4
"Ледяной дом" родился, что называется, в сорочке. Успех книги у читающей публики превзошел все ожидания, в хоре похвал утонули и трезвые суждения критиков, и ироническое глумление литературных конкурентов. Сам Пушкин, приветствуя крепнущий талант Лажечникова, предсказывал, что со временем, когда будут обнародованы важные исторические источники, слава его создания потускнеет. И что же? Исторические источники постепенно проникали в печать, отклонения "Ледяного дома" от истины становились все очевиднее, младший друг Лажечникова и поклонник его дарования - Белинский обратил к нему горькие слова заслуженной укоризны, но читатель оставался верен "Ледяному дому". Интерес к нему пережил свои приливы и отливы, но вот уже полтора века одно поколение сменяется другим, а роман жив и сохраняет свою притягательную силу. В чем же секрет его жизнеспособности?
Тот, кто однажды в юности (а юность особенно восприимчива к романтическому пафосу и патриотической героике Лажечникова) прочел "Ледяной дом", навсегда сохранит в памяти гнетущую атмосферу, физически ощутимый холод мрачной, ушедшей в прошлое эпохи и бьющуюся в силках безвременья пылкую страсть Мариорицы и Волынского, страсть, которую пересиливает в душе Волынского еще более властное чувство - любовь к страждущей отчизне. С первых страниц романа картины зимней стужи переплетаются с другими - с описаниями нравственного оцепенения, мертвящего страха и скованности, в которых пребывает молодой Петербург, еще недавно, при Петре, полный жизни и веселья, теперь же, в царствование чужой стране и народу Анны Иоанновны, преданный на волю ее приспешникам - клике ненавистных иноземцев. Человек осмелился помыслить о протесте - и нет человека: его схватили клевреты Бирона, всесильного фаворита императрицы, пытали, заморозили заживо. Нет больше правдоискателя, он стал безобразной ледяной статуей. И, как бы в насмешку над трагедией человеческой судьбы, вид этой статуи рождает у русской императрицы мысль о постройке потешного ледяного дворца, о празднике шутовской свадьбы. Образ ледяного дома проходит через весь роман, вплетается в перипетии романической интриги, перерастает в олицетворение мрачного и бесчеловечного царствования, над которым вершит свой исторический суд автор.
Как и другие романы Лажечникова, "Ледяной дом" основан на серьезном изучении исторических источников, быта и нравов эпохи. Действие романа происходит в последний год царствования Анны Иоанновны (1730-1740). Дочь старшего брата Петра I, Иоанна Алексеевича, Анна вступила на русский престол при обстоятельствах, которые не могли не сказаться на характере ее царствования. Ее - вдовствующую герцогиню Курляндскую - призвали на трон так называемые "верховники", члены Верховного тайного совета, который приобрел исключительную полноту власти при несовершеннолетнем императоре Петре II. Желая закрепить могущество аристократической олигархии и ограничить крепнущий абсолютизм, "верховники" связали Анну Иоанновну стеснительными "условиями". Поддержка средних кругов дворянства и гвардии позволила императрице вернуть себе бразды самодержавного правления, и все же Анна Иоанновна навсегда затаила недоверие к беспокойной и независимой русской знати и окружила себя покорными наемниками-иноземцами, в руках которых сосредоточилось большинство важных государственных должностей. Среди всех этих "немцев", как без разбора именовали иностранных пришлецов отодвинутые от трона и управления русские, особую ненависть снискал вывезенный императрицей из Курляндии фаворит. Хотя Бирон не занимал никакой определенной государственной должности, он незримо влиял на ход всех сколько-нибудь серьезных дел. С фигурой временщика, вставшего между слабой государыней и страной, в народной памяти связались все ужасы мрачного десятилетия, и самое время это получило прозвание бироновщины.
Еще в последние годы царствования Петра I, который изыскивал средства для ведения войн и строительства путем учреждения все новых и новых налогов, в истощенной эпохой бурных преобразований державе нарастал финансовый кризис. Во второй четверти XVIII века, по мере увеличения роскоши придворной жизни, усиления института временщиков, расходы все более превышали приход, а государственная недоимка продолжала расти. Анна Иоанновна учредила Доимочный приказ, который военными мерами взыскивал с обнищавших крестьян "слезные и кровавые подати". Год за годом страну терзали неурожаи и голод, целые деревни бежали за границу, спасаясь от бесчинств доимочных команд и голодной смерти.
Картину довершали неудачи и полуудачи бездарной внешней политики. Чем более очевидной становилась непопулярность царствования, тем более жестко преследовались всякое "слово" и "дело", противопоставлявшие себя существующему порядку. Анна Иоанновна восстановила Тайную канцелярию, ведавшую сыском и вершившую дела посредством заплечного розыска. Ссылки и казни стали заурядным бытовым явлением. Ими не только сопровождалось завершение любого акта политической борьбы; достаточно было пустого наговора, чтобы безвозвратно погубить человека, будь он даже особа вельможная, со связями и высоким родством. Нравы двора, круто расправлявшегося и с тенью оппозиции, отзывались во всех слоях общества шпионством, доносами, а то и самочинной расправой с настоящими или мнимыми противниками.
Ко времени, когда начинается действие романа Лажечникова, - зима 1739-1740 годов, - болезнь императрицы, неясность при отсутствии прямых наследников вопроса о том, кто сменит ее на русском престоле, до крайности обострили обстановку в придворных и правительственных кругах. Бирон, привыкший играть роль первого человека в государстве, почувствовал угрозу своей власти и своему будущему, исходящую от многочисленных противников временщика. Среди них по положению, уму, особенностям позиции наиболее опасным представлялся кабинет-министр Артемий Петрович Волынский. Бирону в союзе с вице-канцлером Остерманом удалось добиться суда над Волынским и его осуждения. Но успех их оказался недолговечным. Победа над Волынским лишь отсрочила падение Бирона: после кратковременного регентства при младенце-императоре Иоанне Антоновиче он был отстранен от власти и сослан в Березов.
Такова историческая эпоха, образ которой встает со страниц "Ледяного дома". "...Система доносов и шпионства, утонченная до того, что взгляд и движения имеют своих ученых толмачей, сделавшая из каждого дома Тайную канцелярию, из каждого человека - движущийся гроб, где заколочены его чувства, его помыслы; расторгнутые узы приязни, родства, до того, что брат видит в брате подслушника, отец боится встретить в сыне оговорителя; народность, каждый день поруганная; Россия Петрова, широкая, державная, могучая - Россия, о боже мой! угнетенная ныне выходцем" (ч. I, гл. V) - вот каким с патриотической горечью и негодованием видит свое отечество герой Лажечникова.
Среди персонажей "Ледяного дома" немало исторических лиц и реальных событий, хотя и сложно преображенных авторской фантазией. Кроме императрицы Анны, Бирона, Волынского, на страницах "Ледяного дома" появляются вице-канцлер и фактический глава Кабинета министров Остерман, фельдмаршал Миних, поэт Тредьяковский. Имена некогда живших людей носят лица из окружения временщика и его антагониста - такие, как Липман или Эйхлер. Исторические прототипы были и у "конфидентов" Волынского, а причудливые "прозвания", данные им Лажечниковым, образованы от действительных их имен: де ла Суда стал в романе Зудой, Еропкин - Перокиным, Хрущов - Щурховым, Мусин-Пушкин - Суминым-Купшиным.
Существовал в действительности и "ледяной дом" - центральный, сквозной образ романа, образ стержневой и для его сюжета, и для поэтической его системы. Зимой 1740 года при дворе был устроен потешный праздник: императрица надумала женить своего шута - потомка древнего вельможного рода, князя М.А.Голицына, - на калмычке Бужениновой. Надо полагать, что и шутовская должность, и эта последняя царская "милость" выпали на долю Рюриковича по родству его с ненавистными царице "верховниками". Между Адмиралтейством и Зимним дворцом было выстроено дивившее современников чудо - дворец изо льда. Петербургский академик Г.В.Крафт оставил точное описание этого архитектурного курьеза, его скульптурной отделки и внутреннего убранства. Лажечников знал и использовал книжку Крафта. Чтобы сообщить празднеству особый размах и пышность, в столицу выписали по паре представителей всех народов, обитавших в России. Этнографическая пестрота костюмов, национальные песни и пляски должны были не только украсить и разнообразить забаву: они призваны были продемонстрировать императрице и ее иностранным гостям огромность могущественной империи и процветание всех разноплеменных ее жителей. Устройство праздника поручено было кабинет-министру Волынскому.
