– Дальше в лес, может, встретим по пути деревья с фруктами, а то, вам придется, есть насекомых.
– Хорошая идея, – заметили Эмили и Марина.
– А я не прочь насекомых, и сейчас съесть, попробовать парочку насекомых во сне, не так уж и ужасно, правда?
– Да, что она сказала?
– Мем, Эмили и в правду бредит, у неё шок.
– Ничего, может скоро это у неё пройдет, а теперь идемте дальше, нас трое, мы можем и остальных найти.
– Да.
– Вон, там, что за трава, такая хрустящая, может, стоит попробовать её на вкус?
– Возможно, и стоит.
– Она сладкая, как сахарный тростник.
– Эмили вы не хотите травы?
– О, да, конечно, почему бы и нет!?
– Ну, вот, теперь, мы немного утолили чувство голода и жажды.
– Да, Эмили, давайте поговорим о чем – ни будь, меня это успокаивает, а то я часто замыкаюсь в себе – заговорила Марина Крылова.
– Я не против, мем.
– Я буду говорить, а ты будешь переводить Эмили мои слова.
– Хорошо.
– Так, вы начинаете?
– Ах, да, я просто…
(Пауза)
– Я вспоминаю море, море, возле которого стоял, наш, дом. Дом построил мой отец, он, тоже, был археологом, как и я. Я всегда бегала к пляжу, искала там морские раковины и считала, что находила очень древние сокровища. Папа хвалил меня. Потом он начал брать меня с собой, на раскопки, и я решила, что стану как мой отец. Потом я поступила на археологический факультет, где познакомилась с Ромой. Да, это моя любовь. Он всегда был такой растрепанный, взъерошенные волосы и милая улыбка. Я скучаю, по, этой, улыбке. (Пауза).
Мне потом нужно было ехать в Америку, там ждало меня много работы, и Рома поехал со мной.
Мы не смогли завести с ним детишек, тогда мы удочерили маленькую девочку, у неё не было зрения, но она была талантливая и способная, малышку назвали Софья.
Мы так с Ромой её полюбили, мы точно были счастливы, я даже, помню, как мы приехали с ней в отцовский дом, пошли устраивать пикник на пляже, и она назвала меня мамой, а Рому папой. Я не смогла удержать, в тот момент слез, я была очень рада. (Пауза).
А что теперь!? Где они все? Наш дом, его больше нет, ничего нет. Для чего тогда вообще было создано человечество, разве для того, чтобы какие – то твари уничтожили его так быстро, уничтожить такое количество времени, идей, действий, желаний в один момент.
– Марина, успокойтесь, не стоит плакать, всё ещё сможет наладиться.
– Да, что наладится, ты, что знаешь, как вернуть нашу планету?
– Я не знаю, мем, но я просто не хочу терять надежды, вот и всё.
– О, давайте не будем грустить, какой – то печальный сон, всё нормально, хотите я спою что – ни будь? Как, думаете, подойдет Hallelujah? Думаю, да, эта песня затрагивает сердца людей, она меня всегда успокаивает.
Я слышал – был на свете звук:Давид им умилил Господень слух;Но музыка тебя не столь волнует…Похоже… и, в-четвертых, пятых;Отбросить мелкое, и жить лишь главным:Король рукой нетвердой пишет «Аллилуйя»!Allilujja, Allilujja, Allilujja, Allilujja!!!Ты верил, но хотел бы знать,Смотрел, она ложилась спать —Краса ее в лучах луны твой мир перевернула.Ты связан был, разбит твой трон,Ты ей свержен, стрижен как Самсон.Но с губ твоих срывалось «Аллилуйя»…Allilujja, Allilujja, Allilujja, Allilujja!!!И, может быть, я здесь бывал:Здесь прежде шел, и помню зал;И до тебя мне было одиноко в жизни…И флаг твой вознесен триумфом вверх…Но жаль, любовь – не марш побед,А холод наш неспетых «Аллилуйя»Allilujja, Allilujja, Allilujja, Allilujja…Когда-то ты дала мне знать:Что есть сейчас, чем может стать,Но только больше не откроешь это чудо…И помни… Когда я был в тебе,Святая Тьма была во мне,Наш каждый вздох был песней «Аллилуйя»!Allilujja, Allilujja, Allilujja, Allilujja!!!Ты скажешь «ты божился зря»,Не знать мне эти имена…Но если вправду имя господа тебе шепчу я??И свет струится в каждый слог —Неважен стал его итог:Что, Святость в нем иль траур по «Аллилуйя»?Allilujja, Allilujja, Allilujja, Allilujja!!!Хоть сделал я, лишь то, что смог…И шел путем ошибок, проб,Но я не лгал, не стал шутом в чумном пиру яПусть крахом обернется путь,Но Господу в глаза взглянутьСмогу я лишь со словом «Аллилуйя»…Allilujja, Allilujja, Allilujja, Allilujja…И что б ни говорил Господь,Но все, что мне дала любовь —Умение стрелять вперед того, кто атакует.Любовь – не плач в ночной тиши,Не озарение больной души… —А только хлад разбитых «Аллилуйя».Allilujja, allilujja, allilujja, allilujja…
– Грустная песня…
– Но она такая душевная, просто, когда я вышла замуж за Генри, то мы пели её часто в нашем медовом месяце сидя под ночным небом, а в последнее время, мы перестали друг друга понимать и вообще мне кажется, что он мне изменяет; так вот, эта песня как путь к счастью в моей жизни, ведь это ужасно, когда между тобой и твоим любимым человеком происходит пропасть…
– Да Гао, можно мне звать тебя Дакс?
– Дакс, почему так? Мне кажется моё имя и так простое.
– Простое, но оно слишком под многие ответы да подходит.
– Да, понимаю, вот видите, ну можете звать меня Дакс, хотя мне это очень не обычно.
– Спасибо, Дакс.
– А как нашему археологу такое предложение?
– Марина, вы не против того, что бы называть меня Дакс?
– О, я не против этого, главное, что бы ты был за.
– Дакс
– Да, Эмили, мне можно вас так звать?
– Да, конечно, к черту условности в возрасте, будем звать друг друга просто по именам, если учесть, что мы на другой планете. Так, вот, Даакс, а у тебя есть девушка, ну любимый человек, в твоём юном возрасте, хотя глупо задавать такие вопросы во сне.
– Эмм… это не сон
– Да, Дакс, не говори ей об этом, она пока этого не понимает и для неё же лучше, она так позитивнее выглядит
– Хорошо, Марина.
– Да, что Дакс?
– Нет, у меня не было девушки, я увлекаюсь целыми днями учебой и, в общем…
– О, Дакс, ты молодец, лучше никогда и не влюбляйся, АХААХА, эта любовь коварная вещь, может сыграть с тобой очень злую шутку. Стоп. Вы тоже это сейчас слышите?
– Эмили, что слышим?
– У меня у одной, по-моему, здесь хорошо слух развит, а нет, Марина тоже это слышит.
– Дакс, эти звуки, как мелодия, вон там, эти звуки исходят оттуда, ты их тоже слышишь.
– Кажется, да, (надеюсь это не действие травы, коорую мы съели) идемте туда, нужно знать что там, но будьте осторожны, а то мало ли там тоже есть огромные змеи.
– Уф, не напоминай о той змее в пещере, а то мне станет снова плохо…
– Хорошо.
XIV. Злые кустарники
– Ох, что же голова то, так болит, прямо как после свадьбы. Сказал Бад.
– АХАХАХА, да свадьбы они такие. Ответил Баду африканец Фарэй.
– А ты, я вижу, себя нормально чувствуешь, раз так смеёшься, а мне вот совсем не весело, я ведь стар для такого. Я всё думаю о сыне и о внуке, что с ними. Вы ведь, не верите, в то, что случилось с Землей?
– Если вам интересно, то я отвечу вам. Я тоже думаю о своих родных, как и все, я полагаю, кто оказался здесь с нами. Да, планеты больше нет, это не смысловая галлюцинация, и если вы хотите похныкать о том, что погибли родные, то, пожалуйста, начинайте, я не буду вам мешать, только уйдите от меня, я не хочу, чтобы вы заразили меня расстройством, нам сейчас нельзя просто переживать, нам нужно выжить, а это главное. Как писал в своей книге «На Западном Фронте без перемен» Эрих Мария Ремарк: Все ужасы можно пережить пока ты просто покоряешься своей судьбе, но попробуй размышлять о них, и они убьют тебя. Нам нужно точно так же, не думать об этом. Не думайте, что я бесчувственный сумасшедший старик, мечтающий о приключениях. У меня погибла любимая жена Сара, мои дети, моя маленькая внучка Сабрина, вы думаете, они хотели погибать? Нет. Вы, думаете, что мне без них сейчас легко, легко осознавать, что люди, которые были неотъемлемой частью твоей жизни, исчезли,… Я говорю всё это со скорбью в сердце, я бы лучше себе такой участи пожелал, а не им, я любил их всей своей душой. Я всё говорю это и с трудом сдерживаю слезы, но понимаю, что мои слезы сейчас их уже не вернут, так что я не собираюсь тратить на это время. Всё, довольно, закроем эту тему. – Фарэй, сказал последние слова со злобой, и было видно, как на самом деле ему было тяжело сдерживать слёзы, но он смог это. Его лицо нервно подергивало.
– Фарэй, простите меня, – заплакал Бад Келли. Я должен был и сам всё это понять и осознать. Я рад, что вы сейчас оказались со мной рядом и смогли мне помочь. Я семейный психолог, и именно я должен быть уравновешенным. Я всю жизнь заставлял себя воспринимать происходящее, как должное, воспитывал свою психику, готовил её к любому происшествию в моей жизни. Я перенес смерть жены, которая была смыслом моей жизни, но потом я понял, что можно жить и без смысла в жизни, если просто хотеть жить. Жизнь это подарок, который дается нам, для того что бы пользоваться им, как говорится дареному коню в зубы не смотрят, так вот многое будет зависеть от того, как мы обращаемся с этим подарком; будем ли мы любить его и хранить, как зеницу ока, будем ли мы гордиться этим подарком. И тогда Бог будет рад, что даровал нам жизнь. Может быть, жизнь это и есть рай. Я считаю, нами никогда никто не управляет, мы сами делаем свой выбор, всегда сами, людьми невозможно управлять. Бог дал нам возможность, он даровал нам подарок и только нам решать, как поступить с ним. Жизнь это самое дорогое, что есть у нас. После смерти жены, я смог сразу прийти в себя, опираясь только на свои мысли. Я продолжал жить: воспитал сына Ральфи, помог ему пережить смерть его жены, она тоже скончалась, потом стал воспитывать внука Томи, с радостью ходил на работу и всех призывал к пониманию и к вере в лучшее. (Пауза) Да, и пускай, что сейчас всё пропало, но вы вернули меня на мой путь. Ещё раз спасибо вам за это Фарэй. Я хочу умереть, оставаясь при своём былом мировоззрении. Я продолжу беречь бесценный подарок – жизнь, пока не кончится его срок годности, ведь всё когда – ни будь, кончается.
