуратно складывает до этого брошенную пижаму, убирает в шкаф.
— Кай, я что-нибудь с этим сделаю. Правда, — обещает Гидра.
Кай неопределенно машет рукой, вроде это пустые хлопоты, убирает кровать. Сигнал звучит как раз, когда он заворачивает покрывало, но не к началу игры. Этот другой.
Хаски, уже в человеческом обличии, слава Богу одетый, в коридоре суетится около двери, будто его пора выгуливать.
— Куда собрался? Когда успел одеться? — начинает он, когда в общей комнате появляется Кай. Тот обувается поспешно, завязывает шнурки на кедах.
— Можно подумать, Кай ходит куда-то еще. В магазин за хлебом, наверное, что за тупые вопросы, Хаски. Тебе вообще какое дело? — следом выходит Гидра, стоит у открытой двери в комнату, сложив руки на груди.
— Как какое мне дело?! Акросс шляется туда же!
— Он не трогает меня там, — выпрямившись, не глядя сообщает Кай. Оборачивается, смотрит хмуро, прежде чем сказать:
— Хаски. Я не хочу, чтобы ты заставлял остальных убивать меня. А тем более орал на них потом за то, что они не смогли этого сделать.
— Да твою мать! Хорошо, босс! Прибавлю это к списку «Чего не должен делать Хаски»!
И уже в закрывшуюся дверь в сердцах бросает:
— И для тебя такой же составлю! И первым же пунктом будет не ходить к этой шлюхе по первому же ее звонку!
Гидра ворчит что-то себе под нос, но не достаточно громко, чтобы это переросло в ссору, уходит в свою комнату, ее провожает взглядом выглянувший на шум Дроид, успевший надеть очки, и, когда за девушкой закрывается дверь, негромко спрашивает:
— Думаешь, они спят?
— Насчет Кая не знаю, а Акросс ее по-любому трахает. Иначе за что ему такие плюшки?
— Может, у него это просто получается лучше, чем у Кая?
Хаски не отвечает, смотрит на закрытую дверь, разве что не скулит.
— Давай-давай, рассказывай. Я ж девственником сдох, теперь хоть послушать про других, — с улыбкой просит Барс, подперев щеку рукой, тут же получает тычок в бок. Перед ними — фарфоровые чашки с чаем.
— Нечего рассказывать, — признается Акросс, единственный, кто пьет выставленный чай.
— Ну как это нечего?! Вот девочка раз, что живет над нами, преданная и на все готовая. Даже Вега такой никогда не была. Она была вроде как… как мы все. Я вот с тобой даже целоваться не стал бы, если б ты приказал. А вот девочка два, которая вроде как табу, потому что на побегушках у другого капитана. Акросс превратил игры в любовный роман со сложным выбором между красивой и пустой и обычной, но интересной! Что, и не хочешь спросить совета?
— Обойдусь, — отказывается Акросс, подняв руки вверх. Тим берет со стола безе, смотрит на него так, словно это слизняк в собственном соку и откладывает обратно на тарелку. Выливает свой чай в полупустую чашку Акросса. Ему скучно.
— А, значит для себя уже все решил?! А как же другой капитан? Она ему достаточно предана, чтобы не уйти в твою команду?
— Какая разница, если вы друг друга не ненавидите? — подает голос Тим. Барс вместо того, чтобы пошутить по поводу того, что удалось втянуть его в разговор, грустнеет. Глядя в свою чашку, объясняет:
— Это они только говорят, что не ненавидят.
— Это… Барс не прав. Я вовсе не для того играю, — Акросс начинает оправдываться, едва не опрокидывает свою чашку от резкого движения, но выпрямляется, возвращает себе уверенность. — Если бы это было нужно, я бы вовсе из штаба не выходил. Ты же понимаешь?
— А зачем тогда играешь? — спрашивает Тим, взяв кусок сахара, не глядя на капитана положив его в рот.
— Чтобы не рехнуться тут. Ты ничего не знаешь, Тим.
— Куда уж мне, — соглашается тот, и морщится, потому что хрустит, ломаясь, палец на руке. Его никто не трогал, сама ладонь лежала на столе около чашки, он просто взял и сломался.
— Время, — справившись с болью, говорит Тим Барсу. Тот суетится, быстро допивает остывший чай, запихивает в рот пирожное, накрошив вокруг, бубнит что-то радостное, спешит дальше, вглубь подвала.
— Сходи куда-нибудь, — уже дружелюбно предлагает Тим. — Не смотри.
— Ага! Привет Веге! Ну или картинной девочке, смотря куда тебя понесет! — раздается голос Барса. Акросс не смотрит, как они уходят, только кивает.
Тот штаб он бросил, сейчас у него новый и вместо своей комнаты — целый полутемный подвал. Чистый, но похожий на лабораторию безумного ученого. Этот подвал занимает весь подпол их нового штаба и сюда никому нельзя заходить, кроме Акросса. И никто кроме него отсюда не выходит.
На Королеве белое платье, похожее пышностью и цветом на свадебное, но Кай уже привык к тому, что наряды меняются по настроению, как и декорации ее личного уголка в их мире. Королева может себе это позволить, потому что Королева — их бог, придумавшая и начавшая игры, позвавшая в них Кая и давшая ему команду. Она всегда выглядит счастливой, даже если настроение у нее плохое. Но сегодня вокруг солнечно и место их встречи — белая беседка посреди сада.
— Ты все время так быстро приходишь, — радостно щебечет Королева. В ней никогда не было высокомерия. Даже Акросс относился к нему пренебрежительнее, чем хозяйка этого мира. Королева больше похожа на восторженную девочку, которой смертельно скучно. Кай никогда не злился на нее. — Что случилось? Ты не в настроении?
