— Я думаю, наша связь с Мэлори не разорвется. Она моя сестра, и я любила ее.
— Ее трудно было не любить, такая теплая и дружелюбная… Я дал ей Библию, простите, не сочтите за оскорбление, но я хотел бы забрать ее, как память о женщине, которая пыталась изменить свою жизнь к лучшему. Она будет источником вдохновения для заблудших душ.
Рейчел коснулась плеча Темплтона и с удивлением почувствовала, что он дрожит.
— Я благодарна вам за то, что вы поддерживали Мэлори. Я не знаю, где у нее что лежит, но, если я найду Библию, я верну ее вам.
— Часто люди, охваченные горем после потери близкого человека, нуждаются в помощи. Так позвольте мне помочь вам. Меня трудно удивить, но Мэлори вела себя так, словно хотела шокировать меня. — Темплтон улыбнулся и положил свою руку на руку Рейчел. Его рука была белой и мягкой, под стать его внешности ученого. — Я буду рад оказать помощь вашей семье, если возникнет необходимость, так что, пожалуйста, звоните.
После ухода Темплтона Рейчел вновь уловила тонкий аромат ванили, который так нравился Мэлори до того, как она перешла на более тяжелые и резкие запахи.
— Мэлори? — еле слышно позвала Рейчел.
Она тряхнула головой — ее сестра умерла, и, несомненно, горе повлияло на ее эмоциональное состояние, как верно заметил Шейн.
Рейчел закрыла глаза и услышала отзвуки веселого детского смеха. Она видела Мэлори — девочку с тонкими ножками и ручками, бегущую по пляжу. Вот она ныряет в волны, потом поворачивается и смотрит, бросая вызов Джаде и Рейчел, всем своим видом призывая и их окунуться в ледяную воду.
Окинув взглядом обстановку гостиной, Рейчел мгновенно убедилась, что та девочка исчезла навсегда, задолго до смерти Мэлори.
Да, Рейчел чувствовала присутствие сестры.
— Ты ведь не собираешься уходить? Я еще не со всем тут разобралась… — сердито начала она.
А затем тихо, с трудом Рейчел прошептала:
— Мэлори? Ты ведь еще здесь?
Да, детка.
Рейчел нахмурилась, до этого она была слишком возбуждена, теперь ей вдруг стало жутко в квартире сестры. Несмотря на возникшие в последние годы сложности в их отношениях, Рейчел была привязана к Мэлори. Голос и сказанные Мэлори фразы все еще звучали в ее голове, перемешиваясь с обрывочными картинами из прошлого.
Рейчел тихо выругалась, хотя никто не мог ее слышать, кроме стен квартиры, в которой жила сестра.
Тишина обступила Рейчел, плотная, вязкая, отныне она будет разделять ее и Мэлори вечно.
— Ты мне нужна, Мэлори. А тебя больше нет. И это сводит меня с ума.
Рейчел обхватила себя руками:
— Жили-были три сестры… Почему так не могло быть всегда?
Слова последнего разговора с Мэлори эхом звенели в голове: «Все меняется, милая. Знаешь, мы живем не в сказочной стране… Мы с тобой разные. Ты — ориентированная на успех, стремящаяся вверх, не признающая никаких преград девушка. Вот кто ты, если ты этого до сих пор не знала. А я… я родилась на дне, там и останусь навсегда. Ты не можешь изменить меня, как никто не может переубедить тебя, если уж ты решила делать что-то так, а не иначе. Я восхищаюсь тобой, правда восхищаюсь. Моя сестра многого в жизни достигла».
— Я любила тебя. Разве это ничего не значит? — требовала Рейчел ответа у холодной, пустой комнаты. Однако вопрос растворился в тишине…
Глава вторая
Спустившись по лестнице вниз, Рейчел рукавом куртки вытерла слезы. Но модная кожаная коричневая куртка отказалась впитывать человеческое горе, и Рейчел выругалась.
После похорон Мэлори она чувствовала, что не может вернуться в дом матери, не высказав Кайлу Скэнлону все, что она о нем думает.
Три дня назад она вылетела из Нью-Йорка, чтобы помочь убитым горем матери и сестре с организацией похорон. Обратный рейс на Нью-Йорк в четыре утра, и прежде, чем она улетит, она разотрет Кайла в порошок. Оказавшись на свежем весеннем воздухе, Рейчел глубоко вздохнула, решительно вытерла слезы, расправила плечи и устремилась на окраину города. И теперь ни самый высокий в мире забор, ни самый крепкий замок на воротах не защитят Скэнлона.
На расстоянии четверти мили шумел прибой: волны Тихого океана с бешеной силой обрушивались на острые скалы и песчаный пляж. Рейчел показалось, что неистовая мощь океана поддерживает ее в праведном гневе. Руки сжались в кулаки.
— И у тебя еще хватило духу явиться на похороны! — сердито пробурчала она сквозь зубы.
Кайл смог выдержать взгляд Рейчел, когда та свирепо сверлила его глазами, намекая, что, если он не уйдет, она…
Хотя, по всей видимости, мужчину, который в прошлом был дважды женат и бывшие жены которого периодически у него жили — иногда случалось, что они все трое жили под одной крышей, — вряд ли можно было чем-либо смутить. Но все равно, даже если он был занят двумя бывшими женами или какими-то неудачниками, которых он вокруг себя насобирал, он должен был приложить усилия, чтобы остановить Мэлори.
Рейчел вскинула голову, и ветер мгновенно отбросил волосы с лица, влажного от тумана. Она ускорила шаг, пересекла пустой участок земли, который расчистили под какое-то строительство. Обошла сложенные в штабель стволы деревьев, кучу веток и желтый бульдозер, в свете уличных фонарей мерцающий, словно неведомое чудовище. Купленные в бутике черные брюки зацепились за ветку, и Рейчел изо всех сил дернула ногой. Но ветка оказалась огромной и была еще не отпилена от ствола дерева, вывороченного из земли с корнями, напоминавшими растрепанные лохмы старой ведьмы. В попытке освободиться — она должна сказать Кайлу Скэнлону все, что она о нем думает, — Рейчел не только порвала брюки, но и, потеряв равновесие от резкого рывка, повалилась назад и уселась прямо в грязную холодную лужу.
Нет, это ее не остановит. Рейчел поднялась на ноги. Кайл получит свою порцию нелицеприятной правды, она объяснит ему, где находится дорога в ад, и пусть он вечно горит в огне преисподней.
В ноздри ударил острый запах весенней земли. Скоро распустятся нарциссы — Мэлори их так любила, — распустятся уже без нее…
Ветер, дувший с океана, принес обрывочные воспоминания: школьница Мэлори бежит с большим букетом нарциссов и, широко улыбаясь, дарит цветы Трине, своей новой маме. Рейчел вытерла навернувшиеся на глаза слезы.
Ровно двести второй раз за день Рейчел успокоила себя. Она не желала, чтобы мужчина, погубивший Мэлори, видел, что она плачет. Она хотела испепелить его проклятиями, раздавить эту толстокожую скотину, заставить его раскаяться… Придется приложить немало усилий. Этот самоуверенный самец с вечной усмешкой на губах — детка-у-меня-есть-все-что-тебе-нужно — стоял у нее перед глазами. Но сегодня между ними промелькнуло что-то такое, что беспокоило ее.
Кайл появился на похоронах Мэлори в темно-синем строгом костюме, светло-голубой рубашке, подчеркивавшей цвет его глаз, и модном дорогом галстуке. В этот раз его темно-каштановые волосы были аккуратно подстрижены, и он ничем не напоминал автослесаря, вечно копающегося под капотом машины. Высокий и импозантный — полная противоположность тому Кайлу, которого она знала: простая рубашка, джинсы, ботинки. Когда его чуть прищуренный взгляд встретился с ее взглядом, в его глазах промелькнуло что-то похожее на сострадание и между ними возникло нечто, чему она не могла дать определение. У нее вдруг появилось желание прижаться к нему, ощутить силу его рук и почувствовать себя защищенной. В голове пронеслась почти нелепая мысль: может быть, и он тоже нуждается в человеческом участии… Хотя трудно было представить, чтобы Кайл Скэнлон, с его двумя бывшими женами и какими-то неудачниками, которыми вечно был полон его дом, в ком-то нуждался.
Кайл стоял у гроба, его широкие плечи напряглись, и на какое-то мгновение его кулаки сжались, когда он взглянул на Шейна Темплтона, присутствовавшего на похоронах.
В тот же миг глаза Шейна расширились, голова дернулась назад, словно он получил пощечину. Двое мужчин из жизни Мэлори: один действовал в рамках принятых обществом норм, другой этих норм не придерживался, и, естественно, они друг друга недолюбливали.
Когда Кайл Скэнлон склонился над гробом, что-то похожее на нежность смягчило суровые черты его лица. Он поправил воротник платья Мэлори, как сделал бы заботливый брат.
Может быть, в этот самый момент в нем проснулось сожаление: он осознал, что испортил Мэлори жизнь и не сделал ничего, чтобы удержать ее от самоубийства…
Но эта неожиданно проявленная Кайлом человечность не вычеркнула его из списка врагов Рейчел. Ветки рвали ее одежду, она исцарапала свою модную кожаную куртку, оторвала пуговицу, но и это не повод, чтобы повернуть назад. Рейчел прошла еще два квартала уже по тротуару, злость ее набирала силу.
— Я еще никого в жизни не растирала в порошок, Кайл Скэнлон, ты будешь первым.
