Невада. Военный аэродром в 15 милях от Хендерсона.
Д Е Н Ь П Е Р В Ы Й
Пять приземистых темно-зеленых "джипов" выехали на рулежную дорожку и покатили по ней в дальний конец взлетно-посадочной полосы. Следом за ними плавно мчался шикарный "линкольн" цвета мокрого асфальта. Он был похож на сонную рыбину, скользящую в быстром потоке. Палящее солнце раскалило бетон, и над ним повисло жаркое марево, причудливо искажая знакомые формы предметов. Песок колыхался, и создавалось ощущение, что это горячее расплавленное золото стекает на бетон желтыми каплями. Маленькая башенка, стоящая в самом конце аэродрома, дрожала в поднимающихся к небу воздушных потоках, словно собиралась вот-вот рассыпаться. "Линкольн" замедлил ход и остановился. Юркие "джипы" развернулись, окружая его широким кольцом. Дверца лимузина открылась, и из него выбрался плотный приземистый человек в камуфляжном костюме с погонами полковника на плечах. Голову его украшал черный берет, а рукав - эмблема военной разведки. Крепко сбитое мускулистое тело, широкая шея, упрямая, чуть выдающаяся челюсть производили впечатление достаточно сильного человека, только-только пересекшего границу сорокалетия. На деле же полковнику было за пятьдесят. Об этом ему напоминали морщинки на загорелом лице и начавшая появляться в коротко стриженных волосах седина. Полковник сделал шаг от машины и остановился, глядя в чистое голубое небо. Черные солнцезащитные очки прятали глаза от белого диска солнца, а также от посторонних взглядов. Никто не проронил ни слова. В воздухе повисла напряженная тишина. Наконец, над пустыней появилась маленькая серебристая точка. Она увеличивалась в размерах, пока не превратилась в огромный транспортный "локхид". Самолет сделал круг над аэродромом, а затем быстро пошел на посадку. Громадные колеса коснулись бетона, выбросив черные облачка сгоревшей резины, и "локхид" быстро покатился по взлетной полосе. Полковник, не двигаясь, проводил его взглядом. Самолет сбросил скорость, но не остановился, а, медленно развернувшись, покатил назад. Двигатели ревели, выталкивая из дюз потоки горячего воздуха. "Локхид" остановился в десяти метрах от машин. Задняя створка пошла вниз, открывая темный прохладный провал грузового отделения. Военные наблюдали, как пандус коснулся земли и застыл. В ту же секунду в самолете заревел мощный автомобильный двигатель. Полковник чуть шевельнулся. Солдаты, стоящие за его спиной, видели, как пальцы военного сжались в крепкие кулаки. Грузовик выполз из темноты трюма, подобно невероятному доисторическому чудовищу. Рядом с трайлером "линкольн" казался детской моделькой. Гигантские колеса сползли с пандуса на бетон, и грузовик легко двинулся вперед. Отъехав от самолета на безопасное расстояние, трайлер начал неуклюже разворачиваться. На эту операцию у него ушло не меньше пяти минут. Полковник продолжал стоять на месте, внимательно наблюдая за маневрами гиганта. Лицо его, волевое, немного грубоватое, казалось высеченным из камня. Застывшим, как маска грозного африканского божества. Оно не дрогнуло, даже когда за спиной полковника послышался шум винтов вертолета. Все было обдумано, выверено, просчитано до секунд, а значит, не было повода для волнений. Вертолет, подняв настоящую пылевую бурю, коснулся колесами земли. Шум винтов стих почти мгновенно. Тем временем трайлер завершил маневр и, приблизившись, остановился. Часть кузова дрогнула и откатилась назад, а из образовавшегося проема посыпались люди. Большинство из них тут же выстроились в колонну, двое побежали к вертолету. Полковник вздохнул и зашагал в сторону грузовика широким пружинистым шагом. Чувствовалось, что несмотря на возраст, он в отличной форме. Впрочем, стоило ли этому удивляться. Из кузова выпрыгнул невысокий негр в белом, еще хрустящем, тщательно отутюженном халате. - Полковник... - негр, улыбаясь, шагнул навстречу военному и протянул руку для приветствия. - Добрый день, - полковник пожал сухую ладонь, внимательно осматривая стоящих колонной солдат. Ни слова, ни вздоха, ни одного движения. Высокие, сильные. Серебристая форма плотно облегает тела. На левой стороне головы укреплены портативные видеокамеры. Объективы торчат под левой бровью, полностью закрывая глаза. Ни один мускул не дрогнет на спокойных равнодушных лицах. Полковник удовлетворенно кивнул и продолжил: - Постарайтесь побыстрее закончить проверку. У нас очень мало времени. - Конечно, полковник, - еле заметно улыбнулся негр. - А что случилось?
Снайпер из спецподразделения на мгновение оторвался от оптического прицела и протер тыльной стороной ладони слезящийся правый глаз. Жара стояла - будь здоров. Градусов сто, если не больше*. Настоящее пекло. И ни малейшей тени. Хоть бы какое-нибудь облачко. Или туча. Он бы, пожалуй, даже согласился валяться под проливным дождем, чем вот так жариться под белым палящим солнцем. Как лягушка на сковородке, ей богу. Снайпер снова приник к прицелу. Хотя, конечно, что ни говори, а стрелять в такую погоду лучше, чем в дождь. Меньше шансов промахнуться. Горячая размякшая резина облепила глаз, и стрелок почувствовал ее запах. Неприятный, резкий. Казалось бы, он уже должен давным-давно привыкнуть к этой вонище, но нет... Снайпер лежал на бетонном парапете станционной вышки, наблюдая сквозь призму оптического прицела за служебным входом, возле которого сиротливо стояли несколько полицейских машин и бежевый "форд-пикап" с распахнутыми дверцами. Их хозяева растянулись на шершавой подъездной дорожке окровавленные, набитые свинцом. Мертвые. Три часа назад группа террористов, захвативших обслуживающий персонал станции, заявила, что, если в течение двух часов не будут освобождены их товарищи, заключенные в федеральных тюрьмах, заложники будут расстреляны. По одному каждые пятнадцать минут. До тех пор, пока власти не выполнят их условий. Либо, пока не погибнут все заложники. В этом случае, заявили террористы, они забаррикадируются в здании и взорвут ту его часть, где расположены станционные механизмы, толовыми шашками. Сперва бандитов попробовала захватить полиция. Эта попытка имела плачевный исход. Тринадцать полицейских погибли, а для того, чтобы их принимали всерьез, террористы застрелили двоих заложников. Два часа истекли пятьдесят семь минут назад. За это время бандиты успели пристрелить еще троих, и с минуты на минуту та же участь могла постичь четвертого. Снайперу было абсолютно наплевать, сколько бандитов нужно освободить из тюрьмы, для того чтобы спасти людей. Что касается лично его, то он бы выпустил этих кретинов из кутузки, притащил сюда, а затем, дождавшись, пока террористы покинут свое убежище, - не вечно же они так будут сидеть - перестрелял бы всех к такой-то матери. Но это он. Начальство же считало иначе. Для них было главным другое - уничтожить террористов, НЕ ВЫПУСКАЯ из тюрьмы НИКОГО. Это мнение стоило восемнадцати жизней. А через минуту этот счет увеличится еще на одного. Стрелок вздохнул и, сняв на мгновение затекший палец с курка, пошевелил им, давая возможность крови свободно притекать к руке. - "Седьмой!" - голос в наушнике прозвучал так неожиданно, что снайпер чуть не нажал на курок. - "Седьмой", не двигайся. Они выводят еще одного заложника. Стрелок быстро положил палец на спусковой крючок и замер, затаив дыхание. Стальная клепаная дверь дрогнула и медленно поползла в сторону. В паутинке перекрестия появилось белое испуганное лицо заложника. Мужчины средних лет, невысокого роста и довольно плотной комплекции. Руки его были высоко подняты вверх. Прицел давал достаточное увеличение, чтобы стрелок смог разглядеть синеватые губы, трясущуюся нижнюю челюсть и застывшую в глазах обреченность покойника. Следом за ним из темноты бетонного бункера появился темный силуэт. Террорист был одет в серую куртку и потрепанные джинсы. Лицо его скрывала лыжная шапочка, натянутая до подбородка. Кроме двух прорезей для глаз в ней не было ни одного отверстия. Снайпер перевел дыхание. Он всадил бы этому ублюдку пулю в лоб так же просто, как человек бьет неподвижно сидящую на стекле муху. Но... тогда погибли бы остальные заложники. Террорист сжимал в руках автомат М-16. Он высунулся из-за стальной двери наполовину и резким движением ткнул заложника стволом в спину. Тот сделал два шага вперед, и в ту же секунду прозвучали выстрелы. Сухая трескотня разорвала полуденный зной так же легко, как пули - тело мужчины. Снайпер видел, как на груди заложника появились черные дыры. Светлая рубашка тут же пропиталась кровью. Ноги мужчины подогнулись, и он, словно во сне, мягко опустился на колени. Руки, все еще поднятые над головой начали медленно сгибаться в локтях. Рот судорожно глотал воздух, словно пытался компенсировать им потерю крови, вытекающей из широких рваных ран. Несколько секунд заложник продолжал стоять на коленях, а затем повалился лицом вперед, будто набитый тряпками мешок. Террорист быстро юркнул в бункер, захлопнув за собой дверь. Снайпер глубоко вздохнул и снял палец со спускового крючка. Все. Продолжение, мать его, через пятнадцать минут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
