Аборт
Пересчитала все щели,Белой больничной стены,Лежа на жёсткой постели, —Где не прощают вины.
Ноет в измученном теле,Невосполнимость потерь.Сколько – часы иль недели,Не выходила за дверь.
В снах, опасаясь забыться,Шепчет, как речитатив:«Снится, мне всё это снится!ОН во мне всё еще жив!»
Память безжалостно – хлестко,Опровергает: «Смотри!Эта кровавая горстка,Бывший ребенок, внутри.
Помни, как рвали на части,Мир, не рождённый, в тебе!И об утраченном счастье,Каяться поздно Судьбе…»
«Сквозь тысячи километров…»
Композитору Кошкиной Ире
Сквозь тысячи километров,Твой голос ко мне прорвётся,По струнам летящих нервов,В душе моей отзовётся.
Подруга, душа, Ириша!Весь мир между нами – пропасть.И голос, как будто тише,И жизнь – набирает скорость.
Но слово и музыка – вечны.И в перипетиях вселенной,Звучат песни бесконечно,Что созданы вдохновенно!
Стул
Смотрю на стул. Мне говорят,Что тяжело писать о стуле,Что слишком образ простоват.Ну, это, братцы, вы «загнули»!
Стул, величайшее из благ,Цивилизованного быта.Тот, будущего артефакт,В котором суть души сокрыта.
Ведь после праведных трудов,Так хорошо присесть на стуле.На спинку бросить плащ – покров,И выпрямиться, не сутулясь.
О, подсчитать бы, сколько лет,Мы, опираясь пятой точкой,На стуле провели! И свет,Увидел много дивных строчек…
Стул, на который я смотрю,Не эфемерный, а конкретный —Четыре раза, к сентябрю,Преображался он заметно.
Его обшарпанный каркас,Морилкой красила, любовно,Сменив на новый, каждый раз,И поролон, и ткань. И словно,
Передо мной был новый стул.И тридцать лет ему – как шутка…Сиденья бархат вновь вернулМне память детства, на минутку…
«Когда пронзает тело боль —…»
Когда пронзает тело боль —Сжав зубы, силишься подняться,Стараясь ей не поддаваться.Но результат усилий – ноль.
И остаётся лишь одно —От адских мук скользнуть в нирвану.Пусть тело заврачует рану,И переборет боль оно.
А я вернусь из забытья,В клубах эмоций всепрощенья,И с некой тайной озаренья —Наградой из небытия.
И тело, призванное жить,Воспримет душу с удивленьем —Тем происшедшим измененьям —Желаньям верить и любить…
Чёрный кот
Ты много лет одна,В полной «бесперспективе»,Мне говоришь всегда,Гладя кота, тоскливо:
«Видела – жизнь идетПусто и так негласно —Всё задом наперед,И не горит, а гаснет.
Может быть, был парольВ самом начале жизни?Кто-то сказал – изволь —Ты вне игры до тризны.
Или – была игра?Выиграл – и в нирване.А проиграл – гораБед по планиде тянет?
Или всесильный ТОТ,Мучить решил до срока?»…Знаешь, твой черный котВертит тобой неплохо…
В старой усадьбе
Звездная пыль вековВ доме, на чердаке.Вот, что скрывал засов,Во временной реке —
Здесь целый мир застыл,И рассыпаясь в прах,Что-то, но сохранилВ пыльных своих углах.
Предков ушедших хлам,Некогда нужный им —Спутник страстей и драм,Жизней мелькнувших, дым…
Что же я здесь ищу,В крахе судеб чужих?Душу надеждой льщу —Вдруг, я познаю Их…
«В мрачных заревах заката…»
В мрачных заревах заката,Исчезают корабли.Время требует расплаты —Только души – не рубли.
Мы на поиск АтлантидыОтправляемся, друзья —В неизвестность и без гидаИ со знанием, что – зря…
«Когда дыханье осени сквозит…»
Когда дыханье осени сквозит,Курортный город словно замирает.Гул дискотек и баров затихает,И Муза совершает свой визит.
Она струится, как хрустальный бриз,Скользя по морю, нежно белой пеной,И по виску, ожившей, жаркой веной,Теплом стекает, с кровью, к сердцу, вниз.
И вновь заводит Муза механизм,Ещё недавно занятый торговлей,Утратив радость, веру и здоровье,Запутавшийся в выборе харизм.
И оживает спящая душа,И даже появляются желанья,И с Музою – взаимопониманье,Опять ваяя что-то, и верша.
И замечаешь розовый листок,В пруду, плывущий мерно, от фонтана,И рыб, что забавляются так рьяно,Рождая феерию между строк…
«Глядишь такими глазами…»
Глядишь такими глазами,Как будто пронзил реальность.Вот так же под образамиПостичь можно изначальность.
А там, за спиной, смеются,Крутя у виска – мол, «съехал».Пусть – при своем остаются,Они тебе не помеха.
Безбрежны твои картины,Таинственны в них сюжеты.Всю прошлую боль отринув,Слывешь неземным аскетом.
Но к Вечности прикоснувшись,Уже не найти покоя…Ведешь кистью, в холст уткнувшись,Сквозь время, корабль Ноя…
ТУ 154
Памяти погибших в авиакатастрофе
22 августа 2006 года
Ты купила вновь билеты,Улетела от меня,Но зароки и обетыСгинут в пламени огня.
И в горящем самолете,Рвущем души на куски,Начинает смерть работу —Обрывает волоски…
И на черном поле брани,Отгоревших голосов,Прах фрагментов разбирали,В мёртвом таинстве часов.
В лихорадке тело билось,В безысходности, когдаОказалось – мы простилисьНе на год, а навсегда…
«Когда в ветвях гигантских сосен…»
Когда в ветвях гигантских сосен,Следы запутает туман,Пугливо застывают лосиИ фыркнет на тропе кабан…
Объятый таинством вселенной,Еще не вырубленный лес,Так умудрёно и надменно,Теряет к миру интерес.
Веками, с высоты взирая,Он понял истину давно —Всё в Этом Мире умирает.А от чего – не всё ль равно?..
Рояль в кустах
Где опустевший санаторийСоветских лет скрывает прах,Со временем уже не споря —Рояль лежит в густых кустах.
Уже распроданы строенья —Из корпусов растет дворец…А где-то здесь стихотвореньяНа конкурсах читал малец.
А где-то здесь звучали горны,И малыши со всей страныХодили по аллеям гордо,Надежд в грядущее полны.
И где-то здесь, в просторном зале,Помпезно высился рояль.И песни детские звучали…Теперь в кустах он, как не жаль —
Обломком той, ушедшей жизни,Где был, пусть кажущийся, Рай.Где неразумность альтруизмаХлестала в душах через край.
Но вот здесь роскошь воцариласьТех, кто при власти и деньгах…Надежд наивность развалилась,Как сломанный рояль в кустах…
«Я не смогу преодолеть…»
Я не смогу преодолеть…Нет, нет, мне это не осилить —На шовинизм мужской смотреть,Что снова мракобесьем бредит.
О, сколько ИХ, вокруг меня,Высокомерно усмехаясь,Во всех грехах мирских виня,И зыбкой властью упиваясь,
Пытаются унизить тех,Кого зовут по – жлобски – «баба»,Приняв издевки за успех…О поражении знать бы надо…
Зеркально в женщину глядясь,Смотрите на свою убогость.ЕЁ кристальность – Ваша грязь.Ублюдство Ваше – ЕЁ строгость…
«В этом городе день, как год —…»
В этом городе день, как год —Время тянется липкой лентой.Чёрен здесь словно ночь – восход.Дружба меряется монетой.
Здесь улыбки – как жгучий яд,И слова – как расстрельный ветер.И с презреньем глаза глядят,Словно души равняет грейдер.
Здесь поют голоса тревог,Не дождавшись спасения свыше.И клубится застойный смог…И друг друга никто не слышит…
Сама
Для экономики страныЖиву как будто понарошку.Сама себе сошью штаныИ посажу себе картошку.
Сама себе вяжу носки,Сама себя учу наукам.И книги – долгие листкиЯ напишу сама от скуки.
Сама себе построю дом,Рожу сама себе ребенка,Сама обзаведусь котом,А так же мужем и болонкой.
И буду выживать самаВ бесчеловечнейших реформах,Пытаясь не сойти с ума,Сама себя, спасая в штормах.
И вот за то, что я самаСебе могу «позволить» много,В награду, милая страна,САМА дерёт с меня налоги…
Восемь
