– Я не подумала, – пробормотала я. Я не собиралась распространяться о том, как из-за письма леди Доротеи едва не получила нервный срыв. – Мне хотелось подышать свежим воздухом. Я решила пройтись.
Они изумленно на меня воззрились.
– Но, миледи! – воскликнула Ада. – Вам нельзя находиться в городе одной! Вам… вам ничего нельзя делать одной.
– А почему? – огрызнулась я и почти не устыдилась, когда она вздрогнула. – Я титулованная особа. Мое имя везде вызывает уважение. Почему мне нельзя свободно ходить где угодно? Делать то, чего мне хочется?
Воцарилась напряженная тишина, которую спустя некоторое время нарушила Ванесса.
– Вы – графиня Ротфордская, миледи! Обладатель такого славного имени не должен находиться в толпе простолюдинов. Такова ваша судьба, миледи… а в этом никто из нас не властен.
Глава 2
После слов Ванессы я поняла, что с этой «бедой» – с Лионелем – я сделала неверный шаг и практически позволила себя раздавить. И прямо в карете я приняла решение, что выберу более благородный, твердый образ действий. Я буду терпеть боль.
В последующие недели я улыбалась, отпускала обычные шуточки и вела себя так, будто наш дом не разваливается. Пока слуги работали и тревожились о своем туманном будущем, я посвящала себя занятиям, приличествующим благородной даме: писала картины и выбирала свадебный наряд. Когда визитеры приезжали к нам с добрыми пожеланиями, я сидела рядом с ними и старательно изображала радость. Не раз я слышала, что мое будущее бракосочетание именуют «удачным союзом». Это напомнило мне о том, как я, шестилетняя, с мамой смотрела на свадебный кортеж принцессы Маргрет.
Принцесса сидела в карете, натянуто улыбалась и кивала своим подданным, а за руку ее держал лорандийский герцог, с которым Маргрет познакомилась всего лишь неделю назад.
– Она какая-то зеленоватая, – сказала я.
– Чепуха! А если тебе повезет, то и ты заключишь не менее удачный союз, – произнесла моя мать.
Будь моя матушка жива, допустила бы она, чтобы ее дочь скоропалительно выдали замуж? Или все сложилось бы по-другому? Возможно. Очень многое сложилось бы иначе, будь мои родители живы.
– Миледи?
Я оторвала взгляд от картины, которую писала: поле с пурпурными и розовыми маками, копия полотна в Национальной галерее, принадлежавшего кисти одного из величайших художников. Передо мной застыл паж. Судя по его тону, он уже давно окликал меня, пока я витала в облаках.
– Да? – отозвалась я.
Ответ прозвучал резче, чем мне хотелось. Сегодня утром я поспорила с бабушкой относительно увольнения моего любимого повара и до сих пор не успокоилась.
Паж поклонился, радуясь, что его наконец заметили.
– У нас с визитом джентльмен. Он… э… заставляет Аду плакать.
Я моргнула, гадая, не послышалось ли мне.
– Извини… что?
Теа с Ванессой сидели на садовых стульях, занятые шитьем. Они тоже оторвались от своего рукоделия, озадаченные не меньше меня.
Паж смущенно помялся.
– Я и сам толком не понимаю, миледи. Вероятно, эту встречу назначила леди Брэнсон: она должна была на ней присутствовать, но задержалась из-за неотложных дел. Я провел джентльмена в западную гостиную и позвал Аду, а когда вернулся их проверить, то Ада уже рыдала, поэтому я пришел сюда, чтобы лично вам обо всем доложить.
– Разумеется!
А я еще думала, что день будет скучный! Камеристки вскочили со стульев, но я велела им оставаться на месте. Идя следом за пажом в глубину дома, я спросила:
– А ты не знаешь, зачем мог явиться этот так называемый джентльмен?
– Насчет нового места, по-моему.
Я ощутила легкий укол вины. Штат начали распускать несколько дней тому назад, и Ада стала первой из моего окружения, кто должен был подвергнуться увольнению. Мне позволят взять с собой лишь одну горничную. Леди Доротея заверила меня, что «под ее пристальным наблюдением отбирают безупречные кандидатуры», но я не сомневалась, что их главной обязанностью станет шпионаж.
По пути в гостиную я гадала, что стало истинной причиной утренней трагедии. Леди Брэнсон являлась старшей камеристкой моей бабушки. Если бы она нашла Аде новое, приличное место, то Ада, конечно же, не впала бы в истерику.
И что стряслось на самом деле?
– Это не были слезы радости? – осведомилась я у пажа на всякий случай.
– Нет, миледи.
Мы вошли в гостиную – и действительно обнаружили там бедняжку Аду. Она скрючилась на софе и рыдала, закрыв лицо ладонями. Мужчина, стоящий ко мне спиной, неловко пытался успокоить девушку похлопыванием по плечу. Я моментально насторожилась: что за чудовище настолько сильно расстроило Аду?
– Леди Уитмор, графиня Ротфордская! – объявил паж.
Это изумило и Аду, и самого джентльмена. Ада отвела ладони от лица, хлюпнула носом, сумела встать и сделать книксен. Мужчина тоже выпрямился и повернулся ко мне. Мои фантазии относительно старого согбенного мошенника мигом испарились.
Но, может, мошенником он и был, откуда мне знать? А в остальном… Его внешность поразила меня. Темно-каштановые волосы, забранные в короткий модный хвост, открывали лицо с точеными чертами и высокими скулами. Глаза у него оказались яркие, синевато-серые, выделявшиеся на фоне загорелой кожи. Такое было не принято среди людей благородного происхождения, но я и без этого легко определила, что он к аристократам не относится.
– Ваша светлость, – произнес мужчина с почтительным поклоном. – Счастлив вас видеть.
Я жестом отпустила пажа и села: то был знак, что все присутствующие в комнате могут немного расслабиться и не стоять на ногах.
– Не могу ответить тем же, вы ведь довели мою горничную до слез.
На его красивом лице промелькнула досада.
– Но я не собирался обижать вашу служанку. Миледи, я удивлен не меньше вас. У меня сложилось впечатление, что леди Брэнсон заранее обговорила с Адой все подробности.
– Да! – воскликнула Ада. Я заметила, что у нее к горлу снова подступают рыдания. – Но когда все улажено, то я… я просто… наверное, не хочу ехать! – выпалила она.
Незнакомец адресовал ей уверенную и отработанную улыбку, и я сразу сообразила – он часто ее использует, чтобы добиваться своих целей.
– Ваша нервозность вполне понятна. Но когда вы увидите, как другие девушки живут при Блистательном Дворе…
– Погодите! – вмешалась я. – Что еще за Блистательный Двор?
Так могли назвать какой-нибудь бордель (что, впрочем, казалось маловероятным, если переговоры о новом месте Ады вела леди Брэнсон).
– Буду счастлив объяснить, миледи. Полагаю, подробности не покажутся вам скучными…
Я смерила его взглядом:
– Поверьте, в данной ситуации я не вижу абсолютно ничего скучного.
Мужчина адресовал свою галантную улыбку мне, несомненно, надеясь, что она подкупит меня так же, как и других. Признаюсь, именно так и получилось.
– Блистательный Двор – это великолепная возможность для столь юных особ, как Ада… возможность, которая преобразит их жизнь…
– Погодите-ка! – прервала я его. – Как вас зовут?
Он встал и снова поклонился.
– Седрик Торн, к вашим услугам.
Никакого титула, но опять-таки это меня не удивило. Чем дольше я его рассматривала, тем больше он меня интриговал. Седрик Торн был облачен в коричневый камзол из тонкой шерсти, чуть расклешенный у колен, не по моде длинный. Коричневый же парчовый жилет поблескивал на свету. Респектабельный, сдержанный наряд мог бы надеть преуспевающий торговец, однако яркая янтарная булавка на шляпе свидетельствовала, что ее владелец не лишен тяги к стильным аксессуарам.
– Миледи? – вежливо произнес он.
Я поняла, что молча таращусь на него, и величественно повела рукой.
– Пожалуйста, продолжите объяснения насчет вашего Блестящего Двора.
– Блистательного, миледи. И, повторяю, это – великолепная возможность для юных особ повысить свой статус. Ада – умненькая и перспективная девушка, а такие барышни нам как раз и нужны.
