отрицательно качаю головой.
— Мне хватит.
— И мне, — соглашается Лена, пусть и нехотя, как мне кажется. — Мы почти весь день на ногах и устали…
Она обрывается, потому что в этот момент звонит ее телефон.
— Блин… — растерянно бормочет она. — Это папа… Алло! Да, пап, привет! Я в центре с друзьями… Да, Сона со мной. Что делаем? — Закусив губу, Лена обводит глазами стол, будто не может решить, что на это ответить. — Встречу отмечаем. Да, чуть-чуть выпили… Нет, почему сразу за рулем? Собирались вернуться на такси. Сам заедешь за нами? Э-м-м… Хорошо, мы ждем.
— Так что скажешь, Сона? Ты в теме?
Перестав ковырять чизкейк, я в растерянности смотрю на улыбающегося Мишу. За последние несколько минут я погрузилась в свои мысли и напрочь утратила суть беседы.
— Я предложил в выходные поехать ко мне на даче, — терпеливо повторяет он. Сделаем шашлыки, поплаваем в бассейне, пока погода позволяет.
Я машинально поворачиваюсь к Лене. А она-то что по этому поводу думает? Если поедет, то я конечно присоединюсь. В каком-то смысле я от нее полностью завишу.
— Надо подумать, — с сомнением отвечает она, поймав мой взгляд. — Выходные я хотела с папой провести. Но если у него планы изменятся, то почему нет?
Все-таки Ленка действительно близка со своим отцом, если готова отказаться от намечающейся тусовки ради времени с ним. Меня даже зависть берет по-белому. Мой папа был очень молчаливым и замкнутым, и мне часто казалось, что я ему не слишком-то интересна.
— Борису Александровичу большой привет передавай, Лен, — говорит Слава, как мне чудится, с почтением. — Слышал, он новый объект в Подмосковье начал.
На это Ленка лишь беспечно пожимает плечами.
— Понятия не имею, если честно. Папа работу не любит обсуждать, а я не настаиваю. О, вот, кстати, и он звонит… — Схватив зажужжавший телефон, она прикладывает его к уху и начинает бодро тараторить: — Да, пап. Ты уже здесь? Поняла… Хорошо, выходим.
При мысли о скорой встрече с Лениным отцом, я снова ощущаю всплеск волнения, правда списываю его на неловкость от утреннего инцидента. Думаю, Бориса Александровича нечасто путают с наемным шофером.
— Ну что, встаем? — Ленка лезет рукой в сумку и протягивает мне упаковку жвачки. — Держи на всякий случай, чтобы в машине перегаром не дышать.
Я моментально запихиваю в рот полпачки и начинаю активно жевать. Будет жутко, если стекла запотеют. Да и вообще…
Парни выходят на улицу вместе с нами, отчего я испытываю легкую досаду. Из меня пока не выветрился дух школы, нашептывающий, что пить в компании взрослых мальчиков — плохо.
Темный седан стоит справа у входа, опасно переливаясь в полумраке своими полированными боками. Я машинально ощупываю толстовку — не задралась ли? — и резко оборачиваюсь, когда чувствую руку на своем плече. Миша.
— Пока ты не уехала, хотел твой номер телефона узнать, — таинственно щурясь, говорит он. — Не против?
Я чувствую смятение. И не потому, что парень просит у меня телефон — уже за столом было ясно, что Михаилу я понравилась. Скорее от того, что это происходит прилюдно.
— Эм… Ладно, записывай… — выпаливаю я и машинально оборачиваюсь, проверить, не задерживаю ли остальных. По коже разбегаются миллионы покалываний: отец Лены в этот момент пожимает руку Славе и его взгляд по случайности падает на меня.
Густо покраснев, я снова отворачиваюсь и быстро диктую Мише свой номер. Просто потому, что пообещала. Надеюсь, Борис Александрович после этого не подумает, что вместо учебы я собралась романы крутить.
— Круто. Я обязательно позвоню, — широко улыбается мне Миша, пряча телефон в карман.
Помахав ему рукой в знак прощания, я спешно иду к машине.
— Первый день на новом месте, а уже поклонником обзавелась, — шутливо комментирует мое шествие Ленка.
Щеки горят еще ярче. Не могла она хотя бы сейчас промолчать? Пусть еще отцу скажет о том, что в его доме завелась девственница.
— Здравствуйте еще раз, — бормочу я, поравнявшись с Борисом Александровичем. Намеренно на него не глядя, я собираюсь быстро прошмыгнуть в машину, но цепляюсь за какую-то выбоину и, ойкнув, начинаю заваливаться на бок.
Услышанный ранее запах дороговизны и кедра окутывает меня плотным облаком, и одновременно с этим твердая рука ловит мой локоть, помогая удержаться на ногах.
— Куда так торопишься? Аккуратнее.
Сердце начинает молотить, как сумасшедшее, а во рту, даже несмотря на жвачку, пересыхает. Эти слова я услышала так, будто их сказали мне в ухо.
— Спасибо большое… — Я смотрю себе под ноги, ища причину, по которой чуть не рухнула и, к своей растерянности, ничего не нахожу. — Не знаю, как так вышло… На ровном месте…
— Главное, что не упала. — Отец Лены отпускает мой локоть, и когда я с облегчением хватаюсь за ручку пассажирской двери, слышу: — Жвачка от запаха алкоголя не спасает. В следующий раз выпей кофе.
Выкинув жвачку в окно, я наблюдаю за сменяющимися пейзажами ночного города. Красиво-то как. Ещё даже великолепнее, чем днём. Немного расслабляюсь от монотонного и спокойного движения и переключаю внимание на телефон.
Мама получила мои снимки и пишет восторженные сообщения одно за другим. Просит позвонить, но мне неудобно при посторонних делиться своими эмоциями и впечатлениями, о чем ей тут же пишу в ответном смс, быстро перебирая пальцами по дисплею.
— Мишка тебе уже строчит, да? Кажется, он всерьез тобой заинтересовался, — говорит Ленка, даже не пытаясь сделать свой голос тише.
Мои щеки снова начинают пылать. Ещё бы! Ведь ему так разрекламировали мою девственность!
— Это мама ответила. Передает тебе привет и благодарность Борису Александровичу, что предложили у вас пожить, — быстро говорю я и, поймав в зеркале заднего вида пристальный взгляд Лениного отца, снова смущаюсь.
Мне жутко неудобно перед ним. В первый же день выпила и продиктовала номер телефона малознакомому парню. Что он обо мне теперь думает?
— Не за что, — отзывается он. — Как прогулка?
— Хорошо, — отвечает Ленка за нас обеих. — Почти весь день провели на ногах, потом с Мишей и Славой посидели в кафе. Кстати, пап, в выходные у нас все в силе? — Он утвердительно кивает. — В силе. Саблины к себе приглашают. Шашлыки пожарим. В бассейне поплаваете, в теннис поиграете. Умеешь, Сона? — задерживает на мне
