Я опять восхитился тембром голоса и даже успел пожалеть, что природа пожадничала, как обычно, и не наделила обладательницу такого голоса соответствующими формами, но тут она отлепилась от столика, прошла к эстраде, забрала лифчик и ушла в дверь для персонала, непринужденно перемахнув по дороге барную стойку и напоследок зацепив меня пронзительным взглядом зеленых глаз. Я же сидел и смотрел ей вслед с распахнутым ртом, сияя не дожеванными кусочками стейка, и не мог привести в порядок свои мысли. Это просто магия, по-другому я это назвать не могу. Такие девушки встречаются очень редко, они могут быть ослепительно красивыми или вовсе некрасивыми, так, что взглянешь на фото, и вживую и видеть не захочется, но стоит только ей просто пройти мимо, повернуться, да даже просто пошевелиться или повести рукой, как всех находящихся поблизости мужчин как током пронзает. И это не игра, это врожденное, это дар свыше. Это так же далеко от слащаво-манящих движений стриптизерши, как картины гениальных художников далеки от мазни возбужденных подростков на стенках школьных туалетов, хотя они и изображают одно и то же.
Я просидел так минут пять, наверное. Ирмы уже и след простыл, а я только начал более-менее связно соображать. Что-то такое я слышал год-полтора назад. Вроде, Шарки говорил, что у Майка появилась эстрада, где танцуют три девушки-иностранки. Славянки какие-то, то ли полячки, то ли русские. На вид - ни рожи, ни кожи, но танцуют так, что посетители чуть не до обезвоживания организма слюнями исходят.
Да... могу себе представить.
Вспомнилось еще, что вроде даже папа Бруно тогда к Майку наведался. А потом забыл о нем думать и начал очень сердиться, если кто-нибудь при нем Майка вспоминал. Меня, помнится, Шарки тогда растравил рассказами порядочно, и я собирался как-нибудь вечерком в «Аламо» заглянуть, да вот то не вышло. Ну, стало быть, сподобился.
Я просидел у Майка до полудня, совершенно забыв про свои проблемы и уверяя себя, что мне просто хочется посидеть еще немного, а вовсе не посмотреть на Ирму еще раз. В конце концов, я остался в баре один и почувствовал, что Майк сейчас меня просто выставит взашей - он уже появлялся пару раз за стойкой (я всякий раз вздрагивал синхронно с занавеской) и неодобрительно на меня поглядывал.
Тогда у меня в голове явственно прозвучало: «Ты чего тут сидишь, неудачник? Тащи отсюда свою задницу, пока ее поджаривать не начали. Девками потом займешься - если жив останешься» - совершенно незнакомым голосом.
По-моему, это был здравый смысл. Так что я хмыкнул, бросил пару купюр на столик и вышел на улицу. Почудился ли мне удовлетворенный вздох за стойкой? Замок у меня за спиной щелкнул чуть ли не раньше, чем закрылась дверь и за стеклом тут же появилась надпись «Закрыто на уборку».
На улице опять шел дождь, не такой сильный, как вчера, но все равно противный. Я поднял воротник плаща и поймал такси до библиотеки. В библиотеке, обложившись для вида прошлогодними подшивками «Дейли Ньюс», я крепко задумался. Наверное, Тони действительно может мне помочь - сделать левые документы и вывезти из города. А что, если нет? Что, если Тони заметут, когда он будет делать для меня документы? Я сам не смогу спрятаться или уехать - я не умею этого делать и спалюсь при первой же возможности. А даже если и смогу, или у Тони все выйдет гладко - что потом? Устроиться на работу? Ха-ха. Уже смешно. Кем? Я же ничего не умею. Мойщиком окон или доставщиком пиццы? Горбатиться вместе с мексиканцами и русскими с утра до ночи за три-пять сотен в неделю? Я же сдохну через месяц. Или еще хуже - не сдохну, а тихо опаду на дно и буду доживать свои дни под каким-нибудь мостом в компании таких же доходяг. Нет уж. Может быть, через неделю я очень пожалею об этом своем решении, но пока... пока лучше уж я здесь побарахтаюсь. Так.
Приняв это решение, я сразу почувствовал себя легче. Дальше. Дока я не убивал, но как объяснить это папе Бруно? Интересно, если я поклянусь на библии, он мне поверит? М-да... что-то сомнительно, не факт, что он вообще захочет меня слушать. Лучше всего, конечно, было бы найти настоящего убийцу и поднести его папе в подарочной упаковке, причем, по телефону - по телефону очень сложно застрелить человека, не выслушав его.
Я уже говорил, что знаю свои границы, я - не Ниро Вульф и даже не Арчи Гудвин, чтобы надеяться обскакать всю армию папы Бруно, включающую полицию города, в деле поимки преступника. Но у меня есть несколько преимуществ: во-первых, они наверняка уже никого не ищут, потому что думают, что убийца - я, но я-то точно знаю, что это не так; во-вторых, я знаю, что Док опасался какой-то бабы; в-третьих... в-третьих... чего ж в-третьих? Тут мой взгляд упал на пакет, который я уже полдня таскал с собой, даже не пытаясь в него заглянуть. Мысленно обозвав себя болваном, я достал из пакета коробку из серого картона (тяжеленькая), открыл ее и тут же захлопнул.
Огляделся, как школьник, обнаруживший в своей сумке порножурнал - вроде никто не смотрит - и открыл коробку снова. Пистолет. Несомненно - дамский - маленький, всячески изукрашенный, с резными накладками на рукоять из какого-то бежевого материала (слоновая кость?) Дорогой, наверное. Заглянул сбоку, в ствол - калибр маленький, ...22-ой? (не особо я в них разбираюсь). Понюхал ствол - вроде ничем не пахнет. Впрочем, я понятия не имел как пахнет порох или чем там должен пахнуть пистолет из которого недавно стреляли. Потянулся рукой, чтобы достать из коробки, но вовремя остановился - отпечатки! На нем наверняка есть отпечатки пальцев, вполне возможно - пальцев убийцы. Хотя - стоп! Когда Дока шлепнули, этот пакет лежал у меня дома, следовательно, его никак не могли убить из этого пистолета. Почему-то стало очень обидно. В досаде я закрыл коробку и закинул ее обратно в пакет. Попробую пойти по другому пути - я полез в карман и мгновенно покрылся холодным потом - потерял? А, нет, слава всевышнему, вот она - зацепил двумя пальцами и вытащил клочок бумаги, на котором записал номер Тони. Оставил вещи на столе и пошел в холл - к телефону.
Жаль, я не видел лица Тони, когда сказал ему о своем решении. По-моему, впервые в жизни мне удалось его удивить. Против ожидания, он не стал меня отговаривать. Набравшись отваги, я попросил Тони достать для меня список посетителей тринадцатого этажа за вчерашний день. «Хорошо. Я думаю, это можно сделать», - подумав, ответил Тони, и мне почудилось в его голосе что-то, похожее на уважение. Приятно, черт побери. «Да, и еще», - добавил Тони, - «тебе, наверное, берлога понадобится. Запиши адрес: Тисовая улица, 1212. Один тип сдает там комнаты, скажешь ему, что тебе Рыжий Шон посоветовал. Если тип попросит документы - покажи, не бойся, информацию о постояльцах он никуда не сдает, так как налогов за них не платит, а с организацией он не связан. Список я тебе туда отправлю. Пока, Филипп, и удачи тебе». М-да. Я уж забыл, когда меня последний раз моим именем называли.
Со списком Тони сработал оперативно, не успел я плюхнуться в видавшее виды скособоченное кресло в убогой комнатке, которую снял на неделю, как в дверь застучали. «Курьерская доставка, сэр», - прозвучал ломающийся подростковый голос из-за двери - «письмо для Филиппа Имбрульи». Список был на три листа печатного текста и поначалу я пал духом, понимая, что никак не смогу разобраться с такой кучей народу, но потом обратил внимание, что женских имен в списке - раз-два, и обчелся. Если быть точным, ровно пять лиц женского пола посещали тринадцатый этаж Намато билдинг в период с 8 до 22 часов вчерашнего дня. Одно имя даже показалось мне знакомым - Сильвия Лоттвиц вошла в здание в 11 часов утра и вышла... в 9 часов вечера, поздновато чего-то. И тут я вспомнил, и холодок дурных предчувствий пробежал по моей спине. «Док, не может быть, чтобы ты оказался таким идиотом», - прошептал я тихонько. Сильвия - исполнительный директор «Моторики, лтд.», и, по совместительству, любовница нашего сенатора.
Вот дерьмо-то.
«Да нет, не может быть», - я постарался разогнать предчувствия. Кем-кем, а дураком Док не был и чувства самосохранения у него было даже в избытке. Опять же, исполнительный директор запросто может задержаться на работе допоздна - ничего подозрительного. И, утешая себя такими рассуждениями, я занялся выписыванием подозреваемых себе в записную книжку.
Анжелика Клейн, секретарша «Моторики, лтд.», пришла в 8:30, ушла в 17:00.
Луиза Монро, менеджер, «Моторика, лтд.», пришла в 8:30, ушла в 21:00.
Виктория Хардинг, менеджер, там же, тогда же.
И - Анастасия Лонг, «Моторика, лтд.», посетитель. Посетитель, значит. Очень интересно. Видимо, мисс Лонг - тоже не последний человек в этом городе, раз ее вот так вот просто пускают, несмотря на явный приказ охране. Пришла в 11:30, ушла в 12. М-да. Уже неинтересно. Минус один, по всей видимости. Так, подведем итоги. У меня - пять подозреваемых, скорее даже четыре, мисс Лонг оставим напоследок. Главная задача теперь - как-то встретится с каждой из них (во всех детективах - без опроса подозреваемых - никак). Где живет Сильвия Лоттвиц, я знал - проезжали однажды Ист-Филд по какому-то делу, и Шарки, ткнув пальцем в один из особняков, заявил: «Знаешь, кто живет в этой халупе?... любовница нашего сенатора, во как!». Особняк заметный, если понадобится - найду. На строчке Анастасии Лонг четвертой графой значился ее домашний адрес - так положено, каждый посетитель оставляет свой адрес. А вот с оставшимися тремя придется что-то придумать.
