Мне ничего не оставалось, как ударить с ней по рукам.
— Отправляйся в купальню, а то похож на тухлого морского ежа, тиной увешанного, и пахнешь примерно также. Потом попросишь Машку, чтоб меня позвала. Сама отведу к голубице…
Тухлый морской еж, видите ли, да еще и тиной увешанный! Что она в виду имела? Щетину, что ли? Дыне, к примеру, я и такой приглянулся. Хотя жена морячка не столько обо мне думала, сколько о том, что у меня пониже живота имеется…
А Флокса здорово этой девчонкой недовольна. Видать, крепко Усатый на строптивицу запал. Может, он и меня так старался заполучить, чтоб потом самому всласть попользоваться? Да мое-то какое дело? Эх, поваляюсь сейчас в теплой водичке! Не помню, когда последний раз в настоящей купальне мылся, и кто знает, когда снова удастся… Хотя ежели здесь задержусь, что мне мешает?.. Здравый смысл, Перец. Чем чаще будешь в коридорах мелькать, тем быстрей тебя узнают. Поползут слухи, докатятся до «Пера павлина»… Надвинь-ка капюшон пониже, пока не столкнулся с кем из знакомых.
В купальне думать было не охота. Вылез из чана только когда вода ощутимо остыла, вытерся, оделся в чистое, замотался в плащ и пошел к Машуле. Та позвала сестру, Флокса снова быстренько появилась и отвела меня к месту работы. Комната запиралась снаружи на ключ, который висел у хозяйки на поясе на отдельном шнурке.
— Я сама буду заглядывать или горбунью пришлю, — обнадежила меня Флокса. — Никто больше не узнает, что ты здесь, даже Ус. Придется тебе, Перчик, взаперти посидеть, чтобы не увидали ненароком, раз прячешься.
Мне это не слишком понравилось, да выбора не было. Знаю я эту комнату: окна маленькие, зарешеченные и выходят во внутренний двор, чтоб девице на помощь позвать было некого, коли такая мысль в голову взбредет. Женщина, видно, почуствовала мои колебания.
— Не бойся, ты здесь в безопасности. Не стану я старого знакомца выдавать. Вряд ли кто-то предложит за твою голову… или иную часть тела, — усмехнулась, поганка, — такие деньги, чтоб я соблазнилась. Хвала небесам, не бедствую.
— Ладно, Флокса, не утруждайся меня убеждать. Сама понимаешь, если сдашь, я найду как тебе напакостить, — обнадежил собеседницу, та криво улыбнулась.
— Хватит болтать, Перчик. Принимайся за дело. Завтра утром зайду, посмотрю, что от тебя осталось.
Отдала свечу, отперла дверь, впустила меня и заскрежетала ключом снаружи.
Я поднял свечку повыше и огляделся. Ох, три болота и одна лужа, до чего ж муторно снова здесь очутиться… Я иной раз эту комнату в кошмарах вижу. Тихо, Перец, возьми себя в руки. Ты мужик или сопля? За Ягодку ответишь перед Небесной Хозяйкой, когда срок придет. Или, скорее, перед Хозяином Подземья. А пока не дергайся, не ищи лазейку, будто загнанная в угол крыса. Забудь о побеге вообще. Полагайся на хорошее отношение Флоксы. Да и Машуля предупредит, если что…
Подошел к широченной кровати, на которой под покрывалом спала, скорчившись, девчонка. Ни хрена не разглядеть: спутанные сальные волосы падают на лицо, черные, как беззвездная ночь. Когда чистые, наверно, блестят. Я осторожно отвел пряди, пленница не проснулась, только глубоко вздохнула. Личико вроде приятное. Лежит на боку, и я вижу только половину. Ровная, будто нарисованная углем, бровь, длинные ресницы торчат копьями, видно, плакала, засыпая, и они слиплись от слез. Оттенок кожи в свете свечи определить трудно, но мне почему-то кажется, что она белая, как молоко. Следы от поцелуев на ней должны гореть розами… Стоп, Перец, опять за свое. Стоит увидеть смазливую мордашку, и все мысли тут же устремляются ниже пояса, заставляя беспокойного друга поднимать буйну голову. Раз девчонка строптива, нельзя показывать ей мало-мальский интерес.
А носик у нее славный. Маленький, чуть вздернутый, и покрыт аккуратной россыпью веснушек. Так и хочется чмокнуть. Интересно, какого цвета у нее глаза?.. Губки пухлые, яркие. Правда, сейчас девочка выглядит не лучшим образом, и пахнет, кстати, тоже, но если ее вымыть и причесать… Нет, все, пора спать. Она наверняка стервозная крикливая дура, соблазнить которую не составит труда, да и удовольствия не принесет. И еще меньше труда потребуется, чтобы забыть веснущатый носик…
Я быстро разделся и залез под одеяло. Кровать была широка, и, хотя девчонка лежала вовсе не с краю, мне вполне хватило места расположиться с удобством, не тревожа соседку. Уснул, как ни странно, быстро и спал крепко, без сновидений.
Утром разлепил веки и увидел серые глазищи, разглядывающие меня. Поначалу не сообразил, в чем дело, а когда понял, девчонка успела скатиться на пол и забиться в угол между стеной и кроватью, выставив перед собой табурет четырьмя толстыми ножками вперед.
— Не собираюсь тебя трогать, — буркнул, повернувшись к ней спиной и натягивая штаны. Не хватало начать знакомство с предъявления утреннего стояка. Обычно проходит на «ура», но, боюсь, не в этом случае.
Ответа я не дождался, затянул завязки и повернулся к пленнице. Рубаху надевать не стал — тут не белая кость собралась. Но познакомиться все же придется.
— Послушай, опусти ты эту табуретку. Сказал же — не трону. Сама подумай: если б хотел, еще ночью тебя прижал бы, сонную. Ну? — развел перед ней руками.
По лицу видно, что напугана. Но голову, на мое счастье, со страху не потеряла, глядит вполне осмысленно. Слегка раскраснелась, и стала хорошенькой, несмотря на помятый вид. Кожа у нее действительно белоснежная, и румянец на ней выглядит… Эй, Перец, очнись! Щас слюни закапают, и прости-прощай убежище у Флоксы. Потому как девчонка вмиг разпознает слабину, и нипочем не станет плясать под твою дудку. Еще и тебя на задних лапках ходить заставит.
На лице пленницы промелькнуло какое-то странное выражение, и свое оружие она опустила.
— А зачем ты здесь?
Надо же, какой голосок приятный. Пониже, чем обычно у молоденьких девушек. Будто горлица воркует… Провались, да кто тут кого охмуряет?!
— Помогу тебе освоиться, — небрежно откинул волосы, расправил плечи, выставляя себя напоказ. На бабенок обычно неплохо действует. Эта тоже глянула оценивающе, даже как будто ниже пояса посмотрела, но очень быстро глаза подняла. Не понятно, понравился я ей или нет. Да не так это и важно. Дай мне только к тебе прикоснуться, красотуля.
— Освоиться? С чем? С положением шлюхи? — красивые полные губы искривились презрительно. — Как, если ты трогать меня не собираешься?
— Слишком много вопросов. Давай сначала познакомимся. Меня Перцем зовут.
— Тебя мать с отцом так назвали? — фыркнула с пренебрежением.
До чего быстро в себя пришла… Хотя она, пожалуй, и не терялась. Не визжала, не зажмуривалась. Мигом нырнула за кровать, в выгодную позицию, да еще и табуреткой прикрылась. Ловкачка…
