— А как же экспедиция? — спросил Рейнольдс. — Не вижу никаких оснований останавливаться на полдороге.
— Ах да… Ваша экспедиция, — язвительно процедил Макреди. — Ваше намерение найти отверстие, ведущее к центру Земли, который, как вы считаете, обитаем и освещается собственным солнцем, чуть меньшим по размерам, чем наше. Или, кажется, двумя солнцами?
Слушая, как Макреди откровенно потешается над его идеями, Рейнольдс не мог не вспомнить своего партнера Симмса и насмешки, которые пришлось вынести им обоим во время поездок с лекциями о полой Земле. И вот теперь благодаря капитану эти насмешки долетели и до Антарктиды, вновь заставив Рейнольдса вспомнить о том, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. В свое время эта поговорка, повторяемая им словно мантра, помогла ему победить уныние.
— Вы можете считать, как вам будет угодно, капитан, но такова цель нашей экспедиции, и вы хорошо это знаете, — ответил Рейнольдс.
Над белой пустыней разнесся презрительный смех Макреди.
— Ваша наивность, Рейнольдс, потрясает. Вы действительно думаете, что экспедиция преследует столь бескорыстные цели? Существование на полюсе дыры, позволяющей проникнуть внутрь Земли, мистера Уотсона мало волнует.
— Что вы хотите этим сказать? — недоверчиво проговорил Рейнольдс.
Капитан снисходительно улыбнулся:
— Все это предприятие мы организовали вовсе не для того, чтобы подтвердить или опровергнуть вашу смехотворную теорию, Рейнольдс. Того, что хочет наш благодетель, хотят все мировые державы: выяснить стратегическое значение этих земель, единственных, которыми пока никто не смог завладеть.
Начальник экспедиции смотрел на капитана с наигранной недоверчивостью, а в душе ликовал. Своими словами Макреди только что подтвердил, что проглотил наживку. Рейнольдс знал, что Уотсон на самом деле верит в существование пустотелой Земли, так же как политические власти, правительственные учреждения, поддержавшие их, оставаясь в тени, и группа меценатов, которые тоже предпочитали действовать анонимно. Однако все они договорились соблюдать осторожность и скрывать свои подлинные цели, по крайней мере пока. Если экспедиция с треском провалится, Рейнольдс будет единственным, на кого обрушатся все неприятности, насмешки и издевки. Те же, кто остается в тени, всего лишь потеряют некоторое количество долларов. Они умоют руки, скажут, что их намерения были совершенно другими. Нельзя было допустить, чтобы в народе создалось мнение, будто деньги расходуются на столь бредовые предприятия. И Рейнольдс согласился стать козлом отпущения, хотя и в обмен на заключение тайного пакта. Если он сумеет открыть этот новый мир, а он был уверен в том, что сумеет, его стремление к богатству и славе будет в полной мере удовлетворено. В конторе его адвокатов надежно хранился документ, навеянный знаменитым договором в Санта-Фе между Католическими королями и Колумбом: Рейнольдсу были обещаны титулы адмирала, вице-короля и главного правителя всех земель, открытых под земной корой, а также десятая часть всех товаров, какие будут найдены, приобретены, куплены или обменены на открытых территориях. Поэтому Макреди мог и дальше считать его марионеткой, управляемой неизвестными кукловодами, да так даже предпочтительней: чем меньше будет знать капитан, тем спокойнее всем. Рейнольдс ему не доверял. Сказать по правде, он не доверял никому: история знала немало узурпаторов, которые украли славу первооткрывателей у подлинных героев, лишив их лавров победителей и приговорив к забвению. Рейнольдс не хотел разделить их судьбу. Он слишком хорошо знал, что мир в основном состоит из посредственностей, а нет ничего опаснее, чем зависть посредственности.
Между тем капитан с насмешливой улыбкой ждал ответа, как вдруг оглушительный рев, донесшийся с неба, потряс все вокруг. Оба они испуганно подняли головы. Остальные члены экипажа сделали то же самое, уверенные, что это небеса рушатся на их головы.
То, что они увидели, трудно объяснить, особенно если никто из вас никогда не видел ничего похожего, как и эта горстка людей, которые в тот момент словно бы соревновались между собой, кто состроит более удивленную гримасу при виде того, что падало с небес. Оно неожиданно появилось на горизонте, мгновенно приблизилось к ним, пронеслось над головами и исчезло за дальними горами, прочертив извилистую полосу света на сумрачном полотне неба. Никто, конечно, не понял, что такое этот огромный объект, плоский и округлый, который, похоже, вращался вокруг своей оси, издавая при этом оглушительный вой. Превратившись в светящуюся точку, он исчез, и вскоре послышался ужасный грохот, как будто многотонная железная громада ударилась об лед. В течение почти двух минут сюда доносилось эхо, вызванное ударом. Когда оно наконец смолкло, наступившая тишина показалась всем невыносимой, словно они погрузились на дно океана. Только тогда капитан Макреди решился открыть рот.
— Что за дьявольщина? — пробормотал он, даже не скрывая своей растерянности.
— Боже правый, я не знаю… Предполагаю, что это метеорит, — откликнулся Рейнольдс.
— Не думаю, — возразил ему кто-то.
Это был худенький матрос по имени Гриффин. Рейнольдс обернулся и с любопытством посмотрел на него, поразившись уверенности, с которой тот оспорил его слова.
— Его траектория была слишком… причудливой, — разъяснил матрос, немного смутившись оттого, что все взгляды сразу обратились на него. — Когда он приблизился к горам, то вдруг повернул под прямым углом и сделал слабую попытку подняться выше, как будто хотел избежать рокового исхода.
— Что это значит? — осведомился Макреди, для которого сказанное прозвучало как головоломка.
Гриффин повернулся к капитану и, немного стесняясь, ответил:
— Ну, это было похоже на то, как если бы кто-то старался изменить курс. Как если бы кто-то… управлял им.
— Управлял? — воскликнул капитан.
Гриффин кивнул.
— Это правда, капитан. Мне тоже так показалось, — поддержал его другой матрос, Уоллис.
Макреди молча уставился на Гриффина, стараясь переварить то, что услышал. Тем временем люди, остававшиеся на борту «Аннавана», покинули судно, встревоженные жуткими звуками, и, спустившись по снежному откосу, теперь крутились среди своих товарищей, допытываясь у них, что случилось.
— Возможно, это какой-то род… летательного аппарата, — рискнул предположить Гриффин.
Мнение матроса поразило Рейнольдса. Летательный аппарат? Но какого же типа? Ясно, что это не воздушный шар. Он пронесся по небосводу с дьявольской скоростью, словно что-то им двигало, хотя Рейнольдс не заметил, чтобы к нему был прикреплен какой-нибудь паровой двигатель. Капитан Макреди вышел наконец из задумчивого состояния и снова посмотрел в сторону ледяных гор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
