Бездействие иранских полководцев в этот период на первый взгляд кажется странным. Но с ними находился Гиппий, и они, как и он, знали о том, что могут захватить власть в городе без кровопролития, путем интриг и махинаций его сторонников в Афинах. Характер местности также во многом объясняет тактику противостоявшей грекам армии, как перед битвой, так и в ходе самого сражения.
Марафонская равнина, которая находится на расстоянии примерно 22 миль (40 км) от Афин, протянулась вдоль бухты с тем же названием на северо-восточном побережье Аттики. Равнина имеет форму полумесяца длиной около 10 км. В центре ее ширина составляет примерно 3 км; в этом месте горы отстоят от моря на максимальном расстоянии, далее по направлению к обоим краям «полумесяца» оно сужается, и по его краям горы почти подходят к воде на оконечности бухты. В середине равнины расположена долина, в южном направлении к ней ведет горная дорога. Со всех сторон дорогу тесно охватывают труднопроходимые горы, густо поросшие соснами, оливковыми деревьями и кедрами и покрытые миртом, земляничными деревьями и другими пахучими кустарниками, запахом которых густо пропитан воздух Аттики. В наши дни в долине высятся курганы, выросшие над теми, кто пал в битве, но ко времени высадки персов она была почти идеально ровной. По краям долины местность заболочена; она высыхает только весной и летом. В сухой сезон здесь ничто не препятствует действиям кавалерии, но во времена осенних дождей, когда происходили описываемые события (битва произошла 13 сентября), эта земля была практически непригодна для конных рейдов[10].
Расположившиеся в горах греки могли наблюдать за каждым шагом находившихся на равнине внизу иранцев, при этом сами они оставались практически невидимыми для врага. Звание Мильтиада давало ему право начать битву в любое время по своему усмотрению или отказаться от нее по своему желанию, если только воинам Датиса и Артаферна не придет в голову пойти на безрассудный штурм высот, где скрывался их противник.
Если посмотреть на карту Древнего мира и попытаться сравнить территориальные ресурсы, которыми обладали два государства, чьи армии вот-вот должны были схватиться в смертельной битве, неоспоримое преимущество Персидского царства над Афинской республикой, пожалуй, не имеет исторических аналогов. Справедливо отмечалось, что если вести счет только размерами государств, то Аттика, чья площадь составляет всего 700 квадратных миль, просто потеряется в сравнении даже с многими феодальными владениями сеньоров Средних веков или колониальными территориями современности. Соперник Афин Персидская империя Ахеменидов включала в себя значительную часть азиатской и большую часть европейской территории современной Турции, современный Иран, а также территории, где сейчас располагаются Грузия, Армения, Балх, Пенджаб, Афганистан, Белуджистан, Египет и Триполитания. (Добавим Ирак, Пакистан, юг Азербайджана, Туркмению, Узбекистан, Таджикистан и др. – Ред.)
Житель Европы в начале V в. до н. э. не мог смотреть на ту огромную мощь под скипетром единственного азиатского правителя с тем же хладнокровием, с каким мы сейчас обозреваем на карте огромные владения современных восточных владык. К тому же, как уже было сказано выше, до Марафонского сражения моральное превосходство азиатских народов перед европейскими было очевидным, их авторитет в военной области был непререкаем, и, как казалось, все шансы на победу были на стороне персов. Азия была колыбелью, где зарождались человеческие сообщества. (Иранцы, в частности персы, пришли на Иранское нагорье в конце второго – начале первого тысячелетия до н. э. Их родина, как и других арийских народов, – степи и лесостепи Евразии, в данном случае к востоку от Волги. Историческая родина греков, тоже индоевропейцев, около 2200 г. до н. э. завоевавших юг Балканского полуострова, восточноевропейские степи и лесостепи. Во времена Греко-персидских войн отличия между родственными арийскими народами, в частности греками и иранцами, вряд ли были большими, чем между современными западными и восточными славянами. – Ред.) Задолго до того, как в других частях света появлялись лишь слабые ростки цивилизации, на Азиатском континенте уже возникли и блистали могущественные империи, подобно горным вершинам на рассвете. В отличие от постоянных изменений и исторических поворотов, так характерных для судеб европейских народов с самого начала развития цивилизации на нашем континенте, для истории почти всех восточных империй с древнейших времен до современности характерны монотонность и однообразие. Для всех них характерен быстрый рост на ранних этапах развития. Их владения раскидываются на неизмеримые расстояния. Управление провинциями в таких государствах возложено на сатрапов или пашей. Для этих стран характерна быстрая деградация правящих династий. На смену суровым воителям приходят изнеженные любители гаремов. В таких империях царит внутренняя анархия, постоянно происходят мятежи, которые приближают времена упадка и ускоряют падение этих неэффективно построенных властных машин. Несомненным фактом является то, что для всех великих азиатских империй во все времена характерна деспотическая форма правления. И Херен справедливо связывает это с другим важным фактором, влияющим на политическую и общественную жизнь азиатских государств. «Для мужского населения всех наиболее значительных народов внутренней Азии характерна полигамия. А там, где существует эта традиция, невозможна правильная политическая организация обществ. Отцы превращаются в домашних деспотов. Они готовы точно так же повиноваться своим владыкам, как в их семейных хозяйствах им подчиняются члены собственных семей». Кроме того, необходимо учитывать незыблемую связь между государственной религией и законодательством, а также наличие мощного аппарата жрецов, который в некоторой степени, пусть и не всегда одинаково явно, имеет влияние на самого монарха, полностью подчиняет себе гражданскую администрацию, держит в своих руках систему образования. Жречество настолько жестко контролирует литературу и науки, что последние призваны лишь выполнять его указания.
Правильно поняв и прочувствовав эти общие характеристики, мы сможем сравнительно легко взять на себя задачу исследовать и оценить ход и принципы развития как всех восточных монархий в целом, так и Персидской империи Ахеменидов в частности. А это, в свою очередь, позволит нам оценить значение того отпора, который греки смогли дать вооруженному вторжению с Востока. Мы могли бы также попробовать проанализировать те последствия для человеческой цивилизации, которые наступили бы в случае удачного осуществления иранского вторжения в Европу после того, как ими уже была покорена значительная часть цивилизованного мира того времени.
Само географическое положение страны естественным образом выдвинуло Грецию в первые ряды в борьбе за свободу Европы против притязаний Ахеменидов. И греки блестяще продемонстрировали те выдающиеся черты национального характера, которые столь же присущи и другим европейским народам. Впоследствии именно они так высоко вознесли европейскую цивилизацию над азиатской. Народы, проживавшие в античные времена в районе Северного Средиземноморья, первые на нашем континенте получили с Востока зачатки искусства и литературы. Оттуда же пришли и основы политической организации общества. Грекам, земли которых были расположены по соседству с Малой Азией, Финикией и Египтом, удалось оказаться впереди прочих. Они быстро познали нравы и обычаи цивилизации. Так же быстро они стали вносить что-то свое, характерное только для них, во все полученные новшества. Так, например, многие имена богов и многие обряды пришли в греческую религию от иностранцев. (Большинство богов греческого пантеона – индоевропейские, близкие, например, к славянскому, германскому, индоарийскому пантеонам. И только некоторые, как, например, Афина, заимствованы с Востока. – Ред.) Однако греки с презрением отказались от чудовищных, вызывающих отвращение преданий, пришедших к ним с берегов Нила и Оронта. Греческие поэты обработали и опоэтизировали древнюю прекрасную мифологию. В этой стране не существовало касты жрецов, подобной, например, египетской. Государственный строй Греции долгое время представлял собой передававшуюся по наследству власть монарха, но на этой земле никогда не возникала надолго абсолютная монархия. Правители Греции являлись конституционными монархами и имели строго определенный набор привилегий. И еще до иранского вторжения монархическая форма правления во многих греческих государствах уступила место демократическим институтам власти. При этом имели место многочисленные вариации распределения власти, от олигархии до демократии. В литературе и науке греческие умы никогда не шли по проторенным дорогам и не признавали никаких ограничений. Греки смело выражали свои мысли; новые идеи воспринимались ими скорее с интересом, чем с подозрением. Гибкий, неутомимый, предприимчивый и уверенный интеллект греков являлся полной противоположностью спокойной покорности многих народов Востока. Среди прочих греческих племен афиняне наиболее ярко воплотили в себе эти национальные черты. Этот дух активности и непокорности в сочетании с уважительной симпатией к своим соотечественникам в Азии заставил афинян принять участие в Ионийской войне. Сейчас, охваченные ненавистью к одному из кланов, узурпировавшему власть в их государстве и в течение некоторого времени насильственно ее удерживавшему, они были готовы бросить вызов царю Дарию I. Афиняне отказывались по его приказу принять обратно тирана, которого несколько лет назад они сами изгнали со своей земли.
