чем я предполагала. Они вовсе не собирались лишать меня ребёнка. Они, наоборот, хотели мне помочь. Узнав о том, что я забеременела, а их сын отказался от ребёнка, они выгнали его из дома. И теперь пришли ко мне, чтобы забрать к себе. Мол, одной мне будет трудно, а у них я всегда буду под присмотром. Места у них много, район очень хороший, школа и садик прямо во дворе, а детская поликлиника в двух минутах ходьбы. Или же, если я не захочу, то Алла Анатольевна могла бы переехать ко мне.
Меня не устраивал ни тот, ни другой вариант. Всё же они мне были чужими людьми. И как-то пускать их к себе или жить у них мне совсем не хотелось. Если хотят, то пусть просто приезжают ко мне. Гостям я буду рада. Они согласились, только на одном условии – если же буду себя чувствовать не очень хорошо, то сразу же сообщу им об этом и они заберут меня к себе. Еще они дали контакты врача, который, по их заверениями, будет готов принять меня в любое время дня и ночи. Мол, это их лучший друг, он в курсе и рад будет помочь. На этом мы расстались.
«В больнице я провела две недели»
Через неделю мне внезапно поплохело. И первый номер, который я набрала, был не 03, а номер Виталия Андреевича. Он приехал через пятнадцать минут с тем самым врачом и бригадой скорой помощи. Они осмотрели меня и сказали, что ничего страшного, но надо бы лечь на сохранение.
В больнице я провела две недели. Всё это время Виталий Андреевич и Алла Анатольевна каждый день навещали меня. А после выписки забрали к себе.
Прошло пять лет. Сын родился здоровым и крупным ребёнком. Ходит в садик. И просто обожает дедушку и бабушку. Они в нём тоже души не чают. А меня они называют дочкой и любят не меньше внука. И я их очень люблю и зову папой и мамой.
Про Дмитрия я знаю только то, что он уехал в другой город. Родители же о нём вообще не вспоминают. Они вычеркнули его из своей жизни, когда он отказался от своего ребёнка.
В 18 лет родители мне заявили, что теперь я должна сама себя обеспечивать
Разговоре о продаже квартиры родители вели уже года как три. Но продавать они ёё надумали только когда мне стукнуло восемнадцать лет. Так небольшая часть квартиры принадлежала мне, то родителям, для продажи, пришлось бы делать всё через органы опеки и попечительства. Они с ними связываться не хотели, очень уж, говорил, хлопотное это дело.
«Я сказала, что раз я совершеннолетний собственник, то я вправе самостоятельно решать как мне поступать со своей долей»
И вот, когда я отметила совершеннолетие, родители подошли ко мне и сказали, что будут продавать квартиру. Только проблемы была в том, что я этого не хотела. Я тут прожила всю свою жизнь, тут мои друзья, тут всё, что я люблю. Я думала, что другая квартира не станет мне домом, какой бы она ни была. Раньше я гнала от себя эту мысль, думала, что у родителей это пройдет. Или я смирюсь. Но нет, ни то, ни другое. Так я и сказала родителям, что не хочу, чтобы они продавали нашу квартиру.
Они долго меня уговаривали, убеждали, но я не согласилась. Они от меня отстали. Через месяц снова насели, но я еще больше убедилась, что хочу остаться в этой квартире. Я сказала, что раз я совершеннолетний собственник, то я вправе самостоятельно решать как мне поступать со своей долей.
«Теперь я должна полностью себя обеспечивать»
На следующий день меня ждал сюрприз. Отец торжественно заявил, раз я совершеннолетний дееспособный гражданин, то наряду с правами у меня есть обязанности. Проще говоря, теперь я должна полностью себя обеспечивать: покупка еды, вещей, оплата обучения в университете теперь всё это и много другое полностью моя забота. Еще я должна ежемесячно давать родителям деньги на квартплату соразмерно своей доле. Родители дали мне два месяца, чтобы я нашла работу.
Я была возмущена. Как так? Неужели мои родители могли так поступить со мной. Так же неправильно. Но отец же был невозмутим. Сказал, всё по справедливости. Человек, который никоим образом не принимал участие в том, чтобы эта квартира досталась нашей семье, вдруг заявляет права на эту квартиру. Да, по незнанию родители оформили долю на этого человека, хотя могли и не делать. Сколько сил они положили на то, чтобы заработать на такую квартиру. А человек, который даже и близко не представляет, насколько это тяжело, вдруг говорит, что что-то тут решают. Ну раз решает, то пусть и отвечает за свои решения.
«Для себя я всё решила ещё до того, как отец договорил»
Я молчала. Отец же закончил свою речь тем, что предложил мне забыть обо всём этом и продать квартиру. Тогда мне не придётся себя обеспечивать. Естественно, до поры до времени, пока сама не решу, что готова. Или же они могут отдать мне деньги за мою долю. Тогда мне придётся полностью себя обеспечивать и о помощи от родителей мне не стоит даже рассчитывать. Третий вариант предполагал продажу родителями их долей. Со своей долей я вольна была поступать по своему усмотрению. но и тут о помощи родителей можно было забыть.
– Решай сама. Думаю, недели тебе хватит, – сказал отец и они с матерью вышли из комнаты.
Недели мне не понадобилась. Для себя я всё решила ещё до того, как отец договорил. Мы продадим квартиру и переедем в новую. Я же буду искать себе подработку или даже работу на полный день, чтобы как можно скорее съехать от родителей и начать взрослую жизнь.
Мать: «Да, я переспала с твоим мужем. Тебе жалко что ли?»
Мама родила меня в восемнадцать лет. Отца своего я ни разу не видела – он бросил маму как только узнал о беременности. Мой дед, отец матери, в нашем городе был человеком влиятельным и хотел было заставить моего отца вернуться, но мама ему не позволила. Сказала, толку от него мало будет, мол, сама воспитаю.
Мама слово сдержала. Воспитала меня, как я считаю правильно. Несмотря на то, что с таким дедом мне было позволено всё, мама, наоборот, требовала от меня, чтобы я всего добивалась сама и могла сама за
