ворота.
– А когда у вас пробы?
Джули, еще раз вспомнив горький опыт сво-
их предыдущих проб в лондонских театрах, тяжело
вздохнула и произнесла:
– В понедельник. Завтра днем пойду проведать
мистера Гоулда и постараюсь отпроситься у него и по-
ехать. Ведь до премьеры осталось не так много време-
ни, и я не знаю, отпустит ли он меня.
– Как поживает мистер Гоулд? Давно я его не ви-
дела. Он все реже стал появляться в театре, – замети-
ла миссис Стивенс. – Мы живем по соседству и ино-
гда с ним беседуем. Так вот, он всегда мне говорит,
что вы его муза, и только благодаря вам его спектакли
имеют успех у публики.
– Он преувеличивает, – отмахнулась Джули.
– Ну что вы! – воскликнула Дороти. – Вы же
играли практически во всех его постановках, и в этой
он выбрал именно вас на главную роль.
– Мне с самого начала карьеры посчастливилось
работать под его руководством, – сказала Джули. —
Я окончила театральную школу, а когда двадцать лет
назад пришла сюда на пробы, мистер Гоулд тут же ут-
вердил меня на роль.
– Наверное, он сразу разглядел ваш талант! —
женщина, сузив глаза, хитро посмотрела на Джули.
– Не думаю. Скорее всего, просто сжалил-
ся над двадцатилетней девушкой, которую никуда
не брали.
Миссис Стивенс с ностальгией вспомнила и свои
первые шаги в этом театре, и знакомство с еще мо-
лодым, начинающим режиссером мистером Гоулдом,
но, откинув воспоминания в сторону, она сказала:
– К сожалению, в последнее время залы стали
слабо заполняться, и мне бы очень не хотелось, что-
бы мистеру Гоулду, как и другим опытным режиссе-
рам, пришлось по этой причине покинуть наш театр.
Мистер Дрейсон все больше делает ставку на молодых
режиссеров, и я даже не знаю, как к этому относиться.
Джули было непросто слышать о возможной от-
ставке мистера Гоулда, но, собравшись с мыслями, она
сказала:
– Увы, миссис Стивенс, мы живем в эпоху тех-
нологического прогресса, но несмотря на это мистер
Гоулд не теряет оптимизма: он и в свои семьдесят ве-
рит, что театр – это самое высокое искусство, кото-
рое будет жить вечно. Но если спектакль провалится,
и он будет вынужден покинуть театр, то я последую
его примеру.
– Джули, давайте не будем сгущать краски
перед премьерой и отбросим пессимизм. Мистер Го-
улд талантливый режиссер и, возможно, именно ему
удастся привлечь в наш театр новых зрителей, и зал
вновь будет заполняться, как в прежние времена.
Дороти посмотрела на часы, было почти десять
вечера. После небольшой паузы, она добавила:
– Скажу вам по секрету: он так верит в успех это-
го спектакля и, понимая, что у театра нет денег на ре-
кламу, все плакаты в городе с изображением вас, мисс
Уотсон, и Чака – оплатил из собственного кармана.
Только, пожалуйста, никому не говорите, что услыша-
ли это от меня, – добавила Дороти, проговорившись.
– Мистер Гоулд не перестает меня удивлять, —
вздохнула Джули. – Это так свойственно ему… Те-
атр – это вся его жизнь, и для того чтобы этот спек-
такль удался, он пойдет на все. Он верит, что эту пре-
мьеру ждет большой успех.
– Я, к сожалению, не смогу прийти, у нас будут
проходить репетиции, но мой сын с невесткой уже ку-
пили билеты на ваш спектакль, и я желаю вам, Чаку
и мистеру Гоулду успешной премьеры, – закончила
разговор актриса.
Мисс Уотсон поблагодарила коллегу за теплые
слова и, попрощавшись, отправилась домой. Она лю-
била ходить поздними вечерами пешком, а осенью —
тем более. Погода уже не была такой жаркой, и листья
под ногами приятно шуршали.
Зайдя по дороге в пекарню, она купила любимые
круассаны с шоколадом и направилась домой. Поу-
жинав, она, как и обычно, немного посмотрела теле-
визор, проверила почту в интернете и, почитав книгу
перед сном, легла спать.
Вторая глава
Суббота
На следующий день, несмотря на дождливую ноябрь-
скую погоду, мисс Уотсон, как и планировала, после
полудня направилась к небольшому полутораэтажно-
му дому мистера Гоулда. Таких зданий было немало
в городе.
В дверях она столкнулась с Чаком, он уже успел
рассказать мистеру Гоулду о последних событиях
и приготовлениях к премьере. Мисс Уотсон попри-
ветствовала коллегу, и он сообщил, что мистер Гоулд
очень взволнован, так как возлагает на эту постановку
большие надежды.
– Успех непременно будет, – сказала мисс Уот-
сон и, попрощавшись с Чаком, прошла в дом.
Разувшись, повесив на вешалку промокший плащ
и поставив зонт в специально отведенное место, она
шагнула в кабинет мистера Гоулда, где тот проводил
большую часть времени. Мистер Гоулд был высоким
худощавым джентльменом лет семидесяти, голову
которого уже давно покрыла седина. Слева от вхо-
да в просторном кабинете размещалась богатая би-
блиотека; справа, у окна, стоял письменный стол,
а посредине располагался камин. Напротив камина
находились два кресла и маленький стол, заваленный
газетами и книгами.
В это субботнее утро мистер Гоулд, как обыч-
но, сидел в одном из кресел и внимательно смотрел
на языки пламени в камине, о чем-то размышляя, пока
не услышал голос мисс Уотсон:
– Добрый день, мистер Гоулд.
Увидев Джули в дверях, мистер Гоулд заулыбался
и даже поднялся с кресла, чтобы обнять ее.
– Вам не стоило вставать…
– Джули, прошу тебя, никогда больше не говори
так! Джентльмен должен вставать в присутствии дамы,
– ответил режиссер с доброй улыбкой.
– Мистер Гоулд, вы не перестаете меня удивлять.
Даже при такой суете, сопровождающей премьеру, вы
не теряете расположения духа.
– Грусть – это плохо, – наставительно произнес
режиссер. – За свою долгую жизнь я многое понял
и усвоил несколько уроков, и одно из самых важных —
это то, что нельзя грустить и отчаиваться. Надо радо-
ваться каждому мгновению. Жаль, что осознание этого
приходит в пожилом возрасте.
Режиссер жестом предложил Джули занять одно
из кресел. Удобно расположившись в мягком корич-
невом кресле, стоявшем у библиотеки, и дождавшись,
когда мистер Гоулд займет второе, то, за которым
он сидел до ее прихода, актриса произнесла:
– Вы как всегда правы, мистер Гоулд. У меня
нелегкая судьба. В раннем детстве я осталась одна,
и воспитывалась тетей, пережила много трудностей,
и порой возникали мысли свести счеты с жизнью,
но всегда появлялся кто-то, кто помогал преодолеть
сложный период. Знаете, как я называю таких людей?
