поступок оценил. Только мой уход в армию прервал нашу дружбу на недолгое время. Демобилизовался я осенью 2021 года, а уже в марте вновь очутился в военкомате по зову сердца. В соседней стране шла военная спецоперация, находиться в стороне я просто не мог по соображениям совести. Первый полугодовой контракт прошел удачно, продлив его еще на полгода, я был ранен под Купянском. И хотя ранение было неопасное, мне выплатили положенные три миллиона, а мэр Одинцово от имени города добавил еще полтора. Я был одним из первых добровольцев нашего города, и такая инициатива пришлась городской администрации по душе.
Еще во время второго контракта с Минобороны пришлось одно время сопровождать одного генерала на фронте. После одной из таких вылазок генерал вернулся в Донецк, где встретился с местными властями. После застолья, сопровождавшегося обильной выпивкой, все собутыльники генерала вырубились. Я был единственным, кто не пил по долгу службы — генерала сильно развезло, и именно тогда он и впервые упомянул о неминуемой ядерной войне.
— У нас пара лет, прежде чем по нам нанесут ядерный удар.
Эти слова я запомнил хорошо, а буквально через месяц меня комиссовали по ранению. Первым, с кем поделился информацией, был Денис. Он серьезно отнесся к моим словам и поддержал меня в стремлении обезопасить жизнь и улучшить шансы на выживание. Он же предложил посвятить в наши планы Ивана. И хотя мы с Ваней жили в одном доме, друзьями раньше не были. Максимум могли кивнуть друг другу или поздороваться.
Ваня был мастером на все руки — чинил электронику, разбирался в инструментах, даже умел варить газовой сваркой. Свой гараж-ракушку он переоборудовал в мастерскую, где за мизерную плату мог творить чудеса — вытачивать детали, ремонтировать технику. Даже наш подвал, прежде нежилой и наполовину затопленный, именно благодаря его знаниям преобразился в весьма сносное жилье, где мы начали складировать свои вещи. Был у Вани один грех — любил выпить. Но примерно года два назад он встретил Альбину, татарку, приехавшую учиться из Казани. Эта девушка парня буквально преобразила — Иван стал больше ухаживать за собой, бросил пить и курить, стал реально зарабатывать.
Денис, как я уже говорил, был смотрящим на районе и проблем с деньгами не испытывал. За решение споров, разруливание спорных ситуаций он получал отличные дивиденды. Раньше Денис со своей красавицей тратил их на красивую жизнь, но последние два года вкладывал в наше общее дело. Один ремонт подвала обошелся в круглую сумму, а ведь, кроме этого, мы купили два вездехода. Я выбрал Додж Дуранго, а Денис предпочел Ниссан Патрол 1998 года с дизельным атмосферным двигателем на 4.2 литра. Обе машины внешне выглядели непрезентабельно, но вся ходовая, мотор и примитивная электроника были заменены и работали как часы.
Ваня не мог позволить себе машину, но его вклад руками был более важен — общими усилиями мы купили ему вездеход Газ—66. Самой затратной частью, наряду с оружием и машинами, была покупка дома. Месяцами мы просматривали все объявления о продаже домовладений в сельской местности. Главными критериями поиска были удаленность от густонаселенных пунктов, наличие леса и реки, источники чистой питьевой воды. Я понимал, что после ядерной войны централизованная подача воды, газа и электроэнергии прекратится. Ясное дело, что в каких-то отдаленных регионах, городах или поселках все это может еще работать какое-то время. Но этого не узнать заранее, а сам интернет не пестрил объявлениями типа «Удачное место, чтобы пережить ядерный апокалипсис».
Месяцами мы просматривали объявления, изучали карту местности, ковырялись в различных источниках, но ничего подходящего не находилось. Место для построения небольшой общины нашлось совершенно случайно. Мой дед, Никитин Иван Сергеевич, на старости лет решил работать егерем. Вместе с моей бабушкой Антониной Павловной они проживали в старинном русском городе Рязань. Бабушка была ветеринаром, и два года назад ее пригласили осмотреть зубров в питомнике Окского заповедника. Дед ее и повез в Брыкин Бор, где располагалась контора заповедника. Сам питомник зубров находился примерно в километре от поселка. Дед, отставной военный, влюбился в природу. А его предложение трудоустроиться егерем было принято благосклонно: несмотря на свои шестьдесят с хвостиком, дед выглядел крепким мужиком. Да и руководство заповедника справедливо решило, что сможет заполучить специалиста за счет трудоустройства— их ветеринары увольнялись из-за низкой зарплаты.
Так дед на старости лет получил удостоверение начальника службы безопасности Окского заповедника, а бабушка стала штатным ветеринаром заповедника. Год назад Антонина Павловна сломала ногу, точнее, ногу ей сломал строптивый зубр. Когда мать узнала об этом, никто не мог ее остановить, пришлось ехать в Брыкин Бор. За компанию со мной поехал Ваня, Денис был слишком занят, разруливая разборки между кавказцами и местными пацанами.
Рязанская область опустевала. Проезжая небольшие деревни по дороге, я был шокирован картиной заброшенных деревень и небольших поселков, где едва теплилась жизнь. Даже Брыкин Бор, где деду с бабушкой выделили казенный дом, был наполовину пуст. Роскошные дома соседствовали со старинными домами с резными палисадами, где одиноко доживали свой век старики. Еще по соседству располагались деревни, где пару десятков лет назад бурлила жизнь. Сейчас в основном там жили пенсионеры, молодые уходили в город и не возвращались. Колыбель Земли Русской опустевала с каждым годом, и никого это не заботило.
Природа Окского заповедника нас поразила — олени, зубры, косули, зайцы попадались через каждые несколько сотен метров. Пока мама хлопотала с бабушкой, дед повез нас на рыбалку. За год работы в заповеднике он стал своим для всех, немногочисленные егеря, встреченные нами на заимке Новый Кудом, буквально старались угодить Никитину.
Новый Кудом был лесничеством, расположенным посреди густого березово-соснового леса. На территории квадратного километра было раскинуто около десятка строений: жилые домики для лесников и пара амбаров с кормом для животных. Идея пришла в голову Ване после того, как мы отобедали ухой местного приготовления.
— Олег, а чем это место нам не подходит? Людей мало, кругом лес, да и река неподалеку?
— О чем шепчетесь, молодежь? — встрял в беседу дед. По мере того, как я говорил, в глазах отставного военного играли смешинки. Как и все военные старой закалки, он даже гипотетически не мог представить, что кто-то решится ударить по России ядерным оружием. Поняв, что этим его не пронять, еле сдерживая раздражение, буркнул:
— Так и знал,
