До 1859 года все русские поклонники исключительно останавливались в греческом странноприимном монастыре, а с этого года заведен здесь попечением правительства особый русский приют в доме, уступленном нам в наем Блаженнейшим Патриархом Иерусалимским Кириллом. Дом этот приспособлен сколько можно для временного приюта поклонников; в нем сделаны кухни и необходимая утварь и посуда; пищи же не предлагается, ибо желающие на яффских рынках могут найти все им необходимое по довольно умеренным ценам. Приют же здесь дается даром с правом выжидать в оном отправления первого каравана в Иерусалим или первого русского парохода, отходящего в Царьград.
Заведывание яффским приютом поручено одному итальянскому семейству, которое, по отзывам поклонников, очень усердно исполняет эту обязанность и весьма внимательно к странным.
Время это по кратком отдыхе и подкреплении себя пищею надобно употребить на явку в русское консульство, осмотр города и приготовление к отъезду. У вице-консула простые богомольцы приглашаются оставить для безопасности все лишние за отделением на необходимый расход в Иерусалиме деньги, которые записываются в особую книгу и каждому выдается расписка в полученной от него сумме. Мера необходимая как из предосторожности к могущим случиться при тесноте иерусалимского помещения пропажам и потерям, а главнее всего – для обеспечения средств к возвращению на родину. Мы при этом рекомендуем особенно богомолкам не скрывать настоящего числа денег, чтобы не пенять после на самих себя в случае пропажи, что хотя и не так часто, а все же случается; а сколько нравственного беспокойства испытывают они в дальних поездках, мучась мыслию, как бы какой-нибудь оборванец араб или бедуин не ощупал зашитых в рваном капоте золотых или крестовиков! Уезжая же, например, на Иордан, оставить в сундуке тоже неудобно; могут быть новые и основательные опасения – по возвращении не найти положенного на своем месте. Когда же оставите лишние деньги на сохранение у консула, все эти страхи и беспокойства исчезают сами собою; двойная выгода – и мысли спокойны, и деньги целы.
При отдаче денег на сохранение спрашивается у поклонников, как они желают распорядиться остающимися деньгами в случае их смерти во Святом Граде. Большая часть из являет желание отдать оные на поминовение души своей в храм Святого Гроба, Гефсиманию, Вифлеем, Назарет, Саввинскую обитель и другие святые места и иерусалимские монастыри; владельцы же значительных сумм изъявляют иногда желание отослать часть денег на родину – родным или на поминовение в отечественные монастыри и церкви, что и исполняется свято.
Требование оставлять у консула по крайней мере такую сумму денег, которой бы обеспечивалась уплата за место на пароходе в обратный путь (четыре-пять золотых), некоторым из поклонников не нравится, но единственно по близорукости и недоверчивости, для которой нет никаких поводов. Таким можно посоветовать смотреть на пример разумнейших и поступать так, как они поступают, рассуждая, что тут ошибки быть не может. В отношении же разделения своих денег на две части советуем поклонникам держаться такого правила: оставлять в Яффе большую половину своих денег, следуя тому расчету, что в случае, если бы недостало для иерусалимских расходов, они всегда могут призанять у кого-либо из товарищей или в случае крайности у начальника миссии либо консула, с отметкою на данной им от яффского вице-консула расписке, чтобы занятая сумма была удержана при возврате оставленных в Яффе денег. Если же поступить иначе, оставив в Яффе меньшую часть, то уже нечем будет помочь себе в случае нужды, которую многие встречают, не заботясь соразмерять усердия со средствами, а после погубляют мзду своего усердия ропотом и докучливым выпрашиванием у других. Если за сбором в дорогу и явкою в консульство останется у вас свободное время до отъезда, то я приглашу вас для осмотра Яффы: с базаром ее вы уже познакомились, покупая на нем себе съестные припасы; большая часть базарной улицы с застольными лавочками по сторонам, покрытыми от солнца пальмовыми рогожами, завалена фруктами – произведениями знаменитых яффских садов. С ними-то поспешим познакомиться прежде всего как с главною достопримечательностью Яффы.
Выйдя за ворота, ведущие на иерусалимскую дорогу, вы скоро очутитесь среди роскошных садов, которых, можно сказать, большей части из вас не случалось видеть и во сне. Живые плетни из колючих индейских фиг, или так называемых фиг Адама, ограждают этот восточный Эдем, а внутри без всякого видимого порядку насажен густой лес различных деревьев, из которых одни благоухают цветами, другие обременены зрелыми или дозревающими плодами: апельсины, лимоны, гранаты, бананы, миндаль; пальмы встречаются реже других деревьев. Тут же множество благовонных кустарников, но особенно приятный вид делает виноградная леторосль, которая обвивается около померанцевых, миндальных и лавровых деревьев. Часто встречаются водоемы для искусственного орошения садов, совершаемого посредством водосливного колеса с бадьями, обращаемого верблюдом или лошадью; вода таким способом поднимается из нижнего водоема в верхний, а отсюда по желобам и канавкам разводится по всему саду.
Тут же гряды с дынями, арбузами и огурцами огромной величины. В садах местами виднеются башни, или киоски, в которых жители Яффы скрываются от жары и чумы. Земля легкая, состоит из весьма мелкого песку, который считается здесь удобнейшею почвою для овощей и плодовых деревьев, как наиболее способный для орошения.
Хотя эти сады, несмотря на их естественные дивы и красоту, не соответствуют вполне европейскому вкусу и понятиям о красоте, но взятые в целом составляют окрестность приятную, поражающую глаза паломника дальнего севера и служат в то же время неопровержимым свидетельством древнего плодоносия Обетованной Земли.
Нельзя себе, однако, представить, чтобы вся Палестина была прежде похожею на сад, подобный тем, какие теперь видим в Яффе. Бог сказал чрез Моисея народу израильскому при вступлении в Обетованную Землю: «Земля, которую ты идешь взять в наследие, не такова, как земля египетская, из которой вы вышли, где ты посеял семя свое, и напоял посредством машин, как овощный сад. Но земля, в которую вы переходите, чтобы наследовать ее, есть земля с горами и долинами, и от дождя небесного напояется водою, – земля, о которой Господь Бог твой печется; очи Господа Бога твоего непрестанно на ней от начала года и до конца года» (Втор 11, 10).
Итак, Господь обещал плодоносие, но способом весьма естественным, а неровность грунта должна была производить большую разницу в климате и растительности. Были несомненно тогда, как и теперь, места, горы и скалы, лежащие на солнце почти тропическом; были также долины и плоскости в положении весьма умеренном. Обильная роса оживляла атмосферу, распаленную дневным жаром. Святое Писание не раз упоминает о росе как о небесном благословении. Бури и грозы в Палестине чрезвычайно редки, а летом небо постоянно безоблачное. Дожди начинаются в конце сентября, и тогда сеют пшеницу и ячмень; вторые дожди в январе – тогда и снег не раз покрывает горы. Так было всегда, ибо Святое Писание говорит: «Посылает Бог снег, как волну, и мразы, как пепел, покрывающий землю; воды скрываются под каменною корою, а поверхность глубокой пропасти твердеет»… Третьи дожди идут в марте и апреле перед сбором озими; тогда в Палестине сеют сусанну (сусановое масло), табак, хлопчатую бумагу, бобы, арбузы, которые дозревают в сентябре. Ветры периодические, особенно во время весеннего равноденствия.
