или я кого стесняюсь. Доводилась мне и сутками по уши в грязи сидеть. И ничего. Выжил. Вернулся. Но зачем на ровном месте-то?
— Ты… Это… Будешь? — Поинтересовался залетный «шнур», потрясая бутылкой.
Кажется, Иван что-то про меня наговорил, а потому тот предпринял попытку замириться.
Что ж, за попытку — зачет. За сообразительность — неуд.
— Нееее, спасибо, — выдохнул я, не мало сил прилагая, чтобы унять дрожь в ногах. — Не в смысле «иди ты», а в смысле «не пью». Это ж не спорт, тут здоровья знаешь сколько нужно? Ого-го!..
Парни поржали. Настаивать не стали. Тем более, у них не так много беленькой и осталось.
— Скоро уж по сто раз подтягиваться будешь! — Посмеялся Иван.
— Да это-то херня, — искренне заявил я. — А вот ты попробуй коленку почеши, не нагибаясь! А вот я уже скоро совсем руки «отвисю»…
На этот раз понадобилось чуть больше времени на «сообразить». И далеко не все оценили мой юмор. Старею, что ли? Надо больше практиковаться!
— Железки бы тебе покидать!
Я задумался, а ведь это…:
— Отличная идея! Случись какая фигня, и я обязательно смогу присесть двенадцать раз на три подхода с собственным весом!
— Сексом надо чаше заниматься! — Авторитетно заявил залетный. — Лучший спорт.
Что ж, женщины на Руси смелые. Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут… А кто-то из них, возможно, и решиться спать с подобным малоприятным типом. Судя по кривым усмешкам его же компании, большинство с моей оценкой были согласны. Что не помешало им единогласно одобрить саму концепцию.
— Ну, давайте за то и выпьем, — предложи я, поднимая в тосте бутылку с водой. — Главное, чтобы этот спорт не превратился в армреслинг!
Народ задумался. Народ согласился. Народ накатил.
На том и попрощались. Дел у меня сегодня — вагон и маленькая тележка. Кстати, о «тележке», вот с нее и начнем! Первым пунктом — автосервис. Но сначала — душ и завтрак.
За этими мыслями и до дома дошел.
— Ты где был?! — Встречает меня чем-то недовольная Лена, скрестив руки на груди в позе классической жены, поджидающей благоверного в три часа ночи со скалкой в руках.
Рановато, милая. Насчет твоих планов обрести здесь тихую гавань я и так все знаю. Но я еще полгода назад, едва познакомились, предупредил, что корабли в этот порт пускаются лишь на временную стоянку.
А насчет вопроса… Ну так столь же простым пусть будет и ответ:
— Бегал, — развел руками я. — Вот только про футболку не надо ничего, ладно? Моя тонкая душевная организация не выдержит такого умиления!
Лена же только фыркнула и пошла на кухню с явным намерением разговор продолжить.
Глава 3
Лена гремела посудой на кухне. Зло. Неубедительно… Но вдруг?
Я даже решил поинтересоваться, развеять, так сказать, последние лучики надежды, перед походом в душ.
Что ж, как я и ожидал — едой и не пахло. Девушка просто перебирала какую-то утварь, явно стараясь греметь погромче. Возмущение свое демонстрирует. Попробовать, что ли угадать, чем именно на этот раз? Или позволить сначала выпустить пар?
Поймал себя на мысли, что не очень-то и интересно. По крайней мере, когда я уступал своему любопытству, ей ни разу не удалось меня удивить. Так с чего сегодняшний демарш должен был стать особенным?
— А кормить меня сегодня не будут? — С легким смешком поинтересовался я, глядя на столь демонстративную сцену.
Блондинка замерла на миг, подняв от выключенной плиты заспанные глаза и буркнула:
— Роллы скоро приедут. Уже заказала.
«Да хозяюшка ты моя», — мелькнула ехидная мысль.
— Угу, — согласился я, прикидывая что сегодняшний завтрак ничем не будет отличаться от множества предыдущих, и совсем тихо добавил уже направляясь на водные процедуры. — Лучшие роллы — это голубцы. Домашние. Вкусные… Эх.
Да и на ужин вряд ли увижу что-то новенькое. Разве что в этот раз меня «порадуют» любимым блюдом черепашек-ниндзя. Обедаю же я традиционно «где-нибудь». И пусть первым идет на фиг решивший, что я «эксплуатирую бедную девочку». Но вот что-то как-то не слышал, чтобы она где-то работала или в чем-то перетруждалась: порядок в квартире наводит приходящая раз в неделю уборщица… Всегда был уверен, что с приходом девушки в доме появляется комфорт. Не стерильные полы, вкусная еда и постиранные вещи, а именно то чувство, заставляющее тебя стремиться домой.
В этом случае можно закрыть глаза на все остальное.
— Ты чего меня поднял? — Зло вскинулась явно не выспавшаяся блондинка.
— Режим, — объяснять лень. — Я обязан поддерживать форму.
— Да плевать мне, что ты делаешь ТАМ! Живи ЗДЕСЬ как нормальный человек!
«Ого, какие интересные заявочки!», — подумалось что-то вдруг. А вот ссориться что-то не хотелось. Тем более, перед выездом.
— Вот серьезно, у всех моих подруг парни нормальные! Ты — один такой! Не поспать с тобой, ничего…
— Бу-бу-бу-бу, — передразнил я. — Хорош бурчать!
Зачастую на этом наши споры и заканчиваются, но сегодня блондиночка решила чего-то повыяснять всерьез.
Дзынь!
В сторону отлетел суповой черпак.
— Ты вообще не!..
— Молчать.
Негромко сказано, но веско. Жестко. Это уже не здешний я. Тамошний. И слегка раздраженный.
— Ты че? А? Ну…Че? — Захлопала клювикам она, разом как-то съежившись под моим взглядам.
Знакомая картина. В таком состоянии со мной стараются не связываться. Даже несмотря на довольно интеллигентный «фасад». А те кто знаком лично, вообще стремятся покинуть зону возможного поражения. Но одно абсолютно точно: ооочень многим отчего-то становится сложно продолжать связно формулировать свои мысли.
— Значит так, — спокойно начал я, продолжая давить взглядом. — Не нравится, где дверь знаешь. На этом все.
Вот теперь самое время задаться вопросом, а почему большую часть времени я провожу в разъездах. Есть о чем подумать, не правда ли? И обвинения в жадности будут не в тему — прекрасно понимаю, что всех денег не заработать! Так что же каждый раз манит обратно?
К психотерапевту, что ли, обратиться? Но ведь с точки зрения классической медицины я наверняка получу какой-нибудь красивый диагноз. Человеческая психика — удивительная штука. Казалось бы, абсолютно нормальным быть хорошо. Вот только мааааленькая проблемка: «психическая норма» не оставляет следа в этом мире. Читал где-то, что все самое прекрасное в мире создали нарциссы. Самое интересное — шизоидами. Самое доброе — депрессивными, а невозможное — психопатами. Отсюда делается вывод, что здоровые практически не в носят вклада в историю. Не то чтобы я претендовал прописаться в анналы, но психика настолько хрупка и относительна, что практически каждому выпускнику философского факультета при желании можно ставить диагноз ее пограничного расстройства.
Да и
